16-летняя харьковчанка Юлия Сергиенко не растерялась и вытащила из воды свою 13-летнюю подругу, потерявшую сознание во время неудачного ныряния
Подругами Юля и Полина стали лет семь назад. Именно тогда их родители купили летние домики в дачном поселке «Родной край», и девочки каждое лето проводили вместе. На небольшой пруд за селом местная детвора ходила купаться постоянно. Взрослые, убедившись в безопасности местного водоема, отпускали туда детей без опаски. В тот день девчонки решили запечатлеть последние летние деньки на камеру мобильного телефона…
— Сначала мы с моей двоюродной семилетней сестричкой Лерой подумали, что Полина просто пошутила, — вспоминает 16-летняя Юля Сергиенко. — С этого мостика мы ныряли уже не первый год и очень часто пугали друг друга. Например, кто-нибудь нырнет, наберет в рот побольше воздуха, а потом тихо подплывет под мост и сидит там, смотрит, как остальные начинают волноваться. Вот и в тот день мы с сестрой сначала тоже решили, что Полина так с нами шутит.
Мы пошли на пруд, чтобы сделать фотографии. Полина мне говорит: «Сфотографируй меня, когда я буду нырять щучкой». Но фотографии я делала на камеру мобильного телефона, а там сами знаете, какое качество. Кадры получались смазанными, и Полине пришлось прыгать раз семь. Она нырнула в очередной раз — и пропала. Сначала мы даже не переживали. Потом я посмотрела под мостиком, но не увидела Полю. Мы с сестричкой смотрели на воду, у меня в голове даже не промелькнуло плохой мысли. Знаете, мы ведь почти все так живем: верим, что плохое может случиться с любым другим человеком, только не со мной. Вот и у меня была такая уверенность.
Даже когда Лера сказала мне: «Посмотри, то не Полина под водой?», я все равно думала, что это шутка. Если бы мы так пристально не смотрели на воду, то, возможно, и не смогли бы заметить Полю. Когда она всплыла, ее было видно совсем чуть-чуть: волосы и немного спины. Я сразу же бросилась к ней, но все равно думала: «Зачем она так с нами шутит?» Когда перевернула ее и увидела синие губы и закрытые глаза, то испытала настоящий ужас. Я поняла, что она захлебнулась. На какие-то доли секунды мне стало очень страшно. Но потом четко вспомнила все, что нам рассказывали в техникуме. Откуда-то появились силы, и я начала тащить Полину на мостик.
*Полине сделали операцию — пока девочка лежит на кровати с загипсованной шеей и не может даже пошевелиться. Поддержать подружку в больницу приходит Юля
— Было тяжело?
— Да, очень. Полина, хоть и младше меня на три года, по росту и весу такая же, как я. Мостик вроде был невысокий, но вытащить на него Полю было очень сложно. Я попросила Леру помочь мне, только от нее не было никакого толку.
— Она, наверное, и сама испугалась?
— Ну, глаза у нее были большие, это да. А вот испугалась больше все-таки я. У меня потом такая истерика случилась, что я еле пришла в себя к вечеру. Но это все было потом, когда я убедилась, что сделала для Полины все необходимое.
Хрупкая девчонка, в одиночку спасшая свою подругу, сумела не растеряться в опасную минуту. В этот день Юле пришлось не только спасать подругу из воды, но и оказывать ей первую медицинскую помощь. Потому что даже взрослые мужчины, подбежавшие на крики, не знали, что нужно делать в таких случаях.
— После того как я вытащила Полину на мостик, хотела положить ее на колено, но она была мокрая и очень скользкая, — продолжает Юля. — У меня ничего не получилось. Я знала, что нужно сделать так, чтобы освободить легкие от воды. Поэтому перевернула ее на живот и начала давить на плечи. У нее стала выливаться вода, и я слышала, что она стонет. Я понимала, что нужна профессиональная медицинская помощь. Сначала крикнула Лере, чтобы она позвала кого-нибудь из взрослых. Но у Леры не получилось ни до кого докричаться. Тогда я, оставив Полю на сестричку, побежала по поселку. В той стороне, где мостик, в поселке выстроили дома богатые люди. Они отгородились такими заборами, что все мои попытки докричаться хоть до кого-нибудь были бесполезными. Потом мои крики все-таки услышал парень, который отдыхал с компанией на другом берегу. Он приплыл к нам, следом набежали еще какие-то люди. Но они растерялись еще больше меня и все время спрашивали: «Что делать, что делать?»
Хорошо, что у меня был с собой мобильный телефон. Я вызвала «скорую», а потом позвонила Лериному папе, и он приехал на берег своей машиной. Мы не знаем, если бы мы все-таки дожидались приезда «скорой», выжила ли бы Полина вообще. Мы не стали ее ждать, осторожно переложили Полину в машину и поехали в больницу. А уже по дороге встретили врачей.
— В тот день я как раз был на дежурстве, — вспоминает Юлин отец, профессиональный спасатель, начальник караула гражданской защиты Главного управления МЧС в Харьковской области Сергей Сергиенко. — Я работаю в системе МЧС уже 22 года. Конечно же, дома часто рассказываю, что случается на работе. Почти каждое дежурство приходится кого-то спасать, начиная от кошек и заканчивая самоубийцами. Может быть, мои рассказы как-то повлияли на дочку. Она ведь всегда рядом и все слушает. Скорее всего, она просто внутренне настроена на подобные ситуации. И знает, что в такие моменты очень важно не растеряться. Ведь если бы в случае с Полиной дочка растерялась — ее подруга просто захлебнулась бы.
В тот день, когда до меня дозвонились с берега, единственное, что я мог посоветовать, — дожидаться врачей. Ведь я уже понял, что спасенная девочка жива, что она дышит, что ей освободили легкие от воды. Дальнейшие действия были в компетенции медиков.
Я тот пруд знаю очень хорошо, сам не раз нырял с того мостика. Буквально недавно в очередной раз тщательно обследовал дно. Оно там чистое — нет ни коряг, ни битого стекла. Вероятнее всего, Полина во время прыжка стукнулась головой о дно и потеряла сознание. Ее спас еще тот момент, что для ныряния девочка набрала в легкие побольше воздуха. И благодаря этому воздуху ее тело поднялось на поверхность.
— Вам часто приходится выезжать на такие случаи?
— К сожалению, да. И практически всегда эти ныряния заканчиваются трагически. Таких купальщиков называют «нырками». Они очень часто не выживают. Недавно вот так же на пруду нырнул один милиционер, и его не спасли.
*Юля Сергиенко со своим папой — профессиональным спасателем. «Может быть, мои рассказы о чрезвычайных ситуациях как-то повлияли на поступок дочки, — говорит
Сергей Сергиенко. — Во всяком случае, она хорошо знает, что в таких ситуациях главное не растеряться»
— Как вы отреагировали на поступок вашей дочки?
— С гордостью. Правда, сначала Юля боялась, что мы с женой будем ругать ее за то, что ушла без взрослых купаться. Мы ее стараемся одну в такие места не пускать. Но я дочку успокоил, сказал, что она сделала самое главное — спасла человека. Как профессионал понимаю, что ситуация на самом деле была критическая. Когда медики наконец-то доехали и начали оказывать первую помощь пострадавшей девочке, ее давление было уже 0 на 40. А состояние было таким тяжелым, что харьковские реаниматологи почти сутки не начинали делать операцию. Шансы на то, что Полина сможет прийти в себя и выкарабкаться, были минимальными.
— Вы не представляете, что нам пришлось пережить, — сдерживая слезы, вспоминает мама пострадавшей Полины Евгения Крипак. — Я до сих пор в шоке от поведения врачей «скорой». Началось с того, что их так и не дождались на берегу пруда. Когда Полину все-таки привезли в больницу, местные медики из Золочева осмотрели ее и вынесли страшный приговор: травма несовместима с жизнью. Мы понимали, что спасти девочку смогут лишь харьковские врачи. Главное — довести ее до реанимации областной больницы. Но врачи скорой помощи категорически отказывались госпитализировать дочку. Они так и сказали моей маме: «Нам труп не нужен, мы никого никуда не повезем». Моя мама умоляла их, стоя на коленях. Только после того, как она дала 100 гривен и написала расписку, что в случае смерти внучки не будет иметь претензий к врачам, Полю повезли в Харьков. Я же в это время сходила с ума, ожидая их в харьковской больнице.
Но и после того, как дочку привезли в областной центр, медики еще сутки не начинали оперативное вмешательство. Все ждали, вернется ли к Полине сознание. Потом была четырехчасовая операция. Дочке поставили диагноз: перелом со смещением пятого и шестого шейных позвонков. Во время операции ей вырезали из бедра косточку и вставили в шейный позвонок, закрепив все это титановой пластинкой. Врачи признались, что мою дочку спасло лишь чудо.
Несколько дней назад нас выписали из реанимации. Полина провела там почти три недели. Все это время нам советовали молиться и надеяться. Несколько дней после операции дочка находилась между жизнью и смертью. У нее поднималась высокая температура, она бредила, были галлюцинации. Но организм боролся, и сейчас врачи говорят, что моя девочка победила смерть. Сегодня вся надежда на то, что молодость возьмет свое и организм сможет восстановить утраченные функции.
Пока Поля не шевелит ножками, практически не чувствует свой животик, не может ничего взять руками. Только лежит на кровати с загипсованной шеей.
— Она помнит, что с ней случилось?
— Нет, Поля ничего не помнит, словно ей стерли память. Последнее воспоминание — она разгоняется перед прыжком, а потом — темнота. Очнувшись в больнице, дочка очень удивлялась, почему там оказалась. Так вышло, что вместо 1 сентября и 8-го класса мы лежим на больничной койке. И пока — никаких конкретных прогнозов и гарантий. За это время у дочки появились пролежни. Мы и переворачиваем ее, и протираем, но все бесполезно. Говорят, что нужен специальный противопролежневый матрас. Новый стоит очень дорого — 30 тысяч гривен. Мне одной не собрать такую сумму. Может быть, — с надеждой попросила женщина, — у кого-нибудь из ваших читателей остался ненужный матрас, я бы с радостью его взяла на время или, возможно, купила за приемлемую цену.
Я верю, что у нас все наладится. Дала себе установку держаться — и держусь. Не показываю Поле ни одной слезинки. Собрала у ребят все самые смешные мультфильмы и кинокомедии и ставлю их дочке. Сейчас самое главное для нее — позитивные эмоции и поддержка близких. Огромная благодарность Юлечке. Эта девочка вернула мою дочь с того света. Значит, все у нас должно сложиться хорошо…
17 сентября, в День спасателя, Юлии Сергиенко вручат медаль за спасение человека.
P.S. Желающие помочь девочке могут связаться с ее мамой Евгенией по телефону: (099)130-15-14.