Сегодня состоится прощание с великим украинским артистом
Говорят, однажды Богдан Ступка признался, что хотел бы покинуть этот мир в тот же день, что и его мама — 23 июля. Он не дожил до него всего один день. А еще не дожил несколько месяцев до своей очередной театральной премьеры и всего каких-то пару недель до выхода новой картины. Казалось, с легендарным актером ничего плохого не может произойти. Все знали, что Ступка болен, но никто не мог поверить, что его не станет вот так, в один момент. Он был звездой на сцене, на экране и в жизни. Ступку обожали зрители, режиссеры и коллеги. Его хитроватая улыбка и неповторимый тембр голоса давно уже стали узнаваемыми и любимыми миллионами поклонников.
Творческая судьба была к Богдану Сильвестровичу благосклонна. Он блистал на сцене знаменитого Театра имени Марии Заньковецкой во Львове, потом стал звездой Театра имени Ивана Франко, побывал в кресле министра культуры Украины и более десяти лет возглавлял родной столичный театр. Кинокарьера Богдана Ступки сложилась не менее удачливо. Свою первую значительную роль он сыграл в картине Юрия Ильенко «Белая птица с черной отметиной», а самая нашумевшая его роль последних лет — в фильме Владимира Бортко «Тарас Бульба». Говорят, после съемок в этой ленте, три года назад, у Богдана Сильвестровича начались проблемы со здоровьем. Последний год Ступка часто лежал в больнице «Феофания». Там же от сердечного приступа в 7 часов 45 минут 22 июля, в воскресенье, ушел из жизни.
— Помню, мама рассказывала мне, маленькой девочке, о своих ощущениях от смерти Сталина, — вспоминает народная
— Вы ведь пришли в Театр имени Ивана Франко в один год со Ступкой.
— Да, это был 1978 год. Я только закончила театральный институт. Тогда художественным руководителем и главным режиссером стал Сергей Данченко. Он-то и привез из Львова, из Театра имени Марии Заньковецкой, Богдана Ступку. К тому времени Ступка уже сыграл в картине Юрия Ильенко «Черная птица с белой отметиной» и был достаточно известен. А Сергею Данченко требовался актер, на которого он бы мог ставить все свои спектакли.
— Ступка был любимцем Сергея Данченко?
— Конечно! Данченко привез его в Киев как звезду, на которую ориентировался. Тогда Богдан Сильвестрович играл все главные роли, собственно, репертуар театра держался на нем. Я, молодая
— Это, наверное, подкупало...
— Еще как. Ступка как никто другой умел видеть твои достоинства и недостатки. Мог помочь, а иногда и не делал этого. В нем было удивительное качество: уметь распознать талант и не бояться признать его в других. Творческая карьера Богдана Сильвестровича складывалась достаточно удачно. Падений, слава Богу, ему удалось избежать. Единственная неприятная история в театре у Ступки случилась с другим актером — Валерием Ивченко.
— Говорят, из-за их раздора Ивченко пришлось покинуть труппу.
— Валерий уехал в Питер к Товстоногову. Но это произошло не из-за Ступки, а скорее, из-за Данченко. Валерия Ивченко в театр привел известный режиссер Владимир Оглоблин, переманив его из Харькова. Оглоблин делал у нас блестящие постановки, задействовав Ивченко. Богдан, конечно, ревновал. Переносил появление еще одного столь яркого актера очень болезненно. Тогда Ступка, видимо, понял, что любим не только он. Ведь мы, артисты, хотим играть все и вся, а иначе заболеваем...
— Актрисы были влюблены в Богдана Сильвестровича?
— Абсолютно все! Его невозможно было не любить. Богдан Сильвестрович из тех мужчин, которых сразу замечаешь. Ему достаточно было произнести лишь одну фразу — и ты запоминаешь его на всю жизнь.
— Хотя внешне, казалось бы, он не был героем-любовником.
— Богдан любил пошутить: «Мене нiколи жiнки не любили. Не знаю, що й сталося тепер... На старостi рокiв граю коханцiв». Думаю, Богдан кокетничал, конечно, он знал, что нравится слабому полу. У него был совершенно особый взгляд. Когда Ступка смотрел на тебя, казалось, он проникал в самую душу. Соврать рядом с ним было невозможно... Помню, последнее время он частенько говорил мне: «Ну що ж ти так хочеш грать? Хiба не награлася ще?» Его любимая фраза была: «Працювати, працювати i в працi сконати...» У меня был спектакль «Виват королева!», который хотели снимать из репертуара. Помню, я пришла к Ступке со словами: «Если спектакль уйдет, мне играть будет нечего...» Он говорит: «Я понимаю тебя, после такой роли все остальное — семечки...» Богдан Сильвестрович не боялся признавать успехи других. Это, кстати, достаточно редкое качество для артиста. И в конце концов он отвоевал мой спектакль.
— Когда не стало Данченко, было понятно, что место художественного руководителя Театра имени Ивана Франко займет Богдан Ступка?
— А кто же еще?! Однозначно вся труппа театра приняла это решение. Было понятно, что такой «корабль» потянет только Ступка. Он один знал все стороны нашей жизни — от сцены до закулисья. Богдан Сильвестрович был заводилой на всех актерских посиделках, душой компании. Любил выпить бокал красного вина, но все это очень изысканно, без излишеств.
— Богдан Сильвестрович очень элегантно одевался.
— Ступка большой модник! Помню, когда приехал в Киев, у него были зеленые брюки и ярко-красный пиджак. Его одежда сразу бросалась в глаза, а ведь в те времена практически ничего не удавалось купить. Но у него жили знакомые в Польше и, видимо, помогали ему с гардеробом. Особая слабость Ступки —
— Несмотря на возраст, он выглядел великолепно.
— За всем, что касалось питания Богдана Сильвестровича, следила его жена Лариса. Быт у него был налажен на самом высоком уровне. Во время гастролей она непременно сама приносила ему обед: «Богданчик, тебе нужно поесть». Ступка даже женщину своей жизни выбрал правильно. Помню, Богдан Сильвестрович рассказывал, как познакомился с Ларисой. Это произошло во Львове. Ступка говорил: «Она была такая тоненькая, красивая. Балерина!» Однажды Богдан Сильвестрович заболел, простудил тройничный нерв. Его положили в больницу. Лариса каждый день приходила к нему, приносила еду. Ступка ей говорит: «Я такой некрасивый, меня перекосило, я что, тебе нравлюсь?» А Лариса ответила: «Да, я тебя люблю...» И все. Лариса стала его единственной женщиной на всю жизнь.
— Говорят, здоровье Богдана Сильвестровича ухудшилось после съемок в «Тарасе Бульбе».
— Не знаю, насколько это было связано с фильмом, но именно в это время он заболел. Сразу после съемок Ступка уехал в Германию на операцию. В театре старались не обсуждать, что с ним случилось. Он вернулся поправившийся, прекрасно выглядел. И мы все успокоились. Потом болезнь вновь напомнила о себе. Особенно заметно это стало на его юбилее. Богдан Сильвестрович сильно похудел, осунулся... Нам всем было страшно за него. Театральный коллектив ведь как маленькое государство. Признаюсь, для меня уход Ступки это как... Чернобыль. Катастрофа. Богдан Сильвестрович последний год почти не появлялся в театре. Приходил очень редко, при этом передвигался с трудом.
К новому сезону у нас должны были начать репетиции спектакля «Чайка». Ступка назначен на роль Сорина, я — на Аркадину, Остап Ступка — на Тригорина, Дима Ступка — на Треплева. Репетиции начались три месяца назад. Я чувствовала себя счастливой, что смогу играть вместе с Богданом. Состоялась лишь одна совместная репетиция у него в кабинете. После нее Богдан на следующий день лег в «Феофанию»...
Десять дней назад я последний раз разговаривала с ним по телефону. Говорю: «Богдан, режиссер обещал, что мы будем репетировать у тебя в „Феофании“. Вывезем тебя в кресле в садик, ничего и делать не надо». И спрашиваю: «Так когда нам приехать, Богдася?» И он вдруг начинает говорить словами своего героя: «Дай йому грошi, дай, якби у мене були, я б дав...» И я «включилась»: «Та у мене немає, я ж не банкiрша, а артистка...» И так его голос слабеет и слабеет... А как он мечтал сыграть на одной сцене с внуком! Думаю, это помогало какое-то время держаться ему на свете. Не случилось...