Ровно 75 лет назад была сделана первая граммофонная запись песен великой певицы
Клавдия Шульженко — не просто певица, она легенда и символ эпохи. Редко кому удается петь именно о том, что чувствуют, о чем думают зрители в зале. Ей это удавалось. У Шульженко был дар не исполнять, а проживать каждую песню так, что даже авторы произведения ахали от удивления: неужели это они написали!? Клавдия Ивановна была замечательной певицей (голос у нее поставлен от природы и не требовал помощи педагогов по вокалу), прекрасной актрисой (в детстве Клава мечтала о драматической сцене и даже успела немного поработать в харьковском театре) и великой женщиной — много пережившей, но не изменившей себе до последнего вздоха.
Композитора Людмилу Лядову с великой певицей связывали долгие годы творческой и человеческой дружбы. Соглашаясь на интервью, Людмила Алексеевна сказала: «Вот кто был настоящей примадонной, не то, что нынешние — самозваные, которые присваивают себе эти титулы».
— Людмила Алексеевна, для композитора было большой удачей работать с Клавдией Шульженко.
— Конечно. Мы познакомились с Шульженко лет сорок-пятьдесят назад, точную дату уже и не вспомню. Впервые я попала к ней в дом со своей песней «Когда-нибудь» на стихи Олега Милявского. Клавдии Ивановне очень понравились слова и музыка, Шульженко сказала, что будет петь эту песню. Мы начали репетировать, и я стала чаще бывать в ее маленькой двухкомнатной квартире на улице Усиевича. К тому времени Шульженко была уже очень популярна.
— Кстати, в этом году исполняется 75 лет, как вышла ее первая пластинка.
— Я заслушала ее «до дыр». Особенно песню «Дружба». Помните, «Когда простым и нежным взором…» Ее написал Поль Марсель специально для Клавдии Ивановны. Помню, когда я первый раз попала в ее небольшую уютную квартиру, прямо с порога призналась певице в любви. Шульженко лишь улыбнулась.
— Звезда такого уровня жила в столь скромных условиях?
— Обстановка в квартире была самой обычной, единственным предметом роскоши был прекрасный концертный рояль, у которого Клавдия Ивановна каждый день проводила по несколько часов — распевалась, репетировала. А как она разучивала новые песни! Каждую фразу повторяла по много раз, чтобы добиться нужной интонации и звучания. Клавдия Ивановна была потрясающим трудоголиком, среди нынешних звезд людей, подобных ей, нет.
— В чем же сила Шульженко? Голос ведь у нее не очень-то сильный.
— Прежде всего у нее была прекрасная дикция. Каждое слово, которое Клавдия Ивановна произносила со сцены, было понятно и слышно даже в последнем ряду зала. Певица много над этим работала. И меня учила, говорила, что невнятная речь — знак неуважения к зрителю. Ну а самым важным ее качеством, конечно же, была редкостная душевность. Она всегда очень точно понимала, о чем поет. Каждое ее выступление было наполнено смыслом, в нем был сюжет — у зрителя перед глазами возникала яркая картинка чьей-то жизни, любви. Надо сказать, помогали Клавдии Ивановне в этом композиторы и поэты, которые для нее писали. В то время в песнях был и смысл, и сюжет, в отличие от современных, которые чаще всего представляют собой просто набор звуков и слов. Шульженко была умной женщиной и певицей, и зрители это прекрасно понимали и ценили. Глупость можно скрыть в жизни, на сцене — никогда. Сцена многократно увеличивает все качества человека — как положительные, так и отрицательные.
— Шульженко рассказывала вам о том, как во время войны ездила с концертными бригадами на фронт?
— Она выступала на всех фронтах, пела на импровизированной сцене — на грузовике, куда солдаты поднимали певицу на руках. Иногда это было рискованно. Конечно, артистов редко возили на передовую, чаще это были удаленные от фронта части, но вероятность бомбежки или шальной пули не исключалась нигде. Песни Шульженко, особенно «Синий платочек», приближали нашу победу, и артистка это очень хорошо понимала. Впрочем, Клавдия Ивановна и в мирное время много гастролировала, выступала в самых дальних уголках страны: от Калининграда до Владивостока. Ее практически невозможно было застать в Москве.
— Говорят, Клавдия Ивановна оставалась женщиной до кончиков ногтей при любых обстоятельствах.
— Этого таланта у нее действительно не отнять. Шульженко обожала розовый цвет, считала, что он молодит женщину. Правда, в то время, когда мы с ней дружили, вещей розового цвета она не носила, считала, что они ей уже не по возрасту. Зато в ее квартире все было розовым — занавески, покрывала, абажуры, халаты, тапочки. Певица говорила, что такая обстановка благотворно влияет на цвет лица. Она была женщиной с прекрасным вкусом, понимала, что ей к лицу, а что — нет. Любила носить чалму, которая удивительно ей шла. Брала обыкновенный платок и в считанные минуты сооружала на голове настоящее произведение искусства.
— Правда, что Клавдия Ивановна пользовалась только французской косметикой?
— Ей привозили специальные наборы из Франции. Но поскольку в то время купить такую косметику получалось не всегда, пользовалась тем, что было под рукой. Одним из любимых ее средств по уходу за кожей было… оливковое масло. С утра, особенно, если никуда не спешила, намазывалась оливковым маслом. И лучше нет ничего. Масло впитывается хорошо, что для кожи очень полезно. Она и меня к нему приучила. Я, спасибо Клавдии Ивановне, до сих пор пользуюсь только оливковым маслом. Шульженко тщательно следила за своим лицом. Может быть, она и не была писаной красавицей, но у нее были яркие, выразительные глаза, которые умело подчеркивала при помощи косметики.
— А какие ароматы любила Клавдия Ивановна?
— Просто обожала «Шанель № 5», у нее эти духи всегда были в запасе. А из советских уважала «Красную Москву». Очень хорошие были духи, стойкие. Немного брызнешь на косыночку, так она несколько дней пахнет. Недаром даже законодатели мод французы восхищались «Красной Москвой».
— У Клавдии Ивановны вплоть до преклонных лет была прекрасная фигура. Как она поддерживала физическую форму?
— Пока здоровье позволяло, каждое утро делала серьезную гимнастику. Старалась правильно питаться, не переедала. Больше всего Клавдия Ивановна любила салаты. Сделать их как истинная женщина могла из любого набора продуктов — что было в холодильнике, то и добавляла. Ей нравился длинный китайский салат, который служил основой для многих блюд. Она его мелко резала, чаще всего добавляя сваренное вкрутую яйцо, натертый огурец (не мелко порезанный, а именно натертый), немного сахара, обязательно лимона, заправив сметаной или майонезом. Любила также салат из моркови, яблок, меда и лимонного сока. Все ее блюда были не только вкусными, но и полезными, витаминными. Вообще, если у Клавдии Ивановны было время, она с удовольствием проводила его на кухне, любила и умела готовить. У нее замечательно получалось ее коронное блюдо — мясные конвертики. Отбивала мясо, укладывала на него ломтики ветчины, твердого сыра, заворачивала конвертиком, перевязывала ниткой, чтобы не развалились, и обжаривала с двух сторон до румяной корочки. Гости могли съесть такое угощение вместе с тарелкой.
— Несмотря на сумасшедшую популярность, Клавдия Ивановна, говорят, была одинока.
— Причем, не только в последние годы, а всегда. Ее первым мужем был ее администратор Владимир Коралли. Наверное, в начале карьеры он ей много помогал, но со временем все больше эксплуатировал — возил по гастролям, зарабатывая на жене деньги. Недаром одно время об их семье даже ходила такая эпиграмма: «Шульженко боги покарали, у всех мужья, у ней — Коралли». А Клавдия Ивановна была женщиной трепетной, ранимой, романтичной, ей очень хотелось любви. Рано или поздно она должна была влюбиться, и когда подрос их с Коралли сын Игорь, это произошло. Шульженко полюбила, да так сильно, что ушла от мужа. Имя своего возлюбленного она тщательно скрывала. Только после смерти певицы журналисты узнали, что это был Владимир Епифанов. Правда, когда мы с Шульженко познакомились, она с ним уже рассталась. Жила одна и очень из-за этого страдала. Помню, как она в сердцах сказала мне: «Милочка, я так одинока!»
— Неужели не нашлось мужчины, который мог бы оценить такую женщину по достоинству?
— Поклонников у нее было очень много, она до последних дней получала от них письма, телеграммы, цветы. Но ничего более серьезного никому не позволяла. Не могла же она размениваться на кого попало, у нее было достоинство.
— Сын, говорят, так до конца и не смог простить ей, что она ушла из семьи?
— Вообще, женщины, имеющие только сыновей, в старости чаще всего обречены на одиночество. Девочки все-таки ближе к матери, но дочь Бог Клавдии Ивановне не дал. В последнее время она чувствовала себя все хуже и хуже, ей уже трудно было себя обслуживать. Но вот ведь что удивительно. Несмотря на это, она, как и в лучшие годы своей жизни, оставалась ухоженной, у нее все и всегда было в полном порядке — руки, волосы. Я никогда не видела ее без маникюра или укладки.
— Кто-нибудь помогал Шульженко по хозяйству?
— Верная домработница Шурочка жила в ее доме много лет. Она прислуживала Клавдии Ивановне, терпела все капризы хозяйки. А ведь пожилого и больного человека не так просто выдержать. Певица страдала заболеваниями сердца и легких, а в последнее время развился еще и склероз: она забывала, что было вчера, зато прекрасно помнила события двадцатилетней давности. Могла, например, начать все метать по квартире и кричать: «Где мое концертное платье?! Я опаздываю на выступление!» Хотя выступала уже крайне редко. Что делать, это жизнь, в ней было как плохое, так и хорошее.
— В последние годы вы писали для Шульженко?
— Она исполняла несколько моих произведений: романс «Остановись», песню «Телефонный звонок», вальс «Женщина». К сожалению, с вальсом выступала только на концертах, записать в студии уже не успела. Очень хорошо помню один из последних концертов Шульженко — в Колонном зале Дома Союзов. Я старалась не пропускать ни одного выступления певицы в Москве. А в тот раз успех у нее был просто грандиозный. Первое отделение она пела в сером платье, во втором надела голубое. Вообще, ее платья всегда были не просто элегантными, они несли смысловую нагрузку — очень точно соответствовали песням, которые исполняла артистка. Оркестром дирижировал наш замечательный Юрий Силантьев. В общем, все еще были живы. В тот день Клавдия Ивановна в последний раз исполнила песню «Когда-нибудь», с которой и началось когда-то наше знакомство…