Прокурор по делу «милицейских оборотней» потребовал пожизненного заключения для трех главных членов банды, среди которых бывший следователь столичного управления милиции. Главный же свидетель обвинения, благодаря которому была раскрыта преступная группировка, может получить 12 лет лишения свободы
Слушание дела «милицейских оборотней», более шести лет(!) продолжающееся в Киевском апелляционном суде, подходит к концу. Участники процесса приступили к дебатам. На днях представитель Генеральной прокуратуры, поддерживающий обвинение, потребовал больших сроков для всех членов банды, которую возглавлял покойный убоповец Игорь Гончаров.
Троих — экс-следователя киевского городского управления милиции Гонтаря (до вступления приговора в законную силу имена подсудимых изменены) и двух его «соратников» Соколова и Коваля (личностей из милицейской агентуры с богатым криминальным прошлым) прокурор предложил отправить на пожизненное заключение. Экс-подполковнику столичного милицейского главка, занимавшему руководящую должность в отделе кадров управления криминального поиска (одновременно с ним в управлении криминального поиска работали милиционеры -убийцы журналиста Георгия Гонгадзе, а руководил ими генерал Пукач), обвинение предложило определить наказание в виде 13 лет лишения свободы. Остальным членам банды грозят сроки от десяти лет.
Что удивительно, прокурор не проявил никакого снисхождения к главному свидетелю обвинения Юрию Нестерову (благодаря которому, собственно, и была разоблачена преступная группировка), запросив для него… 12 лет лишения свободы. В течение нескольких лет, пока шло следствие, Нестеров находился на свободе, под защитой закона об охране свидетелей. Генеральная прокуратура и МВД от имени государства обещали внештатному агенту милиции, вопреки своей воле втянутому в банду, всяческую поддержку. В обмен на его показания гарантировали, что Юрий будет полностью или частично освобожден от уголовной ответственности, возможно, получит небольшой условный срок. По словам следователей Генпрокуратуры, лишь благодаря свидетельским показаниям Нестерова удалось установить имена сотрудников милицейского главка, занимавшихся похищением людей с целью выкупа и убивавших заложников. На счету преступников оказалось как минимум 11 убийств.
Два года назад ситуация неожиданно поменялась: судья Вячеслав Дзюбин изменил Нестерову меру пресечения с подписки о невыезде на арест. Прямо в зале суда на Юрия надели наручники и завели в клетку к остальным подсудимым, приветствовавшим его ехидными возгласами. Летом прошлого года по приговору о так называемом малом деле оборотней, в котором рассматривалось только три эпизода, Нестеров (несмотря на то, что прокурор просил суд об условном наказании для него) получил… реальный срок, шесть лет лишения свободы. Ну а теперь уже и Генеральная прокуратура решила не вспоминать о данных ценному свидетелю обещаниях. Представитель обвинения потребовал для Юрия Нестерова 12 лет — срок даже больший, чем для некоторых других членов банды!
Милицейская банда «работала» в течение нескольких лет, начиная приблизительно с 1990 года. Бандиты (группировка состояла из сотрудников милиции, добровольных агентов МВД и ранее отбывших наказание граждан) действовали по «откатанной» на десятках жертв методике. Предъявляя милицейские удостоверения, негодяи похищали людей прямо с улицы. Выбирали в основном небедных — ювелира, в чемоданчике которого, предположительно, могли находиться бриллианты стоимостью до 40 тысяч долларов, валютного менялу, промышляющего возле универмага «Украина», нефтяного магната, экстрасенса, специализирующегося на «излечении» онкологических больных… Бедолаг сажали в автомобиль и вывозили в скромный домик в Броварах, где держали по несколько дней, параллельно проводя с родственниками телефонные переговоры о выкупе.
Однако часто бывало так, что получение выкупа срывалось. «Оборотни» из осторожности отказывались от возможности получить деньги, если существовало малейшее подозрение на слежку. Так, например, произошло с валютчиком Селивановым. Его жена, собрав с помощью друзей 18 тысяч долларов, ночью отправилась в указанное бандитами место на Столичном шоссе. Но в это время следователь милицейского главка Гонтарь, используя служебное положение, получил сведения, что передача контролируется оперативниками. И это, заметим, было правдой: в автомобиле, везущем выкуп к месту передачи, на полу лежал сотрудник УБОПа. (Нелишне упомянуть, что Гонтарь имел среди коллег репутацию следователя экстракласса, сотрудники сами приходили посоветоваться по сложным вопросам.)
Жена Селиванова, прибыв в указанное место, отказалась отдавать деньги, пока не увидит мужа. «Раз так, поезжай домой!» — ответили женщине. На следующий день супруге позвонили: «Женя просил передать, что он, раз ты не передала денег, поехал к Валентине (Селиванова знала, что эта валютчица исчезла незадолго до того. — Авт.). А ты живи и радуйся!»
Впрочем, жертву, как правило, убивали вне зависимости от того, получили за нее выкуп или нет. Это наводило на мысль, что главари банды руководствовались не столько корыстными мотивами, сколько выполняли полученный откуда-то «сверху» заказ на ликвидацию (Гончаров при случае мог похвастаться связями в СБУ, а после исчезновения журналиста Георгия Гонгадзе утверждал, что имеет отношение к этому преступлению). Из общего ряда выпадал лишь скромный учитель музыкальной школы, которого Гончаров из чувства ревности велел напоить отравленной водкой. Руководители банды не останавливались ни перед чем, они ликвидировали и своих, когда те становились лишними: жертвами банды стали два бойца спецподразделения УБОП «Сокол», поссорившиеся с главарем.
Убийства тоже происходили однообразно. Похищенному говорили, что сейчас вывезут за город и отпустят. Заставляли выпить водки, заворачивали в одеяло (для того, мол, чтобы незаметно вынести во двор и спрятать в багажник) и душили веревкой. Петлю на шее жертвы, как правило, затягивал сам главарь. Подельники говорили, что Гончарову нравилось убивать.
Прятали трупы обычно где-нибудь в лесу, причем со знанием дела: сначала выкапывали глубокую яму, труп засыпали негашеной известью, а сверху могилу посыпали табаком и битым стеклом, чтобы не нашли дикие звери.
Исчезновения людей бандиты старались обставить так, чтобы уголовное дело по этим фактам… не возбуждалось. Например, собираясь убить 50-летнего экстрасенса, беднягу предварительно заставили написать письмо, которое отправили его матери спустя месяц после пропажи сына. В нем говорилось: «Прости, мама, не могу больше обманывать больных. Раскаиваюсь. У меня все хорошо, но я уезжаю из Киева навсегда». Запустив дезинформацию об «отъезде», бандиты подталкивали милицию к закрытию дела.
Роковым для членов преступной группы стал 2000 год. После похищения и убийства генерального директора туристической компании «Домино» Михаила Гельфанда оперативникам УБОПа удалось выйти на след «оборотней», занимающих высокие должности в милиции. Однако, если бы не добровольное признание одного из подозреваемых (а именно Нестерова), доказывать причастность руководства милицейского главка к серии резонансных убийств пришлось бы еще долго.
— Поначалу меня в УБОПе «кололи» только на эпизод с Гельфандом, и я понял, что у них больше ничего и не было, — рассказывал Юрий Нестеров «ФАКТАМ» в одном из интервью. — Позже выяснилось, что «оборотни» действительно давали показания только на этот эпизод, причем хотели меня сделать крайним. Я рассказал начальнику Киевского УБОПа Сергею Хамуле обо всех преступлениях, о которых знал. Он долго не мог поверить, что это правда, пока я не предложил поехать и выкопать трупы. Два трупа, правда, не нашли — видимо, их перезахоронили. В УБОПе были в шоке…
В мае 2002 года начались аресты.
— Первым из правохранителей, участвовавших в банде, брали следователя Гонтаря, — рассказывал нам следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам Олег Гарник, который вел тогда резонансное дело. — Он уже чувствовал за собой слежку, опасался говорить с домашнего телефона. Взяли его, когда он с записной книжкой в руках направлялся к телефонной будке. Увидев белый микроавтобус, на котором обычно выезжают на операцию бойцы спецподразделения, он бросился бежать с криками: «Граждане, помогите, крадут!» В машине продолжал царапаться, вырываться, кричал, что всех посадит. А потом демонстрировал адвокатам запачканную кровью футболку и утверждал, что убоповцы его пытали.
Главарь банды Игорь Гончаров, задержанный вслед за «подчиненными», после недолгого молчания согласился давать показания следствию. Но… через два месяца умер при невыясненных обстоятельствах (успев сообщить, что банда имеет отношение к убийству Гонгадзе). Правая рука главаря, следователь киевского управления милиции Гонтарь, на первоначальном этапе также сотрудничал со следствием. Экс-майор давал признательные показания, на очных ставках обличал подельников в убийствах, надеясь, что ему самому удастся пройти по статье «Незаконное лишение свободы», подразумевающей более легкое наказание. Но когда он начал понимать, что ему грозит пожизненное заключение, полностью отказался от первоначальных показаний и другим велел сделать то же самое. Так преступники и поступили, промолчав все время в течение судебного следствия. Лишь в последнем слове на суде у офицера-кадровика милицейского главка Тыквенко (по слухам, дважды за время судебного следствия пытавшегося покончить с собой в камере) не выдержали нервы. Он раскаялся в содеянном и подтвердил, что все это время Гонтарь оказывал на него моральное и психологическое давление.
Вот так и вышло, что обвинение, по сути, базировалось на показаниях Юрия Нестерова, которому УБОП предоставил круглосуточную охрану. Его местопребывание было строго законспирировано. Однако и в таких условиях «оборотни», оставшиеся на свободе, умудрялись давить на него.
— Ко мне подходили люди, которые и по сей день служат в милиции, и угрожали, требуя отказаться от своих показаний. Потом предлагали 200 тысяч евро и любые документы для выезда за границу. Когда я не согласился, понимая, что это будет билет в один конец, попробовали подорвать гранатой в подъезде. Меня зацепило осколками, а мой охранник майор Кошмяков был контужен. После того случая охрану усилили до двух вооруженных огнестрельным оружием офицеров. А человека, кидавшего гранату, так и не нашли, — рассказал главный свидетель.
С тех пор как Нестерова арестовали, ни одно из судебных заседаний не обходилось без провокаций. Бандиты, демонстрируя вседозволенность, резали бутерброды ножами, которых по определению не может быть у людей, находящихся под стражей, бро-сали угрозы в его адрес. Давление происходило и на воле: жену Нестерова Тамару подловили на улице, затащили в машину, избили и отняли сумочку, пытаясь представить все как банальное ограбление. Тамаре удалось запомнить номер автомобиля, благодаря чему личности налетчиков были установлены — ими оказались ранее судимые граждане. Однако в Днепровском райотделе милиции Киева дело закрыли, сочтя основания для его возбуждения недостаточными.
Сразу после выступления прокурора в суде «ФАКТЫ» созвонились с женой Нестерова Тамарой. Женщина чуть не плакала:
— Услышав о сроке в 12 лет лишения свободы, которые прокурор потребовал для мужа, я была просто поражена. За что?! Ведь Юра, даже когда его посадили в клетку к другим подсудимым, продолжал настаивать на своих показаниях. Если бы он отказался от них, обвинение рассыпалось бы как карточный домик. Но он хотел, чтобы убийцы были наказаны. Выходит, все эти обещания, что к нему проявят снисхождение, — ложь, которая нужна была прокуратуре только для того, чтобы получить необходимые сведения? Значит, закон о защите свидетеля, под действием которого Юра находится до сих пор (это постановление никто не отменял), — пустой звук?
Признаться, я не знала, что ответить этой 24-летней женщине, которая два года назад, уже когда Юрия арестовали, не побоялась выйти замуж за человека, в одиночку противостоявшего преступной банде…