Накануне предаукционной выставки в Киеве директор лондонского аукционного Дома MacDougall's Екатерина МакДугалл рассказала «ФАКТАМ» о благообразных старушках, сбывающих… фальшивки, и привидениях в домах коллекционеров
Топ-лоты предстоящих лондонских торгов — шедевры Кузьмы Петрова-Водкина, Зинаиды Серебряковой, Натальи Гончаровой и других известных художников — киевским коллекционерам и ценителям живописи покажут 27-29 апреля в музее «Духовнi скарби України». Самый дорогой лот — полотно Петрова-Водкина «Натюрморт. Яблоки и яйца» — планируют продать за три — пять миллионов долларов.
— Российские и украинские клиенты избегают в произведениях искусства темы смерти и крови, — рассказывает Екатерина МакДугалл, директор лондонского аукционного Дома MacDougall's, специализирующегося на продажах русского и украинского искусства. —
*Екатерина МакДугалл: «Легче всего нарисовать, к примеру, кружочек или квадратик и уверять, что это Малевич. Поэтому без документов подобные работы для участия в торгах мы не принимаем»
— В кризис живопись покупают меньше?
— Страшная ситуация была в 2008 году, когда покупатели массово уходили с рынка. Но уже в следующем году стали возвращаться, осознав, что инвестировать в произведения искусства выгодно — шедевры всегда растут в цене.
— Это правда, что ваш первый аукцион оказался убыточным?
— Первые наши с мужем торги в 2005 году обернулись неожиданным поражением. Убыток составил почти сто тысяч долларов. Не имея опыта, мы сделали упор на художников русской эмиграции, имена которых в России и Украине коллекционеры знали в ту пору очень мало. Но мы не отчаялись и продолжали работать дальше. О том, чтобы отказаться от идеи проведения аукционов, не могло быть и речи. И уже на вторых торгах мы получили прибыль.
— Вы верите в приметы?
— Каждый раз в конце каталога помещаю изображение талисмана предстоящих торгов. Одним из первых талисманов были мои туфли, которые принесли удачу. Я их купила на заре своей деятельности, когда не картины шли ко мне, как это происходит сейчас, а я отправлялась на их поиск в разные города и страны. За каждое полотно приходилось бороться, ведь его могли предложить кому-то другому. Однажды я поехала в Париж, где мне обещали очень хорошую картину. По дороге решила зайти в ресторанчик пообедать. И вдруг в витрине магазина увидела… потрясающие туфли! Они были с оригинальным скошенным каблуком. Я так засмотрелась на них, что… лбом уперлась в стекло.
В магазине примерила, но туфли оказались на полразмера больше моего. Мне посоветовали поехать в другой конец Парижа. Все же я купила те, что были, и отправилась с ними на встречу с коллекционером. Как сейчас помню: на улице ливень, я взяла такси, и вот, абсолютно счастливая, приезжаю на окраину Парижа. Клиент открывает дверь и, мило улыбаясь, сообщает: «Вы знаете, эту картину я уже обещал вашим конкурентам».
— И как же вы отреагировали?
— В такой ситуации резонно возмутиться, конечно. Выходит, зря проделала неблизкий путь из Лондона в Париж?! Если обстоятельства изменились, нельзя ли было как-то предупредить меня, например, позвонив? Но в тот момент ничто не могло затмить моего счастья. «Ну отдали, так отдали, — говорю. — А я туфли купила! Хотите, покажу?» Мы вошли в дом, я открыла коробку, и брат-близнец хозяина сказал: «Какая у вас маленькая ножка!» Разговорились. Оказалось, они русские эмигранты, а их бабушка обшивала артистов балета Дягилева. В итоге отдали мне не только картину, за которой я приехала, но еще и семь других работ впридачу. Как видите, люди не всегда рациональны в своих поступках… Туфли же стали моим талисманом.
А в прошлом году аукциону покровительствовала курочка Марфуша, которая единственная из всех кур в нашей подмосковной усадьбе чудом спаслась от бродячих собак. Талисманы практически всегда приносили мне удачу. Только спящая мышь не оправдала надежд. Торги прошли вяло. Теперь уже знаю: чтобы аукцион стал успешным, его покровители должны быть бодрыми и энергичными.
*Самый дорогой лот предстоящих продаж — «Натюрморт. Яблоки и яйца» Петрова-Водкина. Его планируют продать за три — пять миллионов долларов
— Екатерина, правда, что до того, как заняться продажами произведений искусства, вы выступали на ринге?
— Да, несколько лет занималась боксом. Мой первый бой в качестве боксера-профессионала состоялся в английском пабе. Сейчас — после травмы — уже этим не занимаюсь.
— Боевые навыки пригодились вам в работе аукциониста?
— К счастью, вне ринга махать кулаками не приходилось. Но кое-какими навыками пользуюсь. К примеру, всегда обращаю внимание на то, что происходит по сторонам.
— Что за история, как вы велели гнать в шею графа?
— Лет пять назад я сидела в офисе и занималась делами. Ко мне подошел помощник: «Кэтрин, вас спрашивает граф — он предлагает большую коллекцию русской живописи, в том числе трехметровое полотно Константина Маковского». Решив, что это какой-то пройдоха, я сказала: «Руперт, гоните графа в шею!» На что помощник заметил: «Но, Кэтрин, на графе костюм ручного пошива…» Увы, и этот аргумент я сочла недостаточным. Посетитель ушел и просил передать мне дискету.
Когда я вставила ее в компьютер, глазам своим не поверила. На экране возникло полотно Константина Маковского. И в том, что это Маковский, не оставалось никаких сомнений. Я вскакиваю с места и кричу: «Руперт, верните графа!» Мы догоняли его всем офисом. Коллекция живописи у него оказалась действительно фантастическая. Впоследствии она была успешно продана. Кстати, трехметровое полотно «Убийство Лжедмитрия» приобрел известный киевский коллекционер.
— Скажите, проходимцы среди ваших посетителей часто встречались?
— Бывали. К примеру, не раз мы получали предложения купить у старушки (»потомственной княгини») полотно, которое якобы почти сто лет не снималось со стены с тех пор, как было вывезено из России в годы революции. Технология отработана до мелочей. Под картиной — выгоревшие обои, ржавый гвоздик…
Благообразные старушки в кружевах и с черепашьими заколками в волосах, выдающие себя за потомков аристократического рода, действуют преимущественно в Монако и на юге Франции. Но и мы их уже знаем, и они — нас, поэтому наши пути не пересекаются. Однако люди малосведующие в искусстве иногда попадаются им на крючок.
— Какие работы сегодня подделывают чаще всего?
— Авангард. Легче всего нарисовать, к примеру, кружочек или квадратик и уверять, что это Малевич. Поэтому без документов подобные работы для участия в торгах мы не принимаем. А вот Айвазовского, вопреки тому, как показывают в телесериалах, подделать практически невозможно. И вот почему. Известно, что картину размером 40 на 60 сантиметров он писал всего за полтора часа. Такая виртуозность тем, кто подделывает, и не снилась. Они рисуют картину в несколько заходов. И если подделку подвергнуть инфракрасному анализу, он выявит, в течение какого времени создавалась работа.
— Известны истории, когда люди находили шедевры едва ли не на помойке. Вы лично знаете такие случаи?
— Наследники одного коллекционера обнаружили как-то рисунки известного художника Константина Сомова среди старых газет. На аукционе в 2008 году эти работы ушли больше чем за полтора миллиона долларов!
— Бывало, чтобы коллекция продавалась вместе с домом?
— Однажды нам предложили коллекцию живописи танцора дягилевского балета Теодора Козлова вместе с его особняком под Лос-Анджелесом. Согласитесь, не каждому, кому понравилось полотно Коровина, нужна в придачу недвижимость в Америке. Поэтому особняк и коллекция были выставлены на продажу отдельно.
Кстати, с домом Теодора Козлова, где я останавливалась, связана весьма забавная история. Как только я ступила на порог, меня предупредили, что здесь обитает привидение танцора и абсолютно не исключено, что оно захочет со мной… познакомиться. Ночью на всякий случай я решила не выключать свет. Проснулась от крика хозяев, которых разбудил странный грохот. Они пребывали в полной уверенности, что привидение ошиблось дверью и, вместо того чтобы зайти ко мне, зашло к ним. В результате выяснилось: это было не привидение, а… заблудившийся енот.
— Случалось, чтобы, проникшись к вам симпатией, клиенты дарили вам шедевры из своих коллекций?
— Я не люблю такие подарки, они обязывают, поэтому всегда от них отказываюсь.