Ровно десять лет назад международная ассоциация клубов «Что? Где? Когда?» начала проводить чемпионаты мира. На последнем из них победила команда Поташева
Минувшей осенью в Одессе состоялись состязания, которые, начиная с 2002 года, устраивает международная ассоциация клубов «Что? Где? Когда?». Битва интеллектуалов из 54 команд, представлявших различные страны, прошла в Одессе. Победителем стала московская команда «Афина», руководит которой Максим Поташев, один из самых известных игроков «Что? Где? Когда?». Многократный чемпион России, Поташев владеет тремя «Хрустальными совами», лауреат премии Владимира Ворошилова за заслуги в развитии международной игры.
— Максим, вы знакомы огромной аудитории по передаче, лейтмотивом которой является музыкальный фрагмент: «Что наша жизнь? Игра!» Вот и психологи советуют относиться к жизни как к игре.
— Жить играючи?! Полагаю, «Что? Где? Когда?» прекрасно подходит для такого формата. Игра — это модель жизни, основанная на допущениях, но моделируемый объект точно отражать их не может. Поэтому в работе встречаются ситуации, заставляющие забыть об игровых навыках и использовать совсем другие подходы.
— Интуицию?
— Абсолютно точно. Принимать решения, основанные на интуиции, большой риск. Однако тот, кто так рискует, нередко пьет шампанское. «Что? Где? Когда?» — один из интеллектуальных видов спорта, наряду с шахматами, шашками, бриджем. Все признаки спорта у этой игры есть: всемирный рейтинг, кодекс, в котором тщательно прописаны правила, турнирная вертикаль — от чемпионатов школ до чемпионата мира. Наши турниры можно рассматривать и как тренинг, и как азартное соревнование. Адреналин всегда способствует состязательности, следовательно, и борьбе за выживание. Игра позволяет выявить лидерские качества сотрудников, их креативность, умение работать в команде.
— «Что? Где? Когда?» называют элитарным клубом. Выходит, стать знатоком может только представитель некой элитной группы?
— У нас очень демократичная игра, она открыта для всех. Главное — желание. И хотя итоговый успех зависит от многих факторов, элитность тут точно ни при чем. Если присмотреться внимательно к телеиграм, легко заметить, что элитарный клуб объединяет разных людей, которых роднит любовь к игре.
— Некоторые телезрители считают игру основной работой знатоков.
— Действительно, распространено заблуждение о том, что наша профессия — «знатоки». На самом деле у нас всех есть основная работа, а игра — это хобби. К примеру, я по образованию математик, закончил Московский физико-технический институт, где затем несколько лет работал преподавателем экономики. Работал в разных коммерческих компаниях, руководил аналитическим центром «Лаборатории Касперского» — разработчика современных технологий, в частности, известного компьютерного антивируса, изучал рынок информационной безопасности. Основная моя компетенция — исследование рынка, продвижение продуктов, клиентское обслуживание.
— Вас сразу приняли в элитарный клуб?
— Когда я оканчивал математическую школу, «Что? Где? Когда?» была на телевидении единственной передачей, которую стоило смотреть. Будучи студентом третьего курса института, позвонил в телевизионную редакцию и был приглашен на отбор. Не прошел, но именно с этого все и началось. Тогда появилась такая игра, как «Брейн-ринг». Мы, молодые и неопытные участники, проиграли известной команде Алексея Блинова. Было больно и обидно, но сейчас, по прошествии многих лет, вспоминаю ту игру с удовольствием. Это была первая съемка «Брейн-ринга». Существует целое движение спортивных интеллектуальных игр. В них играют десятки тысяч людей во всем мире, хотя на телевидение попадают единицы. Я участвовал во многих чемпионатах, фестивалях, были и победы, и поражения. Период с 1989 по 1994 год стал для меня своеобразным испытательным сроком. Восемнадцать лет назад меня впервые пригласили в элитарный клуб, и с тех пор ни одной серии я не пропускал. В 43 года наконец-то достиг своего совершеннолетия в «Что? Где? Когда?».
— Почему некогда романтичная и некоммерческая игра превратилась в интеллектуальное казино со многими атрибутами рынка?
— Я уже не застал романтические времена. Когда пришел в Клуб знатоков, игра была коммерческой. В конце 90-х годов Владимир Ворошилов стал уменьшать количество денег в игре, и сегодня она во многом вновь стала некоммерческой. По крайней мере, для знатоков, поскольку призы получают зрители. Для меня лично этот фактор не играет роли. По характеру я спортсмен и привык бороться за победу над равными соперниками. Деньги или очки — лишь некие фантики, которыми измеряется результат.
Согласен, что раньше была и водка дешевле, и девушки моложе — это главный фактор восприятия новшеств, которые привносятся в нашу игру. Ностальгия — очень сильное чувство, и, конечно, зрители сравнивают нынешние игры с временами Ворошилова. Думаю, не только потому, что ушел из жизни потрясающе гениальный режиссер и творческий человек, личность, очень влиявшая на игру. «Что? Где? Когда?» возникла в то время, когда на телеэкране не было других игр вообще, а интеллектуальных — тем более. Сейчас же игр на телеэкране много, но, на мой взгляд, у нас есть принципиальное отличие от потока программ, наводнивших эфир.
— В чем же оно состоит?
— Сейчас модно игры покупать, удобнее брать уже отработанную модель, приносящую гарантированный доход. Например, проект «Как стать миллионером», который работает во всем мире. В Германии вариации этой игры, отличающиеся несущественными деталями, идут одновременно по 5-6 каналам, причем практически нон-стоп — на одном канале закончилась, на другом началась. Это уже, я бы сказал, чистый бизнес. «Что? Где? Когда?» — уникальный проект, в этой игре всегда сильна была драматургическая, эмоциональная сторона. В первую очередь, идея Ворошилова заключалась в том, что Клуб — это игра не в знание. Люди, буквально воспринимающие слово «знатоки», заблуждаются. И сам Ворошилов неоднократно говорил, что считает это слово неудачным. Оно случайно родилось, угнездилось. На самом деле знания в нашей игре (так думал и Владимир Яковлевич) решают очень мало. Они являются только базой. «Что? Где? Когда?» — игра в логику, фантазию и интуицию.
— Для того чтобы владеть базой, необходимо постоянно читать энциклопедии и прочую скучную литературу?
— Не знаю, что нужно для получения энциклопедических знаний, поскольку я таковыми не обладаю. Для меня «Что? Где? Когда?» — лишь игра. Но она лучше, чем любой мозговой штурм, который, как известно, не предполагает принятия решений. Игра же нас учит только одному: в ограниченное количество времени надо принять решение. Потом станет понятно, правильное оно или нет, но решение не принять нельзя. Лично я, наверное, без этого умения сейчас бы работать не смог.
— Вы возглавляете российскую федерацию бриджа?
— В бридж я играю уже более 20 лет, но, честно говоря, так и не стал хорошим игроком. Очень люблю эту игру, считаю ее одной из вершин интеллектуального спорта. Кстати, любителей бриджа в мире больше, чем шахматистов. К сожалению, в России бридж знают плохо, хотя это не мешает россиянам добиваться значительных успехов на международной арене. Поэтому я как президент Федерации спортивного бриджа своей задачей считаю его популяризацию, организацию массового обучения. Во многих странах мира эта игра включена в школьную программу. Нам до этого далеко, но двигаться в нужном направлении необходимо.
— Прежде чем сесть за игровой стол «Что? Где? Когда?», специально настраиваетесь?
— Нет. Однажды у меня было нехорошее предчувствие, я с ним «носился», к тому же у меня очень болела голова. Тем не менее мы выиграли со счетом 6:0. Команда прекрасно обошлась без меня, а я сделал вывод, что цена предчувствиям невысока. Так что интуиция для игры в моем случае не имеет значения. А вот везение… Скорее всего, именно оно важно.
— Вы всегда выглядите невозмутимым и спокойным. Неужели совсем не волнуетесь?
— Реагирую на все достаточно эмоционально. Но эмоции не обязательно должны выплескиваться наружу. Более естественным для меня кажется оставлять их при себе.
— Символ игры сова — ночная птица. Может быть, поэтому все игры происходят поздно вечером?
— По биоритмам я абсолютная сова, для меня чем позже, тем лучше. Не знаю, как остальные участники клуба, но мне кажется, что среди нас сов все-таки больше. Хотя с символом игры это никак не связано.
— Какая черта характера вам мешает играть?
— Безусловно, лень. С ней трудно бороться, но я пытаюсь. А помогает хладнокровие, стремление решать любые проблемы без конфликтов. В жизни я обычно стараюсь все взвешивать и продумывать. Иногда, конечно, бывают ситуации, когда надо принять решение быстро, тогда тренинг помогает. Для меня важно, что Владимир Ворошилов и «Что? Где? Когда?» научили
*Основатель «Что? Где? Когда?» Владимир Ворошилов высоко ценил интеллектуальные способности Максима Поташева
— В какой степени уход Ворошилова отразился на игре?
— Конечно, смерть Владимира Яковлевича — огромная трагедия. Он был созидателем, человеком, на котором очень многое держалось. После этого страшного события мы пережили шок, но дело Ворошилова необходимо продолжать, чем и занимаемся.
— Шесть человек за столом, вопрос и минута обсуждения. Что не видит телезритель?
— Вряд ли расскажу что-то интересное. Не потому, что не хочу, просто ничего такого нет. Когда идет прямой эфир, зрители видят все, как есть. Жаль, ушел из жизни великий оператор Александр Фукс. Он умел устанавливать камеру в нужном направлении за секунду до того, как событие произойдет. Потрясающее чутье, от пристального взгляда Фукса скрыть что-либо было просто невозможно. Так что зритель видел иногда больше, чем знатоки, принимавшие участие в игре.
— Случалось ли вам самому сочинять вопросы для «Что? Где? Когда?»? Что труднее: придумывать вопросы или отвечать на них?
— Я написал около полутысячи вопросов. Практически все они «играли» в различных турнирах. Думаю, сочинять вопросы труднее. Классных игроков больше, чем хороших «вопросников».
— Получается, быть «за кадром» сложнее. Да и не узнает никто.
— На это мне жаловаться грешно. Когда приезжаю в маленькие города на фестивали, а это случается часто, меня останавливают на улице, здороваются, берут автограф. Отношусь к этому спокойно. В бурной Москве, где все ушли в себя и в метро, заняты своими делами, двигаются в строго определенном направлении, по сторонам не смотрят, меня не замечают. Поэтому в Москве спокойнее. Правда, бывают курьезные ситуации, когда тебя узнает человек, с которым встречаешься по делу. Тут же задают вопрос: «Как, вы еще и работаете?» Приходится объяснять, что я работаю в первую очередь, а все остальное — во вторую. Вообще, с телевидением связали свою жизнь очень немногие знатоки: одессит Борис Бурда, петербуржец Александр Друзь… Больше, пожалуй, и не вспомню. Лично я всегда стремился к тому, чтобы игра оставалась хобби и не мешала работе. Самый забавный случай был, когда меня приняли за Михаила Ходорковского. Он тогда еще находился на свободе, иначе было бы совсем смешно. Бывает, получаю письма от поклонников. Наверное, я поступаю невежливо и неэтично, потому что никогда не отвечаю.
— Вас действительно можно встретить в метро?
— Конечно. Считаю, ездить по Москве на машине в час пик — натуральный мазохизм. Поэтому большую часть времени мой «Ниссан» на приколе.
— Со своей женой Еленой Александровой познакомились благодаря «Что? Где? Когда?»?
— Совершенно верно. У нас двое замечательных близнецов Роман и Андрей.
— Что для вас главное в жизни?
— Не изменять себе самому. Понимаю, что это не слишком оригинально, но чем дольше живу, тем больше в этом убеждаюсь.