Правоохранители отрицают, что, задержав Завадского, применяли к нему силу. Спустя неделю после ареста музыканта в резонансном деле появилось еще больше вопросов
В деле известного аккордеониста Игоря Завадского, обвиняемого в развращении несовершеннолетних, стали известны новые подробности. Появилось еще больше версий и мнений, кардинально отличающихся друг от друга. В начале недели музыкант передал через адвоката свое письмо, адресованное Шевченковскому районному суду, в котором подробно изложил процедуру его задержания. Завадский писал, что сотрудники милиции семь часов его избивали, заставляя дать признательные показания. Милиция эту информацию опровергла, а Шевченковская районная прокуратура проводит проверку фактов, изложенных в письме музыканта. Тем временем родители учеников Игоря Завадского, чьи дети регулярно приезжали к нему в Киев на концерты и жили у него в квартире, организовали пресс-конференцию в поддержку задержанного аккордеониста. Несмотря на заявления милиции о том, что собраны все доказательства вины Завадского (в том числе и видеозаписи), ученики по-прежнему уверены, что уголовное дело — это чей-то заказ.
О том, что Игоря Завадского и его администратора Андрея задержали в день долгожданного концерта аккордеониста, «ФАКТЫ» уже писали. На следующий день был задержан водитель музыканта. Вот как Игорь Завадский в своем письме, которое мы приводим со значительными сокращениями, описал события того вечера:
«23 марта в 20.40 я выходил из своего подъезда, следом должен был выйти со своим велосипедом мой помощник и администратор Андрей. Не представившись сотрудниками милиции, на меня набросилась группа лиц и повалила наземь. Меня начали бить ногами и требовать ключи от квартиры. Я громко кричал, что ключей у меня нет. Тогда на меня надели наручники и стали обыскивать все карманы, продолжая наносить удары, но уже без особой силы. У меня вытащили мобильный телефон, забрали мою синюю спортивную сумку с важной для меня музыкальной информацией (я ехал на телевидение).
Потом меня поволокли на второй этаж к моей квартире и потребовали, чтобы я попросил Андрея, успевшего обратно зайти в квартиру и закрыться, открыть им двери для обыска. На мою просьбу показать удостоверение и ордер на обыск, мне было показано только удостоверение на имя капитана милиции Степана Степановича. Я крикнул соседке, чтобы она вышла и стала свидетелем того, что происходит. Она вышла и убедилась, что ордера на обыск у милиции не было. Увидев, что не получается войти, сотрудники милиции начали руками и ногами выламывать дверь. Когда дверь начала поддаваться, Андрей вынужден был открыть. Его выволокли на площадку и, хотя он кричал, что не собирается оказывать никакого сопротивления, бросили на пол и начали избивать руками и ногами за то, что сразу не открыл (они так объяснили). Потом большая часть сотрудников милиции зашла в мою квартиру и начала проводить несанкционированный обыск при моем отсутствии как хозяина.
Меня повезли в Шевченковский РОВД. По дороге мне очень сильно затянули наручники и в течение шести часов их не снимали, несмотря на мои отчаянные просьбы. Я сразу же заявил, что без своего адвоката ничего подписывать не буду, отвечать на вопросы тоже. Мне пообещали вернуть телефон через час (там был записан номер адвоката и человека, который мог бы срочно найти другого адвоката, если бы первый оказался занят). Следователь Александр Александрович позже заявил, что здесь не Америка и я не смогу сделать ни одного звонка. У меня все изъяли из карманов, в том числе деньги, около 500 гривен. Сто гривен сразу же забрал один из сотрудников и пошел в ларек что-то покупать. Взамен дал мне бутылку с водой. Я ее выпил и через полчаса начал проситься в туалет. Меня сначала повезли в какое-то медучреждение, где я отказался от любых следственных действий без адвоката, а после обещали, что пустят в туалет. Но этого не произошло и в течение следующих трех часов. Только когда мочевой пузырь не выдержал, меня отвели в туалет.
После этого в начале второго ночи с меня сняли наручники и захотели взять отпечатки пальцев. Я отказался. И на меня с еще большей силой начали оказывать моральное давление: запугивания, оскорбления, звонок в ИВС (изолятор временного содержания. — Авт.) с просьбой определить на три дня в камеру, где меня опустят и будут издеваться. Когда это на меня не подействовало, сотрудник Ростислав заломил мне левую руку и начал поднимать ее выше вверх. Потом подбежали еще четыре сотрудника и на глазах у следователя Александра Александровича начали меня избивать. Я кричал во весь голос, сбежалось много других сотрудников. Потом один из избивавших схватил меня за яички и начал с силой их сжимать до бешеной боли. Меня сбили с ног, я упал лицом вниз, ударившись головой о пол. Потерял сознание. Очнулся от ударов ногами. Почувствовав, что они вошли в раж и не остановятся, я согласился дать отпечатки пальцев. При этом сотрудник Иван Иванович, принимавший участие в избиении, сказал, что через три дня будет суд и они сумеют договориться, чтобы меня не отпустили на подписку, а арестовали как минимум на два месяца, и что до суда в СИЗО я не доживу, он лично об этом позаботится. Мне напомнили о случае с Индыло и сказали, что я могу не дожить и до суда, где будет определяться мера пресечения. Когда я ответил, что могут убивать меня сразу, от меня отстали, сказав, что я еще очень пожалею, что веду себя как революционер.
Меня повезли в ИВС, там раздели и обнаружили следы от побоев, разорванную по шву куртку. Болело все тело, особенно предплечье левой руки, которую мне резко заламывали сзади. Меня повезли в Киевскую больницу скорой помощи, где мне сделали рентген предплечья. Меня осмотрели хирург, невропатолог и еще какие-то врачи. Их заключение о всех повреждениях вместе с рентгеновским снимком отдали дежурному фельдшеру ИВС в начале шестого утра.
24 марта около двенадцати часов дня в ИВС пришел следователь Александр Александрович с каким-то адвокатом, которого предложил мне. Мне было сказано, что они позвонили моему адвокату и я смогу с ним встретиться с утра 27 марта, якобы ему позвонили еще раньше и договорились. Я опять ничего не подписал, постановление о возбуждении уголовного дела мне не дали, а только зачитали. Еще в РОВД капитан милиции Степан Степанович показал мне на телефоне видео, якобы снятое в моей квартире, где взрослый и ребенок кувыркаются и шутливо борются. Потом показали якобы меня голого, снятого со спины, и сказали, что у них есть много видео, где я занимаюсь развратом с несовершеннолетними, и это тоже снималось в моей квартире. Утверждаю, что если это видео и есть, то это подделка или видеомонтаж, цель которого дискредитировать меня и моего помощника».
«Допускаю, что с моими знакомыми, о которых говорил следователь, грубо поработали теми же методами, что и со мной, — пишет дальше Игорь Завадский. — Но я отказался подписывать признание в том, чего я не совершал. А они, в силу того, что еще дети, могли испугаться и согласиться говорить то, что им предложили в милиции, только чтобы не предавали огласке то, что может их опозорить перед другими. С одним из них это произошло точно. Это Виктор (имя изменено. — Авт.), которому сейчас 15-16 лет. Его еще в конце сентября вызвали одного на допрос, полдня запугивали и применяли силу, о чем он мне рассказал в тот же день по телефону. У Вити есть справка о том, что он психически нездоров. Тем не менее его допрашивали без свидетелей с его стороны. Он рассказал мне, что согласился меня оговорить, потому что днем раньше с моей помощью был найден сбежавший из больницы большой враг Вити Иван (имя изменено. — Авт.) 14-15-ти лет, который в милиции оговорил меня и Витю, что мы якобы сексуальные партнеры. Иван хотел раньше со мной общаться, так как у него нет родителей, и он завидовал Вите, что тот иногда катается со мной на велосипедах. Узнав, что Иван постоянно отовсюду сбегает, я отказался уделять ему внимание, хотя они вместе с Витей ходили на мои концерты и интересовались моим творчеством. Рассказ Ивана милиции я воспринимаю как детскую месть. Милиция же заинтересовалась тем, что я заслуженный артист и, наверное, у меня много денег, чтобы откупиться…
Сразу же после звонка Вити в сентябре мне перезвонил капитан милиции Степан Степанович из Шевченковского РОВД и предложил подъехать к нему в кабинет. Уловив настойчивость, с которой он меня приглашал, я посоветовался со знакомыми из Главного управления МВД, и мне предложили назначить Степану Степановичу встречу возле этого управления. Степан Степанович ответил, что посовещается со своим начальником и перезвонит. После чего мягко ушел от моего предложения, сказав, что как-нибудь в другой раз…
Добавлю, что у меня аллергия на никотин, а в камере из четырех человек двое постоянно курили, и я задыхался. Я обязан постоянно репетировать, чтобы не потерять мастерство. Милиция задержала меня как раз за день до концерта в Киеве, на который были проданы все билеты. Думаю, это не случайно. Они знали из моих интервью, что еще не был отменен ни один концерт. Кстати, когда меня привезли в милицию, там сразу же включили на полную громкость музыку в моем исполнении».
Это письмо передала адвокат музыканта Евгения Закревская. Она же сказала «ФАКТАМ», что во время встречи с Игорем, которая состоялась лишь через четыре дня после задержания, она увидела на музыканте следы побоев.
— Синяки возле глаз, на руках — следы от наручников, — сказала Евгения Закревская. — У Игоря все симптомы сотрясения мозга, его постоянно мучают головокружение и тошнота. Кроме того, он стал очень плохо видеть. Артист страдает сильной близорукостью (у него зрение минус 15), недавно перенес операцию по укреплению сетчатки глаза. При таких проблемах сильный удар по голове легко может спровоцировать отслоение сетчатки. Видимо, это и произошло. И если ему сейчас не оказать помощь, он может ослепнуть. По словам Игоря, сильно избили и его администратора Андрея. Но его я пока не видела. Завадский утверждает, что Андрею поломали три ребра.
Как стало известно «ФАКТАМ», офтальмолога к Игорю Завадскому, несмотря на многочисленные запросы адвоката, до сих пор не допустили.
В милиции же факт применения физического насилия к задержанным опровергли.
— Я лично звонил начальнику киевской милиции Алексею Крикуну, и он сказал, что эти сообщения не соответствуют действительности… Часто адвокаты выбирают себе такую линию защиты — обвинять милицию в противоправных действиях, — уверяет начальник Департамента по связям с общественностью МВД Украины Владимир Полищук. — Нам известно лишь то, что после задержания Завадскому предложили пройти судмедэкспертизу (такая процедура предусмотрена законодательством), но он отказался. В любом случае, сейчас эти факты проверяет прокуратура.
Единственный человек, который мог бы еще рассказать о состоянии задержанных, — адвокат задержанного администратора Завадского Андрея. На частного адвоката у семьи Андрея денег нет. Поэтому ему назначили государственного адвоката Николая Диканя. Его комментарий нашей газете приводим дословно:
— Я не буду давать никаких интервью никаким газетам. Поломали ли ему ребра? Знаете, как оно… Что-то было, чего-то не было. Чтоб да, так нет. Чтоб нет, так да. Так можете и напечатать.
Как сообщили «ФАКТАМ» в пресс-службе Киевской городской прокуратуры, у Игоря Завадского обнаружили кровоподтек на правом запястье и синяк на правой ноге. В прокуратуре говорят, что эти телесные повреждения являются легкими и были получены Завадским во время его задержания.
Тем временем ученики Игоря Завадского и их родители провели пресс-конференцию в защиту музыканта. Там были и 11-летний аккордеонист Денис Снигирев с мамой Натальей, о которых «ФАКТЫ» подробно писали 30 марта. По словам Натальи Снигиревой, задержанию Игоря Завадского предшествовала целая детективная история. Так, еще за два месяца до этого Наталье и ее супругу начали названивать неизвестные мужчина и женщина. Они предлагали им написать заявление в милицию о том, что Игорь Завадский развращает их сына.
— Но, по словам Дениса, ничего такого и близко не было, — рассказывала Наталья Снигирева. — Как и других талантливых детей, Завадский приглашал Дениса выступать на своих концертах. Накануне сын приезжал к нему домой, где вместе с другими ребятами они репетировали. Но они только репетировали, не более! Могли еще поиграть в настольный хоккей. Я созвонилась с родителями других детей — они тоже впервые об этом слышали. Тем временем звонки от неизвестных продолжались. Неизвестные мужчина и женщина даже говорили, что могут подарить нам ноутбук, если мы напишем заявление на Игоря.
24 марта сын должен был ехать в Киев на концерт Завадского. Игорь сказал, что Дениса встретит на вокзале его приятель Андрей. Сын вышел из поезда, и буквально через несколько минут подъехал Андрей. Не успел Денис сесть в его машину, как ему позвонил кто-то с неизвестного номера и сказал на украинском языке: «Денис? Це Андрiй, водiй Iгоря Завадського. Iгор тебе зустрiти не зможе. Чекай на мене, тебе зустрiну я». Испугавшись, мальчик отключил телефон. Андрей спросил, в чем дело. Когда сын сказал, что ему звонил еще один «дядя Андрей», тот сам набрал номер, высветившийся на телефоне Дениса. Трубку взял мужчина. «Я и есть Андрей, который встретил Дениса, — сказал приятель Завадского. — А кто вы?» «Я… Степан Степанович», — выпалил мужчина и, бросив трубку, отключил телефон.
«Мама, мы приехали на квартиру к Игорю, но там никого не было, — рассказывал сын. — Хотя он обещал нас встретить. Его телефон был отключен. Потом Андрею кто-то позвонил. Переменившись в лице, он сказал, что концерта не будет, и мы поехали на вокзал». А в понедельник, когда сын был уже дома, мы узнали из новостей, что Завадского, его администратора и приятеля задержали…
— Когда я вырасту, я стану артистом, но ни за что не останусь в этой стране, — заявил на пресс-конференции 11-летний Денис Снигирев. — Я общался и продолжаю общаться со многими детьми, которые были у Завадского. Хотя не все дети играли на аккордеоне. Были просто дети, которые ни на чем не играли. Они просто ходили. Им нравится Игорь. Он очень интересный, хороший.
По словам Дениса Снигирева, Игорю Завадскому не раз угрожали.
— Когда я приезжал к нему в октябре прошлого года, то лично слышал угрозы, — сказал Денис. — К нему пришли домой и сказали: если еще раз услышат о нем по телевизору, радио или в газете, они помогут ему сделать так, чтобы о нем нигде не слышали. Я не видел, кто это был. Только слышал разговор. Я спросил, кто это был. Игорь сказал, что это очень плохие люди, о которых мне лучше не знать.
— Мужу, который много общался с Завадским, Игорь тоже не раз говорил об угрозах в свой адрес, — добавила Наталья Снигирева. — Больше всего ему угрожали в прошлом году перед конкурсом в Ирландии (на этом конкурсе он получил сразу две «Золотые лиры», став обладателем трех высших наград в мире аккордеонистов. — Авт.). Его тогда недвусмысленно предупредили: «Не показывайся, если не хочешь проблем». Игорь и его блестящая карьера были явно кому-то не по душе.
На пресс-конференции присутствовали и представители правоохранительных органов. После выступления родителей учеников Завадского им тоже дали слово.
— Если участники этой конференции говорят, что к их детям не применялось насилие, мы очень этому рады, — сказал начальник Департамента по связям с общественностью МВД Украины Владимир Полищук. — Мне самому звонили друзья и знакомые Завадского, говорили, что не могут в это поверить. Но у нас действительно есть доказательства. Так, еще с октября прошлого года за Игорем Завадским и его администратором велось видеонаблюдение. Установленные в квартире музыканта камеры зафиксировали факты развращения несовершеннолетних. И если еще в начале прошлой недели пострадавших в деле было шестеро, то на сегодня у нас уже есть одиннадцать заявлений. Мы просили родителей пострадавших детей на условиях анонимности пообщаться с прессой, чтобы развеять все сомнения. Но они категорически отказались, боясь какой-либо огласки. Со своими жертвами Завадский, его администратор и водитель знакомились прямо на улицах, в «Макдоналдсе». Кстати, среди пострадавших нет его учеников. Был только один ребенок, который приходил под предлогом игры на аккордеоне. И это вполне естественно. Зачем связываться с детьми, чьих родителей вы хорошо знаете?
По словам Владимира Полищука, в квартире Завадского установили камеры после того, как в милицию поступила соответствующая оперативная информация и было заведено оперативно-розыскное дело. Впрочем, со стороны общественности это вызвало неоднозначные мнения: дескать, если все, о чем говорит милиция, правда и развращение детей происходило регулярно, почему Завадского не арестовали сразу, предотвратив тем самым новые преступления, а ждали целых пять месяцев? Получилось, что милиция пять месяцев спокойно наблюдала, как в квартиру ходят все новые и новые жертвы, и никак этому не препятствовала.
— Учитывая резонанс дела, мы, возможно, могли бы показать видео ограниченному кругу, в том числе и журналистам, — сказал Владимир Полищук. — Но это только в том случае, если следствие и прокуратура согласятся. Это достаточно сложный процедурный вопрос. На сегодня Игорю Завадскому уже предъявлено обвинение. Пока ему грозит до пяти лет лишения свободы. Хотя не исключено, что еще будут изменения. Есть информация, что в отношении одного ребенка были совершены насильственные действия. А это уже совсем другая статья, за которую можно получить до 12 лет лишения свободы.
— Все равно я никогда в это не поверю, — сказала журналисту «ФАКТОВ» Наталья Снигирева уже после пресс-конференции. — И не только потому, что наша семья хорошо знает Игоря. «Скелеты в шкафу» могут быть у каждого. Но, сами посудите, если у милиции и так была, как они говорят, железная доказательная база, зачем каким-то людям понадобилось буквально заставлять нас оговорить Игоря? Вы читали письмо Игоря Завадского? Там некий милиционер Степан Степанович фигурирует не раз. И моему сыну тоже звонил некий Степан Степанович… Завадский писал, что первым делом ему начали заламывать и растягивать левую руку. Игорь не раз говорил, что секрет его игры заключается именно в левой руке — от нее полностью зависит ведение звука. Он еще говорил: «Если правая рука — это мотор и сердце инструмента, то левая — душа инструмента». Поскольку Игорь был левшой, воспроизводить такие композиции ему удавалось в основном с помощью левой руки. По-моему, вывод напрашивается сам собой.
Помня об обещании правоохранителей показать журналистам видео, которое бы уж точно расставило все точки над «i», мы перезвонили в Департамент по связям с общественностью МВД Украины.
— Вряд ли это будет возможно, — сказал на этот раз начальник департамента Владимир Полищук. — После пресс-конференции я обсуждал этот вопрос с начальником киевской милиции Алексеем Крикуном. Но он сказал, что не хочет нарушать закон. Ведь показать журналистам видео — значит раскрыть следственную тайну. И нарушить права пострадавших детей, которые категорически против огласки.