Ровно пять лет назад перестало биться сердце знаменитой украинской художницы Татьяны Яблонской
Картины Татьяны Яблонской каждому из нас знакомы с детства. Репродукциями полотен «Хлеб» и «Утро» были проиллюстрированы учебники, их описывали на уроках словесности.
Жизнь художницы была яркой и интересной. Лауреат трех Государственных премий СССР, депутат Верховного Совета УССР дважды выходила замуж, воспитала трех дочерей-художниц, много путешествовала по миру.
С младшей дочерью Татьяны Яблонской Гаяне Атаян (знаменитая художница родила ее в 42 года) я беседую в мастерской ее матери, в которой абсолютно все осталось нетронутым.
- Это автопортрет мамы, написанный в 1995 году, когда ей было 78 лет, — показывает Гаяне Атаян. — Она очень любила эту свою работу. А вот мамина палитра, которую, как старые итальянские мастера, она любила держать на руке, чтобы видеть холст издалека. А это ее кисти. Когда мамы не стало, я спрятала их, хотя в первое время продолжала ими работать.
- Картины, висящие в мастерской на стенах, — это работы вашей мамы?
- Здесь только одно ее полотно. На нем изображена соломенная куколка. Все остальные работы — мамина коллекция. Некоторые были ей подарены коллегами, кое-что она получила в обмен на свои картины, многое покупала. Здесь есть работы очень известных мастеров — Алексея Шовкуненко, Адальберта Эрдели, Федора Манайло… Однако тяга к коллекционированию у мамы была совсем другой, нежели у многих современных собирателей живописи, для которых коллекция — атрибут престижа и выгодное вложение денег. Мама любила смотреть на живопись, из нее она черпала радость и вдохновение.
- По сколько часов в день она работала?
- По-разному бывало, но каждую свободную минуту ее тянуло к мольберту. Даже когда маму парализовало и она оказалась в инвалидной коляске, рисовать не переставала. Ужасно было то, что правая рука стала нерабочей. Но мама научилась рисовать левой.
Картины последних пяти лет ее жизни написаны не маслом, а пастелью — цветными мелками. Такая техника требует меньше физических усилий. Рисуя, она отвлекалась от грустных мыслей о своей болезни и моей сестре Ольге (ее смерть мы первое время скрывали от мамы). Одним словом, работа воскрешала маму к жизни. Уверена, что и прожила она почти 90 лет благодаря своему любимому делу.
- Как сказали бы сегодня, Татьяна Ниловна сделала очень успешную карьеру. А в личной жизни была счастлива?
- Мама не раз рассказывала, что в юности, когда падала звезда, она всегда загадывала одно и то же желание — стать хорошим художником. Девочки обычно мечтают совсем о другом — о любви и замужестве. Но в ее жизни все это тоже было. По совпадению, оба брака продержались по одиннадцать лет. В первом родились мои сестры Лена и Оля, во втором — я. Оба маминых мужа — художники. Мой отец Армен Атаян сейчас живет в Ереване. Мама познакомилась с ним, когда была членом экзаменационной комиссии в Ереванском художественном институте. Ее тогда покорила Армения — библейская история страны, величественная архитектура, мудрые старые люди. Неизгладимое впечатление произвела на нее армянская живопись.
- А первого ее мужа вы знали?
- Да. Сергей Отрощенко — очень талантливый художник. Даже после расставания мама посещала его выставки — он жил в последние годы в Москве. Бывая в Киеве, приходил к нам в гости. Когда мама ездила в Москву по делам Союза художников, и меня, маленькую, иногда не с кем было оставить, Сергей Борисович водил меня по городу, показывая его достопримечательности.
- Судя по фотографиям, в молодости ваша мама была очень интересной женщиной…
- Она была высокая и худенькая, как нынешние модели. Но стандарт красоты в то время был иной: в моде были девушки маленькие и полненькие. Мама очень страдала из-за своей внешности. Кокеткой быть не стремилась. В институт ходила в лыжных брюках, измазанных красками. Она мало интересовалась нарядами и не пыталась себя как-то украшать. У нее был принцип: полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит. Тем не менее мамой многие увлекались…
- Татьяна Ниловна была хорошей хозяйкой?
- У нас была домработница. Мама могла себе это позволить — она достаточно зарабатывала. Но готовила сама, и даже был период, когда пекла пироги с разнообразными начинками — с зеленью и яйцом, с капустой. Очень любила делать буженину и голубцы в виноградных листьях. Это майское блюдо, так как летом листья становятся жестковатыми. Кстати, обычно использовались листья винограда, растущего возле мастерской, где мы сейчас с вами беседуем. Но, если честно, фанатом еды мама не была. Часто покупала полуфабрикаты в кулинарии — котлеты, например. Все успеть было просто невозможно.
- Да. Например, как-то (было это в 1990-е годы) мы поймали на улице такси. Мама ехала в больницу подлечить сосуды. Выходя из машины, она, будучи очень открытым человеком, сказала таксисту: «Пожелайте мне здоровья, я еду лечиться». Вдруг он ответил: «Здоровья вам, Татьяна Ниловна». Я была поражена.
- Скажите, мамино наследие сегодня помогает вашей большой семье в материальном смысле?
- Каждый живет у нас своим трудом. К счастью, продажа маминых работ не является для нашей семьи источником существования. Что-то мы, конечно, продали — еще при ее жизни. Но, знаете, мама не обязана помогать нам всю жизнь. Самые дорогие нашему сердцу работы остались в семье.
- С кем из известных людей дружила Татьяна Ниловна? Кто бывал у вас дома?
- Мама общалась со многими художниками, но я помню, что чаще всего у нас гостили ее ученики. Многие думают: раз была депутатом Верховного Совета и вращалась в высоких кругах, то дружила с начальством. Этого не было. Ее не выбрали, а, по сути, назначили депутатом. Она отвечала на письма граждан, старалась каждому помочь: кому-то достать шифер для крыши, выхлопотать пенсию, устроить ребенка в интернат… Рассказывала, как на заседаниях Верховного Совета важно было «не проспать» и синхронно с другими поднять во время голосования руку, как женщины во время перерывов бегали в буфет, потому что там продавались дефицитные в то время апельсины.
- Ваша мама, когда вы были школьницей, посещала родительские собрания?
- Не было надобности — я хорошо училась. Мама только расписывалась в дневнике.
- Нынче это была бы книга раритетных автографов…
- Наверное (смеется). Могла прийти на классный час и рассказать детям о своей поездке в Италию или еще о чем-нибудь интересном.
- Что она вам привозила из-за границы?
- Обязательно что-то оригинальное, с местным колоритом. Из Испании, например — кастаньеты и веер, из Армении и Азербайджана — большие кувшины. Предметы народного искусства были ее страстью. Такие вещи она часто покупала в художественных салонах.
- Читала, что она была хорошей спортсменкой…
- И лыжницей, и пловчихой! Мама плавала, как пароход. Она была сильной физически. Обожала плыть против течения. Сильной натурой была и в жизни. Никогда ни на что не жаловалась. Знаете, какая у нее присказка была? «Не могу, не могу — потяните за ногу. Не ногу, а ногу — не могу, а могу». Даже в последний день своей жизни мама нарисовала колокольчики. Мы и предположить не могли, что это ее последний день — ничто не предвещало ухода. Вечером мама поужинала с нами, даже шутила, а под утро ее не стало…