Ровно 50 лет назад, в октябре 1961 года, ХХII съезд КПСС торжественно провозгласил, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме
Известно, что Никита Сергеевич Хрущев вошел в историю разоблачением на XX съезде КПСС культа личности Сталина. Но и после съезда Хрущев где надо и не надо рассказывал о пагубной роли Иосифа Виссарионовича в истории страны. Начинал доклад, например, о сельском хозяйстве — и вдруг ни с того ни с сего переключался на Сталина. Много внимания Никита Сергеевич уделил ошибкам вождя народов и в отчетном докладе ХХII съезду КПСС.
Своими воспоминаниями об этом съезде с «ФАКТАМИ» поделился его участник Яков Погребняк.
— В 1961 году меня, первого секретаря Краматорского горкома партии, на областной партконференции избрали делегатом XXII съезда КПСС, — рассказывает секретарь ЦК КПУ (1971-1987 гг.) Яков Погребняк. — Тогда это было проявлением высокого доверия. К тому же я, провинциал, первый раз поехал в Москву.
— Впечатлила вас Белокаменная?
— Еще бы! Украинскую делегацию поселили в знаменитой высотной гостинице «Украина» на Кутузовском проспекте. Донетчане во главе с первым секретарем обкома и будущим главой правительства Украины Александром Ляшко сразу же отправились на Красную площадь. Чтобы зайти в Мавзолей, пришлось постоять в очереди. Потому что каждая делегация стремилась побывать в усыпальнице вождей. Ускоренным шагом проследовали мимо забальзамированных Ленина и Сталина (замедлять ход здесь не разрешалось), после чего вышли на аллею почетных захоронений у Кремлевской стены.
*Выступление Никиты Хрущева на XXII съезде КПСС слушали члены Президиума ЦК (слева направо в первом ряду): первый секретарь ЦК КПУ Николай Подгорный, председатель Комитета партийного контроля ЦК КПСС Николай Шверник, министр торговли СССР Анастас Микоян, руководитель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Брежнев и другие
— Делегаты съезда, наверное, оказались последними, кто застал в Мавзолее Сталина, ведь именно в те дни его перезахоронили.
— Решение о выносе тела Сталина из Мавзолея делегаты приняли на вечернем заседании, а уже к утру все было выполнено. На красном граните осталась только одна надпись — «Ленин», саркофаг с телом Владимира Ильича занял место в центре траурного зала, а у Кремлевской стены выделялось свежее захоронение Иосифа Виссарионовича.
Между прочим, после того, как тело Сталина вынесли из Мавзолея, Хрущев больше в Грузию не ездил. Председателя Совета министров Грузинской ССР, голосовавшего за такое решение, в республике игнорировали, антихрущевских же листовок была тьма.
— В вопросах критики Сталина XXII съезд стал продолжением ХХ-го?
— Отчетный доклад Хрущева длился около четырех часов, и почти половина времени была отведена критике Сталина. Исходя из практики собственных выступлений, могу предположить, что текст доклада занял около 400 машинописных страниц. Естественно, ни в какую папку он не помещался. Когда Хрущеву предоставили слово, он взял кипу бумаг подмышку и решительным шагом направился к трибуне. 67-летний руководитель государства имел очень бодрый вид — я даже переживал, что при такой энергичной ходьбе могут выпасть некоторые страницы.
В докладе Никита Сергеевич традиционно затронул тему культа личности, ни слова не сказав об успехах страны, достигнутых под руководством Сталина. Хотя, на мой взгляд, не стоило в присутствии иностранных гостей оглашать леденящие душу факты репрессий. Очень много негативного в этом плане рассказал председатель КГБ СССР Шелепин. Выступала на съезде и старая большевичка из Ленинграда Лазуркина, отсидевшая 20 лет в сталинских лагерях. Только за то, что была секретарем цеховой партийной организации одного из ленинградских заводов во время убийства Сергея Мироновича Кирова. После, говорила Лазуркина, были арестованы десятки тысяч партийцев, рабочих, активных участников февральской и октябрьской революций 1917 года. Слушая ее рассказ, женщины в зале плакали…
В то же самое время получил продолжение и вопрос осуждения сторонников Сталина — Молотова, Маленкова, Кагановича. В 1957 году эта антипартийная группа готовила отставку Хрущева. Тогда Никиту Сергеевича спасло только вмешательство министра обороны СССР Георгия Жукова, прибывшего в Кремль после звонка члена Президиума ЦК Екатерины Фурцевой. При поддержке боевого маршала Хрущев выиграл борьбу за лидерство в партии. А спустя четыре года после разоблачения антипартийной группы не посчитал нужным на XXII съезде ввести Фурцеву в состав Президиума. Не услышав своей фамилии в списке, Екатерина Алексеевна вернулась со съезда домой и вскрыла себе вены. Тогда Екатерину Фурцеву спасли. А вот Жукова позже освободили с должности министра ни за что.
Так вот, в 1957-м Молотова, Маленкова и Кагановича, выведя из состава Президиума ЦК КПСС, выслали на периферию: Маленкова — в Казахстан, руководить электростанцией, Кагановича — в Свердловскую область, управлять трестом «Союзасбест», а Молотова назначили послом СССР в Монголию. За то, что они были соучастниками злоупотреблений властью, подписывали расстрельные списки, сразу после XXII съезда всех троих исключили из партии. Вскоре безработные и беспартийные изгнанники вернулись в Москву и всю последующую жизнь писали письма с просьбами о восстановлении в КПСС.
В партии восстановили только Вячеслава Молотова — как участника Великой Октябрьской социалистической революции и многолетнего Председателя Совета Народных Комиссаров (предшественника Совета министров) СССР. Партийный билет 94-летнему Вячеславу Михайловичу в 1984 году вручал лично Генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Черненко.
— Как вы восприняли лозунг Хрущева о том, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме?
— Это была заключительная фраза из Программы Коммунистической партии Советского Союза, с которой Никита Хрущев выступал на XXII съезде более трех часов.
А воспринял — с воодушевлением. Наверное, потому, что у меня, 33-летнего, вся жизнь тогда была впереди. Ведь на моих глазах начались и хрущевская оттепель в международных отношениях, и реабилитация невинно осужденных. В то время наша экономика шла в рост, по некоторым показателям СССР даже опережал США. В первую очередь — в освоении космоса, по выпуску продукции тяжелой промышленности, массовому строительству жилья.
После окончания Донецкого индустриального института в 1954 году я работал мастером на Новокраматорском машиностроительном заводе и жил в 12-метровой коммуналке. Моими соседями по квартире были два выпускника нашего вуза. В 1961-м моей семье предоставили двухкомнатную хрущевку на пятом этаже. После коммуналки это были настоящие хоромы!
В это же время родители жены вместе со всеми сельскими жителями получили паспорта, став полноправными гражданами страны. Казалось, еще чуть-чуть — и в Советском Союзе наступит полное изобилие. Хотя я заметил, как переглянулись старшие товарищи во главе с Александром Павловичем Ляшко, услышав слова Хрущева о приближении коммунизма…
— XXII съезд проходил в еще пахнущем краской Кремлевском дворце съездов, открытом в первый день работы форума.
— До XXII съезда партийные съезды и сессии Верховного Совета СССР проводились в Свердловском зале Кремля либо в Большом Кремлевском дворце, рассчитанных максимум на 1500 человек. Новый Дворец съездов мог вместить до шести тысяч человек, что тогда казалось невероятным. Это современное здание, возведенное на месте старой Оружейной палаты, рядом со строениями дореволюционных времен, делегаты прозвали «стилягой среди царских хором».
Я наблюдал, как многие руководители зарубежных делегаций в перерывах прохаживались по залу, рассматривая узорчатый паркет из карельской березы, потолок, светильники. У меня же глаза разбегались от количества известных политических деятелей, делегаций, почетных гостей съезда: Долорес Ибаррури, Пальмиро Тольятти, Морис Торез, Фидель Кастро, Климент Ворошилов, Семен Буденный.
В своем заключительном слове Никита Хрущев вновь оседлал любимого конька: «Они хотели снять меня, пойти по сталинскому пути, опять бы начались репрессии… Вот тут много критиковали Ворошилова. Конечно, видели бы вы его тогда (в 1957 году поддерживал лидеров антипартийной группы. — Авт.): на белом коне, со всеми регалиями, шашкой машет, нападает на Президиум, на меня. Сейчас, естественно, Ворошилов другой: сидит, переживает. Давайте облегчим его состояние. Все-таки этот человек много сделал для советской власти, особенно в годы гражданской войны». И тут в зале раздались такие аплодисменты, что Климент Ефремович вытер носовым платком покрасневшую от волнения лысину и у него потекли слезы.
Напоследок Никита Сергеевич произнес: «Наши цели ясны, задачи определены — за работу, товарищи!» На следующий день мы разъехались по домам.
— Какие гостинцы привезли из Москвы своим домашним?
— Конфеты в подарочных коробках. Купил их в буфете Кремлевского дворца съездов после банкета по случаю завершения работы форума. В свободной продаже таких наборов не было. Детям привез красивые игрушки. Пройтись по московскому магазину «Детский мир», где полки радовали взгляд разнообразием товаров, было одно удовольствие.
В Краматорске мы тогда жили достаточно скромно. Как первый секретарь горкома я получал 2100 рублей старыми (после денежной реформы 1961 года — 210 советских рублей. — Авт.). Это было меньше, чем у начальника цеха, не говоря уже о главном конструкторе или директоре завода, на котором я работал до перехода в горком. Они зарабатывали до пяти тысяч. Единственным дополнением к моему партийному окладу была 50-процентная путевка в санаторий. Один раз в году.
А с мебелью какие тогда были проблемы! Мне помогли приобрести за полную стоимость диван, детскую кроватку, холодильник. До этого кастрюлю с борщом жена ставила в холодную воду в ванну, сливочное масло тоже хранила в банке, наполненной водой.
И в кабинете секретаря горкома была такая же спартанская обстановка: ни телевизора, ни кресел, только стол со стульями и этажерки для книг. Но это не мешало нам строить светлое будущее.
К сожалению, своим докладом на ХХ съезде КПСС «Преодоление последствий культа личности» и отчетным докладом XXII съезду, в котором чересчур много внимания уделялось недостаткам Сталина, Никита Хрущев подложил мину замедленного действия под основы социализма, породил неверие в социалистический строй. Со временем это сработало против нас, особенно в годы перестройки.