40 дней назад ушел из жизни знаменитый украинский режиссер, оператор и сценарист
Его называли мастером поэтического кино. Юрия Ильенко обожали, боялись, не принимали и ценили. Он был противоречив в жизни и творчестве. Но картины «Белая птица с черной отметиной», «Родник для страждущих», «Легенда о княгине Ольге», созданные им на родной Киностудии имени Довженко, вошли в историю мирового киноискусства навсегда.
Ильенко не стало в полдень 15 июня. Он умер на своей любимой даче в селе Прохоровка Черкасской области. Там же и похоронен. Последние полгода тяжелой болезни не снимал, но продолжал писать, потому что без работы себя не мыслил. Иногда мастерил что-то по дому или убирал в саду и подолгу говорил со своей Людочкой — Людмилой Ефименко, красавицей-актрисой, ставшей его женой, музой, подругой и матерью двоих сыновей.
Юрий Герасимович ушел из жизни, успев проститься со всеми, кого любил: Людмилой, детьми Филиппом и Андреем, братом Михаилом. Он умер на руках у детей, глядя на широкий Днепр, который обожал всю жизнь…
- Людмила Филипповна, считается, что 40 дней душа умершего не покидает этот мир.
- Признаюсь, я действительно чувствую присутствие Юры, его поддержку. Бывает, нахлынет такая жуткая тоска, что просто опускаются руки и плакать хочется, и тут же кто-то позвонит из наших близких друзей или услышу что-то о Юре. Будто знаки мне даются.
- Он вам снится?
- Как только Юра умер, каждую ночь просила, чтобы приснился. Это случилось в ночь на девятый день. Снится здание ВГИКа, который мы с Юрой заканчивали. Стоим на последнем этаже перед актовым залом в огромном фойе с большими окнами. Никого больше нет, и только между входом в просмотровый зал и нами женщина невероятной красоты. С золотыми волосами. Я, зачарованная, смотрю на нее и вдруг понимаю, что это Божья Матерь. Юра мне как бы утвердительно улыбается и идет к ней. Я знаю, что выше уже нет лестницы, но они начинают подниматься, будто на невидимом лифте. Юра машет мне рукой, оба счастливые… Верующие люди сказали: это был знак, что его приняли небеса.
- Значит, не нагрешил.
- Не нам судить. Юра ведь уходил в полном сознании. Рядом были я, сыновья. Он умер стоя. Попросил детей его поднять, посмотрел в окно, откуда виден Днепр, и умер у них на руках.
- Предчувствовал смерть?
- Мне кажется, Юра ее срежиссировал. За сутки до этого позвал меня к себе утром и четко сказал: «Я ухожу… » И начал давать указания: «Позвони детям, чтобы сейчас же приехали, хочу попрощаться. И Олегу Тягнибоку (лидер партии «Свобода») — он мне как третий сын». Брат Миша был все время со мной…
Юра начал гаснуть за две недели до кончины. До этого он еще рубил дрова, мы делали сауну, сажали деревья. А потом словно жизнь стала из него уходить. Первую неделю я еще говорила: «Ты все победишь! Не сдавайся… » Но потом это было бы неискренне с моей стороны. Настал другой уровень отношений. Я просто пообещала сделать все, как он просит.
- Это ведь была его просьба — не устраивать прощание в Доме кино?
- Да, Юра это озвучил в то самое утро. Сказал, что не хочет прощания ни в Доме кино, ни на Киностудии имени Довженко. И чтобы ни Союз кинематографистов, ни Министерство культуры не имели к похоронам никакого отношения! Он был, конечно, обижен. За те полгода, когда он уже был тяжело болен, никто не спросил: «Может, чем помочь?» Хорошо, что доктор Новицкий бесплатно нам присылал лекарства стоимостью 50 евро ампула! Благодаря им Юра полгода прожил без операции, химиотерапии, практически полноценной жизнью. Хотя, когда ему поставили диагноз, уже были метастазы.
- У него был рак?
- Желудка, метастазы в поджелудочной. Но со стороны даже не скажешь, что он болен. Немного похудел, сбросил лишний вес и прекрасно выглядел. У Юры была куча планов. Он много читал, собирался писать сценарий. Приехали в Прохоровку, и он тут же на участке стал работать. Говорит: «Никто пусть не помогает, я сам хочу». Это было в середине мая. А потом умер Лесь Сердюк.
- Они были дружны?
- Лесь считал, что роль, в которой он снялся у Юры, лучшая в его карьере. Это картина «Легенда о княгине Ольге». Потом были «Соломенные колокола» и роль, за которую он получил приз на фестивале в Карловых Варах. Когда Лесь узнал, что у Юры рак, сразу позвонил, сказал, что тоже болен. У него был рак кишечника. Они все время перезванивались, поддерживали друг друга. 9 мая у Юры был день рождения, Лесь позвонил из больницы, поздравил, а 26 мая его не стало. Юра очень тяжело перенес эту смерть. Тут же сказал, что мы едем в Киев на похороны. Когда Юра что-то решал, я даже и не пыталась его отговаривать, это бесполезно. На похоронах он произнес замечательную прощальную речь. А приехав домой, буквально рухнул без сил.
Помню, 31 мая утром он проснулся в хорошем настроении, искупался, позавтракал и решил пойти прилечь в гамак. Встал из-за стола — и вдруг его как качнет. Он схватился за дерево: «Ого, как сильно у меня закружилась голова». С этого момента у него и появилась слабость. Хотя еще за пять дней до смерти утром мы ходили на речку купаться. Правда, обратно он уже еле шел, держась за Мишу.
- Правда, что Юрий Герасимович не захотел, чтобы его хоронили на Байковом кладбище?
- Конечно. За год до смерти, весной, мы возвращались из Прохоровки. Проезжая мимо кладбища, Юра вдруг сказал: «Я понимаю, что это тяжелая тема… Но я уже немолодой, если со мной что случится, не хорони на Байковом. Я хочу, чтобы меня похоронили в Прохоровке». А через какое-то время сообщил, что уже договорился обо всем с председателем сельсовета. Как-то приехал и сказал, что был на кладбище, а оно такое «занедбане» — трава по колено, много заброшенных могил. «Если бы у нас был большой участок, можно было бы на своей территории выделить уголок, — говорит. — А поскольку всего 17 соток — придется кремировать. Я построю часовенку». Это было ровно год назад. Мы вместе выбрали для нее место, он начал строить «капличку», сам сделал икону, урну. «Вот тут, — говорит, — будет мой прах. И для тебя место сделаю… » И добавил: «Не переживай, я проживу сто лет. Но у нас будет семейная часовенка для молитв». Вот так все и сложилось…
- Последний фильм Юрия Ильенко.
- Юра срежиссировал его до мельчайших деталей. На поминальном обеде я не сдержалась, сказала: «Юра был бы доволен». Лет десять назад он говорил: «Вот помру, тогда меня признают». А в последние годы: «Помру — никто и не вспомнит… » После «Мазепы» он еще был в силах снимать, были проекты, но вдруг оказался не у дел. Вы не представляете, что для Юры было кино! Когда начинал снимать, семья, которую обожал, дети отодвигались на второй план. Было только КИНО, его он фанатично любил. А тут — пустота. Он стал писать книгу. Закончил — опять неизвестность. Сидеть без дела было для него катастрофой.
- Говорят, Ильенко прекрасно готовил!
- И меня научил. Когда мы познакомились, я даже яйца не умела варить, не то что суп. Сначала была у мужа на вторых ролях на кухне, потом и сама стала его удивлять.
- Юрий Герасимович был гурманом?
- Очень любил сладкое. Говорил: «За сладкое я душу продам». Вообще, был невероятный гурман и эстет. Должно быть не просто вкусно приготовлено, но и подано красиво. Обязательно отдельные тарелки для салата, хлеба. Очень любил красивую посуду. Правда, когда мы только встретились с Юрой, ему было не до эстетики.
- Вы имеете в виду разрыв с первой женой Ларисой Кадочниковой?
- Не только. У Юры была жуткая депрессия, он даже хотел покончить с собой. Тяжело перенес провал фильма «Мечтать и жить». Это была его последняя работа с Ларисой. Картину 42 раза останавливали, делали кучу замечаний. Он говорил, что продолжал ее снимать только из-за Ларисы, которой нравилась роль. Тогда их семейные отношения начали разлаживаться. Юре было почти
39 лет, детей не было, неудача в кино. И тут вдруг умирает его ближайший друг поэт Геннадий Шпаликов. У Гены обнаружили цирроз печени, он был алкоголиком. Не выдержал — повесился. Друзья описали Юре страшную смерть Шпаликова во всех подробностях. Он рассказывал, что, решив покончить с собой, искал пистолет, чтобы не вешаться, это очень не эстетично. Картинками видел жизнь. Кстати, я только ему могла доверить и свой внешний вид, его вкус был безукоризненным.
- Ильенко и сам всегда был одет очень элегантно.
- Был большим аккуратистом. По сто раз в день принимал душ, никогда второй раз одни и те же носки не наденет. Если мы шли на какое-то важное мероприятие, Юра облачался только в смокинг. Он любил этот наряд, который ему очень шел.
- Так он и вас одевал?
- Никогда в жизни без него ничего не покупала. Приходили в магазин, я выбирала наряды и примеряла. Юра молча наблюдал. И только пальцем мне указывал: это хорошо, это — нет. Я делала, как он говорил. А из-за границы привозил всегда такой наряд, что я в нем и ходить не могла — все останавливались.
- Любая женщина мечтала бы иметь рядом такого мужчину.
- Каждое утро, просыпаясь, особенно в последние годы, я говорила: «Господи, спасибо тебе за то, что у меня есть Юра… » Однажды он мне признался: «Тебя мне просто Бог послал в самый страшный момент моей жизни».
- Помните, как вы встретились?
- Конечно, я знала Ильенко задолго до того, как лично с ним познакомилась. Во ВГИКе он был звездой. Что вы! Мы наслаждались его «Белой птицей… » Первый раз я увидела Юру, приехав после третьего курса на какие-то пробы в Киев на Киностудию имени Довженко. Стоял май, на студии было мало людей. Мне надо было пройти из одного корпуса в другой по длинному коридору. Иду, а навстречу супермен. В джинсах, одна рука в кармане, походка звезды. Юрий Ильенко! Позже он признался, что тоже запомнил эту встречу. Говорит, увидел фигурку, легкую походку, длинные волосы. Я хотела повернуться, но не решилась. А познакомились мы, когда я закончила ВГИК. Это было в Доме кино. Собрался почти весь наш курс из ВГИКа, его выпускал Мащенко. Решили устроить вечер, чтобы нас узнали режиссеры. Собрались в красной гостиной, купили кофе, пирожные. Это как раз совпало с Днем театра -
27 марта. Я почему-то была уверена, что Юра не придет.
- Уже тогда обратили на него внимание?
- Да вся студия была влюблена. У него же потрясающая внешность. Такой микс: Лино Вентура, Марчелло Мастроянни и Ален Делон. Плюс независимость, страшно нравившаяся женщинам. В общем, я мечтала с ним познакомиться. И вдруг Юра приходит ПЕРВЫМ! Потом я узнала, что он терпеть не мог опаздывать. Мы познакомились. Юре понравилось, как я читала Пушкина. Подошел, сказал: «Я никогда не слышал, чтобы так хорошо читали стихи, тем более Александра Сергеевича».
А после вечера пригласил компанию к себе домой. Лариса тогда снималась в Польше. Мы купили шампанское и просидели за разговорами до утра. С того дня у нас и начался роман. Через год мы поженились.
- Ильенко бурно ухаживал?
- Нет, — говорит Людмила Ефименко. — Но с ним было так хорошо, легко. Когда он улыбался, можно было идти на все. Я думала: «Боже, вот это муж, о котором можно только мечтать». К тому же Юра был невероятно щедрый, что важно для женщины.
- Это правда…
- Допустим, заходим мы в магазин, и я говорю: «Этот крем мне нравится, но он дорогой». Юра тут же: «Что значит дорогой? Тебе он НУЖЕН! Это — твое лицо, покупай». Сейчас подумала, если считать с начала нашего романа, то мы провели вместе 35 лет.
- Немногие могут похвастаться таким «сроком».
- И это были действительно лучшие годы. За пять дней до смерти Юра позвал меня к себе, нежно обнял, поцеловал, потом начал целовать руки: «Мы прожили красивую, счастливую жизнь. Я тебе так благодарен! Это были счастливейшие годы в моей жизни». Я была не в силах сдержать слез: «Как мне было с тобой хорошо и как будет плохо без тебя. Не знаю, как жить… » А он в ответ: «Ты сильная, я знаю… »
- Он мечтал о детях. У нас уже и двое внуков растут: полтора года Юрчику, а недавно родился Святослав. Умирая, Юра говорил: «Я детей на ноги поставил, дом построил, сад посадил… »
- Сделал все, что полагается хозяину рода. У вас не было размолвок с мужем?
- Ссорились в основном, когда Юра выпивал. Опять же из-за кино. Тогда пришел к власти Владимир Щербицкий, сняли директора студии. А новый сказал: «Я пришел, чтобы покончить с поэтическим кино». Сергей Параджанов сидел, в общем, кислород перекрыли. А у нас только родился ребенок, надо было как-то выживать. Тогда Юра снял два фильма, которые не любил, просто для заработка: «Праздник печеной картошки» и «Полоска нескошенных диких цветов». Во время работы над этими картинами он и пил. Особенно над второй. А когда снимал «Лесную песню» и «Легенду о княгине Ольге», сразу прекратил. Потом случилась трагедия. В 1985 году у меня преждевременно родилась восьмимесячная девочка и умерла. Мы были в страшной депрессии. Врачи сказали, что это последствия гриппа, который я перенесла на раннем сроке беременности. Но Юра решил, что это из-за него, из-за того, что выпивал. И в один день бросил курить и пить.
- Вот это сила воли!
- Только на «Мазепе», когда были невероятно сложные съемки с постановками, иногда позволял себе немного коньяка, чтобы заснуть.
- Такое впечатление, что он жил, как говорят, на разрыв.
- Даже Параджанов говорил: «Юра, если к тебе подключить электростанцию, ты можешь освещать несколько маленьких городов». Энергия его была неуемна. Ведь то, что произошло с его детищем любимым — «Мазепой» — просто прервало поток энергии. Юра говорил: «Я знаю, что снял гениальный фильм. Пройдет время, и это поймут!» Для него тяжелым ударом стало непонимание работы. Тогда ведь так и не был сделан стереозвук и его начали переозвучивать. Юра позже чуть подсократил «Мазепу», дописал от автора текст, потому что зрители не знают историю Украины. Работа заняла год. Юра посмотрел картину на большом экране и сказал Филиппу: «Вот это фильм, который я хотел выпустить!» Думаю, осенью мы сможем показать его зрителям.
После Юриной смерти начали говорить: «Умер Ильенко, настал конец поэтического кино». Поверьте, для него это была бы самая неприятная констатация факта. Давайте считать, что все продолжается…