Ровно пять лет назад ушел из жизни известный советский актер — пан Директор из «Кабачка «13 стульев», Саид из «Белого солнца пустыни»», Карлсон, который живет на крыше
Спартак Мишулин умер в московской больнице. Не пришел в сознание после операции на сердце. Хирургическое вмешательство было плановым и не очень сложным. Спартак Васильевич не дожил до своего восьмидесятилетия ровно год. До последних дней играл в родном Театре Сатиры, которому отдал сорок лет. Его уважали коллеги и обожали зрители. Он 2 тысячи(!) раз выходил на сцену в роли Карлсона. Шутил, что умрет с «пропеллером на спине». В сентябре 2005-го на сцене Театра Сатиры готовилась премьера с Мишулиным в главной роли. Увы, сыграть ее он не успел…
Кто бы мог подумать, что популярного актера в свое время не приняли во ВГИК! А ведь именно так и было, что, впрочем, не нарушило планы Спартака. Он-то был совершенно уверен в своем призвании. Мишулин никогда не видел своего отца, его воспитывал отчим. Причем был слишком строг к непоседливому пасынку, иногда мог и ударить мальчика. Спартак говорил, что выжил в детстве лишь благодаря своей неуемной фантазии. После нанесенных обид он представлял себя смелым героем, легко расправлявшимся со своим обидчиком. Может, поэтому Мишулин с детства обожал кино, а на картины с участием Чарли Чаплина ходил раз сто! Тогда-то он твердо решил, что станет актером.
«К искусству меня тянуло с детства, — признавался на прямой линии в газете «ФАКТЫ» Спартак Мишулин. — К тому же мне страшно хотелось сбежать из дому. Поэтому в моей биографии и появилась артспецшкола в Кемерово. Слово «арт» меня подвело: думал там на артистов учат, оказалось, на артиллеристов… »
Правда, школу эту Мишулин так и не закончил. На последнем году обучения «загремел» в тюрьму на три года за воровство общественного имущества и неуважение к советской действительности: ночью выкрутил лампочки в сельском клубе, к тому же писал фривольные заметки на обратной стороне плаката с портретом товарища Сталина.
«Жизнь моя была тяжела, — говорил Спартак Васильевич. — Всякое случалось. И сидел, и водкой в киоске торговал, и славу вкусил. Ни о чем не жалею… »
Первую популярность ему принесла роль пана Директора в телевизионном юмористическом сериале советских времен «Кабачок «13 стульев». Актеры в нем были в основном из Театра Сатиры. «Последнее время все чаще речь идет о том, как бы реанимировать наш «Кабачок», — рассказывал Мишулин. — Даже Костя Эрнст мне предлагал сделать такой проект. Думали собрать всех нас, ветеранов, кто остался, и влить «свежую кровь» в виде молодых актеров. Правда, до воплощения идеи так дело и не дошло… »
Мишулин совершенно не обижался, когда его называли Саидом. Молчаливый герой из картины Владимира Мотыля «Белое солнце пустыни» принес ему всеобщее обожание. Он практически не говорил в кадре, но эпизод с закапыванием героя Мишулина по самую голову в песок вошел в историю советского кино. «Первая моя ассоциация с фильмом — жара, — вспоминал Спартак Васильевич. — Съемки проходили в Каракумах, а там шестьдесят пять градусов жары! По сюжету я должен был чуть ли не целыми днями сидеть в песке, закопанным по шею. Поэтому мне было лучше, чем остальным — пекло лишь в голову. Правда, меня остригли наголо. К тому же во время перекуров надо мной ставили зонтик, а ассистент режиссера давал сигарету… »
Мишулин снялся более чем в ста картинах. О сериалах предпочитал не говорить, признавался, что работает там исключительно из-за денег. Он слыл домашним человеком и обожал порядок. Его гримерная всегда была убрана, а вещи находились на своих привычных местах. На гастроли Мишулин обязательно брал с собой маленькую плиточку, чтобы приготовить что-нибудь вкусное. И до последних дней обожал макароны — толстые, с дырочкой внутри. Говорил, что после роли Карлсона разлюбил сладкое, а на варенье даже не может смотреть. Он собирал значки и развешивал их дома на огромном специальном стенде. Гостей практически не принимал. Женился после сорока лет, дочь пошла по его стопам…
«Какая роль у меня самая любимая? — задавался вопросом Спартак Васильевич. — Наверное, Карлсон, которого я сам и ставил на сцене. Думаю, во мне много есть от него. Ведь мой Карлсон — долгожитель! 35 лет его играю! И до сих пор хочется играть. Дожить бы только… »
- Что уж говорить, конечно, роли, сыгранные нами в «Кабачке «13 стульев», принесли известность, — вспоминает Валентина Шарыкина. — Мы играли в московском Театре Сатиры, но не имели и половины той популярности, которую нам принесло телевидение. Правда, свою известность я ощущала странным образом. Бывало, в метро меня останавливали прохожие с возгласами: «Ой, вы артистка!» Я, стесняясь, отвечала: «Ну, в общем да». — «Знаете, а в жизни вы намного хуже!» Приходила потом на площадку и рассказывала о своей «популярности». А Спартак успокаивал: «Да не обращай внимания, меня вон только как пана Директора знают, и я не расстраиваюсь… »
- Наверняка ко многим актерам на долгие годы «приклеились» их имена в «Кабачке»: пани Моника, пан Директор, пан Спортсмен..
- Помню, нас часто путали с Наташей Селезневой и даже с Ольгой Аросевой. Меня действительно знали только как Зосю. И даже когда фамилию мою называют, первая реакция: «А кто это?» — «Пани Зося». — «А, тогда понятно!» Да, было время… Увы, многих, с кем я тогда работала, уже нет в живых. Вот и Спартака тоже…
- Пять лет уже прошло, как умер Мишулин.
- Боже, как бежит время! А мне кажется, что вот только недавно мы со Спартачком ездили на гастроли в Читу.
- Как вы его называли?
- По-моему, ему очень нравилось собственное имя. Он всегда так гордо его произносил — Спартак. А мы его ласково между собой называли Спартачком. У него в роду вообще были интересные имена. Его двоюродного брата звали Аристоник! Он говорил, что с удовольствием отзывается и на имена Саид, пан Директор и… Карлсон. Мишулин был очень популярен. Вот кого узнавали действительно все! Как-то на гастролях в Саратове мы поехали вместе на большой рынок. Все продавцы сбежались на него смотреть. И все, что нужно было Спартаку, дали бесплатно. Впрочем, что не надо, тоже насовали.
Мишулин был потрясающе талантлив и совершенно необуздан в своем стремлении выйти на сцену. А уж если он выходил, то согнать его оттуда было просто невозможно. Ни зритель его не отпускал, ни сам он не хотел уходить. Бывало, случались конфузы во время сборных концертов. Актеры, выступавшие после Мишулина, из-за сцены делали знаки: мол, Спартак, пора, уходи! А он только искренне удивлялся: «А что я могу сделать, зритель опять просит, опять кричит «браво!» и «бис!» Действительно, на него можно было смотреть бесконечно. Он умел так заразительно смеяться, что просто невозможно было устоять. Правда, вся его открытость ограничивалась сценой. Мы не очень много знали о его личной жизни. И Спартак не любил распространяться о себе. Ну для актера это понятное дело. Его домом был театр, а в театре он был Богом!