Сегодня известному советскому актеру, режиссеру, автору песен исполняется 80 лет
В кино, в отличие от театра, где Олег Анофриев блестяще сыграл Василия Теркина, его чаще приглашали на роли второго плана. Зато без преувеличения можно сказать, что природа одарила актера уникальным по тембру и душевности голосом. Песни в исполнении Анофриева идут с нами по жизни, начиная от «Колыбельной» в «Спокойной ночи, малыши!», партий героев «Бременских музыкантов» и заканчивая «Песней о друге» и хитом «Есть только миг» из кинофильма «Земля Санникова». В популярном телевизионном проекте «ДОстояние РЕспублики» эта песня в исполнении Олега Анофриева была признана победительницей.
- Олег Андреевич, в интернете было предложено выбрать лучшее исполнение этой песни, и подавляющее большинство пользователей отдали предпочтение вам. Как думаете, почему?
- Если говорить с профессиональной точки зрения, не вдаваясь в сентиментальность, она просто хорошо легла на мой голос.
- А если вдаваться?
- Тогда придется сказать, что поскольку я актер и, в общем, неплохой, то всегда подхожу к исполнению осмысленно — понимаю, о чем пою. Если выводить эту песню занудливо, как народную, ничего не получится. Я для себя определил ее как молитву, но не религиозную, а цивильную. Она такая же лаконичная и емкая, как «Отче наш».
- Наша жизнь действительно «только миг между прошлым и будущим»?
- К сожалению, да.
- С каким настроением встречаете юбилей?
- Физическая форма оставляет желать лучшего, хотя я за ней и слежу, но это в столь почтенном возрасте закономерно. А в творческом — все в порядке. На моем сайте много новых песен, недавно вот добавил еще двадцать пять. Я их не отдаю на фабрики звукозаписи, потому что CD сейчас уже никто не покупает. К юбилею выпустил четыре диска с песнями в своем исполнении, где одна лучше другой (не потому, что я их пою), но фабрика не может их продать, тираж лежит мертвым грузом. Это и обидно, и оскорбительно, потому что товар хороший.
- Да, случается путаница. У песни «Есть только миг» другие авторы: Александр Зацепин и Леонид Дербенев, а вот «Какая песня без баяна», которую все считают народной, написал я.
- В свое время вы не стали участвовать в записи песен для мультфильма «Бременские музыканты», потому что вам отказались платить авторские проценты. Как у вас сейчас дела с авторским правом?
- С этим делом у нас по-прежнему плохо. Актеры и исполнители как не получали авторские проценты, так и не получают, но я теперь отношусь к этому философски. По большому счету, всеми авторскими правами на то, что создается на Земле, обладает только Господь. А с ним конкурировать и самонадеянно, и бессмысленно.
- Как вас, коренного москвича, угораздило появиться на свет в Геленджике?
- Мой отец, доктор, каждый год уезжал работать главврачом в какой-нибудь из санаториев и проводил там несколько месяцев — с мая по сентябрь. В то лето его направили в Геленджик, а мама, которая поехала с ним, была уже с пузиком. Там она и выпустила меня на свет.
Конечно, самое сильное детское впечатление — это война. Когда она началась, мне было одиннадцать лет. Мы пытались уехать в эвакуацию, но доехали до Свердловска и вернулись. Война — вещь ужасная, хотя Москву мало бомбили, войска ПВО редко подпускали немецкие самолеты к столице. С бомбежками Киева или Минска нельзя сравнить. Мы жили рядом с двумя мостами, но эти стратегические объекты остались целы. Хотя в нашем районе — Арбат, Смоленская площадь — три или четыре попадания было. Удивительно, но нам, мальчишкам, совершенно не было страшно, даже отвага была. Сейчас я понимаю, что это свойство детской психики, когда не до конца осознаешь грозящую тебе опасность.
- По гороскопу вы Рак. Какие-то рачьи черты в себе находите?
- Многое, что приписывают в гороскопах представителям этого знака, действительно совпадает с чертами моего характера. Как и положено раку, я хороший хозяин — все несу в дом. Это не значит, что я жадный и скаредный, просто рачительный, бережливый, не разбрасываюсь. А еще очень верный, ну и, конечно, талантливый. Вот жена не даст соврать, она мне как раз красную смородину принесла — буду есть и с вами разговаривать. М-м-м, вкусно.
- Как давно вы с женой вместе?
- Пятьдесят шесть лет — это рекорд, столько не живут, впору какую-то платиновую свадьбу праздновать.
- Рецептом счастливой семейной жизни не поделитесь?
- Главное — взаимные компромиссы. Если этого не будет, все развалится.
- Жена вас никогда не ревновала?
- Конечно, ревновала. Чего уж тут греха таить, основания у нее для этого были (смеется). В одном только вашем Киеве я нагрешил столько, что не дай Бог! Снимался на Киностудии имени Довженко. Была у меня и еще одна слабость — выпить любил. Нет, алкоголиком не был, но на пару дней в запой уйти мог. Но жена и тут умудрилась найти на меня «укорот». В общем, многим в жизни я обязан именно ей.
- Друзей у вас много?
- Нет, совсем мало. Моим другом был Николай Крючков, которого сейчас мало кто помнит. Крючков был актером на роли социальных героев, юмор у него всегда был народный, кондовый. Замечательный рыболов, я с ним часто вместе рыбачил. У меня даже хранится его портрет, на котором написано: «Олегу, рыбаку». Последние тридцать лет жизни (до этого я его просто не знал) он был верным супругом, с женой Лидой жили просто замечательно. Вырастил детей, которые не были ему родными, но они его обожали. Ну и любил славу, конечно. Актеры того поколения вообще были очень славолюбивыми и никогда не упускали возможности получить очередное звание. Но в нашем ремесле за этим действительно нужно следить, чтобы не получилось, как у меня — я ведь народного получил только в семьдесят пять лет.
- Обидно!
- К счастью, для меня такие вещи не имеют большого значения, хотя и нельзя сказать, чтобы я был совсем уж к этому равнодушен. Надо подчиняться правилам страны, в которой живешь. Значит, некому было вовремя послать на меня документы, так называемое представление (смеется). У нас ведь, чтобы что-то получить, должны сначала тебя послать. Жена говорит: «Наверное, тебе к восьмидесятилетию какой-нибудь орден дадут». А что я с ним буду делать — на похоронах на подушечку положу?
- И подарков никаких не ждете?
- Так я их уже заказал, сюрпризов не будет. Внучки подарят ноутбук, надоело стихи на коленках писать. Соседи по даче, с которыми мы живем очень контактно, узнав, что у меня глючит телефон, сказали: «Никому больше об этом не говори — телефон за нами!» Вообще, подарки — вещь сложная, трудно бывает угадать, что действительно нужно человеку. Меня в последнее время выручает рукоделие: делаю резные судейские молоточки — красивые, из лимонного дерева. Приходит кто-нибудь, и я обязательно дарю ему молоточек.
- Не жаль своего труда?
- Да я их делаю, как цыплят рожаю.
- Как-то вы признались, если бы несколько лет назад не уехали из Москвы в деревню…
- Меня давно уже не было бы на свете. Жить в Москве стало просто невозможно. Приехав туда на день, я возвращаюсь обратно больной, в полусонном состоянии. Вот съездил на запись программы «ДОстояние РЕспублики», и два дня приходил в себя. Съемка шоу длилась одиннадцать часов подряд. Дышать в городе нечем, а после сделанной мне операции на сердце — особенно. Все-таки у меня там шесть шунтов и новый клапан. Для себя я эту операцию называю «цыпленок табака»: грудную клетку крючками раздирают пополам, достают сердце и делают с ним, что хотят.
- Вы так весело об этом говорите?!
- К самым страшным вещам надо относиться с юмором, иначе не выживешь.
- Евгений Евстигнеев умер накануне аналогичной операции, когда ему на экране телевизора показали, что будут делать.
- Я вам так скажу: не надо ездить на операции за границу, лучше дома все делать! А то больно уж они все веруют в чужих богов. С Женей Леоновым ведь то же самое произошло — он туда приехал и скапустился. И обязательно должен быть свежий воздух. Мы живем в российской Конче-Заспе — на Рублевке.
- Чем вы там занимаетесь в свободное от творчества время?
- Вот сейчас вы оторвали меня от очень важного занятия: я делал дверь в своей мастерской — стеклянную раздвижную, которая позволит мне зимой отапливать только половину гаража. Слишком большие деньги приходится платить за электричество, в свое время я по глупости не протянул газ, теперь расплачиваюсь.
- Консервацией занимаетесь?
- Раньше варенье варили, а в последнее время поняли, что это напрасная трата сил и времени. Лучше покупать готовое. У нас тут рядом хороший рынок, есть все. К тому же сейчас стали делать очень вкусные джемы и варенья, никогда так не сваришь. Вот помидоры жена солит, сама же их и выращивает. Правда, в этом году посадила не те семена и очень недовольна.
- Живность у вас есть?
- Только собаки. Мы обычно держим двух, чтобы не так переживать, когда одна из них умирает. У собак при всем множестве достоинств есть один серьезный недостаток — их век гораздо короче человеческого. Но сейчас у нас осталась одна — кокер-спаниель. Я уже не раз жене предлагал: «Надо бы вторую собачку взять», но она воспротивилась: «Ты что, вечно собираешься жить?! Доживем с этой, ей всего десять лет». А предыдущая, английский сеттер Раджи, прожила с нами почти шестнадцать лет.
- Сеттер — собака охотничья, вы с ней на охоту ходили?
- С ней и ходить не надо, отпустишь погулять — она сама бежит, стойки делает, перепелов поднимает. Охотился я как-то у вас в Крыму. Один раз выстрелил из двустволки дуплетом и убил сразу с десяток куликов, а еще штук сорок было подранков. И эти подранки разбегаются — у одних ноги не работают, у других крылья повисли. Верите, лет тридцать прошло, а этот ужас стоит у меня перед глазами до сих пор. После этого я понял, что не охотник.