30 января выдающийся шахматист отметит свой 75-летний юбилей. Мы решили познакомить читателей с малоизвестными фактами из жизни экс-чемпиона мира.
Борис Васильевич Спасский родился 30 января 1937 года в Ленинграде. В 1969 году, победив Тиграна Петросяна, Спасский стал десятым в истории шахмат чемпионом мира. Через три года уступил свое звание Роберту (Бобби) Фишеру, а еще через 20 лет они сразились в матче, призовой фонд которого составлял рекордные пять миллионов долларов.
Приняв в 1978 году французское гражданство, Борис Спасский живет сегодня в пригороде Парижа — Медоне. Год назад выдающийся шахматист перенес инсульт. Долго лежал в московской больнице, затем — в парижской. Контакты с внешним миром ограничил до минимума, общается только с самыми близкими людьми.
1. Летом 1946 года в Ленинграде девятилетний Боря, гуляя по парку, случайно набрел на застекленную веранду шахматного павильона.
«За стеклом, насквозь пронизанным солнцем, никого не было, — вспоминал Борис Спасский. — Лишь шахматные столики, на которых застыли белые и черные армии. Это был сказочный мир, в который я вошел с трепетом почти священным. Правда, вскоре этот мир показал свое настоящее лицо. А тогда я в него влюбился! Полубеспризорный мальчишка, я пропадал в волшебном царстве с 10 утра до 11 вечера, ни до, ни после столь сильной страсти мне уже не доводилось испытать.
Домой добирался затемно. Трамваи переполнены. Уцепиться хоть за подножку — большое счастье. Устраивался на «колбасе» позади трамвая. Довольно рискованное предприятие. Однажды моим соседом по «колбасе» оказался какой-то пьяный. Он балансировал над рельсами, подтверждая известную истину, что пьяному море по колено, и при этом нещадно теснил меня. Это была самая настоящая борьба за жизнь. К счастью, вскоре мой попутчик «колбасу» покинул».
2. «Мама растила одна троих детей, — рассказывал шахматист. — Как ей удалось в войну вытащить нас троих, одному Богу известно. Она прожила большую жизнь. Умерла в 90 лет. В 1980 году, когда я уезжал, мама попросила меня открыть платяной шкаф. «Что ты видишь, сына?» — называла меня старомодно — сына. Я перечислил: платье, ночная рубашка, кофточка, туфли. «Сына, вот это все мое богатство. И мне больше ничего не нужно», — сказала и поклонилась мне в ноги: «Спаси тебя Господь!»
В Ленинградском дворце пионеров Боря встретил своего первого тренера — Владимира Зака.
«В те тяжелые годы, когда кушать было нечего, он меня подкармливал, — вспоминал десятый чемпион мира. — За одно это, как говорила моя матушка, ему надо низко поклониться. Ведь в 1947 году, когда Владимир Григорьевич меня в «Артек» отправил, я впервые в жизни попробовал белый хлеб. Человек тебе не дает помереть с голоду, да еще показывает, какие есть планы в сицилианской защите…
Развивался я очень быстро. От новичка, впервые сыгравшего блицпартию и получившего, как полагается, «детский мат», я уже через три-четыре года играл в силу кандидата в мастера».
3. Выехав в 1955 году в Аргентину на чемпионат мира среди юношей, 18-летний Борис задал руководителю делегации «невинный» вопрос: «Правда ли, что Владимир Ленин болел сифилисом?» По возвращении в Москву делу был дан ход. Бориса спасло удачное выступление на турнире — он первым из советских шахматистов завоевал золотую медаль. К тому же за него заступился один из руководителей спорткомитета.
Неприятности в общении с компетентными органами сопровождали Спасского на протяжении всего времени его пребывания в СССР.
«На собеседовании в комиссии по выездам за рубеж (их должен был проходить каждый советский гражданин, собиравшийся за границу), — рассказывал Спасский, — мне задали вопрос: «Какие вопросы рассматривал XXV съезд КПСС?» Я говорю: «Точно такие же, которые рассматривал XXIV съезд». И тогда старый коммунист сказал: «Молодец, вы хорошо знаете». Но если бы он меня спросил, какие вопросы XXIV съезд рассматривал, я бы, конечно, пошел к XXIII съезду. Мне был также задан вопрос: «Как вы повышаете свой идейно-политический уровень?» Я тогда попросил, чтобы мне разъяснили, что означает повышение идейно-политического уровня. Говорил вполне серьезно, но это было воспринято как издевка.
Так что когда в 1976 году я оказался во Франции, почувствовал неизъяснимое счастье. Мог поехать на любой турнир. Причем денег у меня не было, но с голоду все равно никогда бы не умер. И потом, я никогда не боялся остаться без денег. Но возможность выезжать на турниры, играть, общаться с людьми, вот это чувство творческой свободы — это важно».
4. Яркие способности будущего чемпиона мира проявлялись не только в шахматах. В молодые годы Борис пробовал играть в футбол. За одним из матчей наблюдал тренер юношеской сборной СССР, который потом ему сказал: «А ты не хочешь футболом заняться?» Кроме того, у Спасского был первый разряд по легкой атлетике, хотя он ею почти не занимался — просто хорошо прыгал в высоту. В зрелые годы гроссмейстер довольно прилично играл в теннис.
Актерский талант шахматиста, замечательно пародировавшего не только своих знакомых, но и руководителей советского государства, признавали даже мастера кино. Борис Васильевич прошел пробы у Леонида Гайдая, но так и не снялся — помешал очередной турнир. Известно, что когда знаменитый американский режиссер чешского происхождения Милош Форман (его фильмы «Амадеус» и «Пролетая над гнездом кукушки» были удостоены «Оскаров») собирался ставить фильм о матче Фишер — Спасский, то на роль Фишера он планировал взять актера, а Спасского снимать самого.
5. На протяжении долгих лет десятый чемпион мира считался одним из самых элегантных и обаятельных советских спортсменов.
«В свое время Александр Толуш, мой второй тренер, учил меня, как правильно завязывать галстук, как есть с ножом и вилкой, что надо чистить зубы и мыть шею, менять через день рубашку, — вспоминал Борис Васильевич. — Но главное внимание он уделял «слюнявчику» (салфетке), которым я никогда не пользовался. Назидания Толуша привели к тому, что к решающей партии я готовился, как матрос к шторму: был чистый, выглаженный, нарядный. Правда, если шел в парикмахерскую, чтобы привести свою огромную гриву в порядок, то обязательно проигрывал».
6. Борис Спасский был женат трижды, и от каждого брака у него есть по ребенку.
«На мой взгляд, самое ценное, что отпущено в нашей жизни, — это любовь, — признался как-то великий шахматист. — Я был довольно плохой папа. Три раза женат, в первый раз я остался недоволен своими отцовскими подвигами. Со второй попытки тоже недоволен. Пытался что-то сделать уже с третьей попытки. Мой сын Борис-Александр-Жорж (это не моя инициатива, при крещении, конечно, он стал Борисом) изучал право в Сорбонне и потом каким-то чудом добрался до нынешней России».
Со своей последней женой Мариной, француженкой русского происхождения, Спасский познакомился в 1974 году в Москве. Будущая супруга работала в торговом представительстве французского посольства.
«За мной постоянно следовали агенты КГБ, — вспоминал экс-чемпион мира. — За Мариной, как только узнали, что она вошла в клинч с советским человеком, следили сотрудники уже французской спецслужбы. И таким образом две разведки создали прекрасную семью. Накануне свадьбы я позвонил Василию Васильевичу Смыслову и предложил ему стать моим шафером.
«Я подумаю», — ответил Смыслов. Вечером Василий Васильевич перезвонил и сказал: «Расположение небесных светил не благоприятствует моему положительному решению». Не любил он ненужных осложнений…
30 сентября 1975 года при большом стечении журналистов я получил свидетельство о браке. Сотрудница ЗАГСа после традиционных слов поздравлений добавила: «Но Родину не забывайте!» Брак дал мне возможность выехать за границу, правда, после двухлетней войны со спорткомитетом».
7. В 1978 году Борис Спасский стал гражданином Франции и в то же время возглавил советскую команду на Олимпиаде в Аргентине. До 1983-го шахматист играл под советским флагом, в том же году добился своего последнего крупного успеха — на турнире в испанском Линаресе. «Вскоре мне перестали платить стипендию спорткомитета, приглашать на советские турниры и в сборную, — рассказывал Спасский. — Через агентство «Франс Пресс» я опубликовал краткое сообщение, где привел доводы, почему отказываюсь играть под советским флагом. В 1984-м на шахматной Олимпиаде в Салониках впервые играл за команду Франции.
Мой французский период жизни довольно гладкий и незамысловатый. В стране никто меня не беспокоит. Возможно, если бы в 1976 году я переехал в США, то мог бы разбогатеть. Матч с Фишером у всех был на слуху. Но для этого пришлось бы вести определенную социальную жизнь. Я же предпочел заняться лесным хозяйством на участке своей тещи под Греноблем, тем более что возможность играть в любых турнирах приносила неописуемую радость. Круг общения у меня ограниченный. От встреч с представителями СМИ отказываюсь. Но голосовать хожу».
8. В советское время гроссмейстер получал 250 рублей стипендии. Когда стал чемпионом мира, эта сумма увеличилась до 300 рублей.
«Из своих финансовых достижений советского периода жизни могу назвать победу в 1966 году в Санта-Монике — выигрыш Кубка Пятигорского (Фишер был вторым. — Авт.), — отмечал шахматист. — Получил огромный по тем временам приз — пять тысяч долларов. Заплатил американцам налоги. Оставшиеся деньги мне очень пригодились для создания необходимых условий при подготовке к матчу на первенство мира. Наконец-то я перестал быть нищим».
В 1971 году перед поединком с американцем Робертом Фишером Спасскому в порядке исключения был установлен персональный оклад в 500 рублей.
«Перед матчем с Фишером я получил четырехкомнатную квартиру в Москве, — вспоминал Спасский. — В итоге бракоразводного процесса она сократилась до двухкомнатной кооперативной. Проиграв матч Роберту Фишеру в 1972 году, я получил огромные по тем временам деньги — 93 тысячи долларов. Это дало повод кое-кому утверждать, что я спасал матч из-за денег. Не совсем так. Я верил в победу и готов был бороться до конца. По тем временам это были огромные деньги. Более миллиона долларов по нынешним меркам. Потратил я их года за четыре.
В 1992 году играл с Робертом уже как французский гражданин. Матч принес мне около двух миллионов долларов. Тогда я купил восемь квартир своим родным и друзьям, сказав им при этом, что мне совершенно неинтересно лежать в гробу с пачками денег. Что-то, разумеется, оставил для себя».
9. Однажды в Центральном шахматном клубе Москвы делали ремонт. Среди ненужных бумаг на свалке было найдено письмо, адресованное Спасскому в 1972 году. В нем русский инженер, проживавший в США, предупреждал, что в предстоящем матче с Фишером может применяться специальное ультракороткое излучение.
«Сейчас я думаю, — размышлял Борис Спасский, — что такое излучение могло применяться. И воздействовать не только на меня, но и на Фишера. Бобби победил, потому что тогда уже был сильнее. Но, несмотря на это объективное обстоятельство, во время матча происходило нечто, что было мне непонятно. Например, мне постоянно хотелось встать из-за стола и пойти обдумывать очередной ход в какую-нибудь отдельную комнату. После партии, по словам секундантов, я выглядел очень странно, бродил, как лунатик.
Что-то похожее мне уже доводилось однажды испытать. В моем матче с Михаилом Талем в Тбилиси в 1965 году. Туда приезжал друг Таля, знаменитый гипнотизер Вольф Мессинг. Во время игры он находился в зале. Тренер знал об этом, но сообщил мне только после матча. Я приехал в Тбилиси свежим, отдохнувшим, здоровым, но, когда играл, чувствовал, что кто-то или что-то словно опутывает меня».
Использованы публикации «ФАКТОВ», материалы из газет «Вечерняя Москва» и «Спорт-экспресс», а также радиостанции «Свобода».