Супруги считают, что медики ошиблись дважды: когда не согласились делать женщине кесарево сечение и когда трое суток не переводили малыша из роддома в областную реанимацию
Для Виктора и Ольги рождение первенца было долгожданным событием. Семь лет супруги мечтали о ребенке. Беременность протекала легко и безболезненно. Будущая мама вовремя встала на учет и сдавала все анализы. Малыш развивался нормально. Однако роды были очень тяжелыми. Вот уже две недели новорожденный находится в реанимации.
Небольшого роста молодая женщина с трудом приоткрыла двери реанимации. «Здравствуйте, я Оля», — попыталась присесть рядом со мной собеседница. Однако, скривившись от боли, почти сразу же встала:
— Врачи говорят, что сидеть мне теперь можно будет только через месяц, — говорит Ольга. — Но это не важно. Я об этом даже не думаю. Переживаю только об одном: чтобы мой сыночек выкарабкался и стал здоровым. А пока он лежит с трубкой в животике. Только два дня, как начал самостоятельно дышать. Что с ним будет дальше, не берется прогнозировать ни один доктор.
— Как протекала беременность? Были осложнения?
— Никаких проблем не было, я даже ни разу не лежала в больнице. Наблюдалась у очень хорошего доктора — Валентины Ивановны Курасовой, регулярно ходила к ней, сдавала положенные анализы. Последний раз была 11 июля. Доктор направила меня в больницу, так как, по ее словам, подошел срок родов.
*«Во время схваток я чувствовала, что происходит что-то не так, — говорит Ольга, — и просила доктора сделать мне кесарево сечение, потому что не смогу родить. Но врач ответил: «Я сам знаю, что делать...» Фото автора
В обед мне назначили УЗИ. Оно показало, что ребенок здоров, но обвит пуповиной вокруг шеи. Я начала волноваться, даже завела разговор о кесаревом сечении, но врачи успокоили. Вечером 13 июля у меня начались схватки. Дежурный врач сказал: «Потерпи до утра, тогда переведем в родзал». 14 июля в шесть часов утра меня перевели в родильное отделение. Снова измеряли давление, сделали осмотр и оставили одну. Через 20 минут ко мне приехала сестра мужа, и мы весь день, до вечера, были с ней вместе.
Этот день я помню очень плохо. Мне было настолько тяжело и больно, что в какой-то момент показалось — больше не выдержу. В час дня у меня отошли воды, родовая деятельность была слабой, и мне начали делать уколы и ставить капельницы. Вечером, когда приехал муж, у меня отошли воды зеленого цвета. С этого момента каждые
— Ребенок был сине-фиолетового цвета, без признаков жизни. Я видел, как он выходил: малыш был обвит пуповиной вокруг шеи два раза и еще один раз вокруг туловища, — молодой отец Виктор Яценко, присутствовавший при родах, еле справляется с волнением. — Ребенок родился, и его сразу же подключили к какому-то аппарату, вроде для отсасывания жидкости из легких. Аппарат стоял в родзале, и я видел, как несколько раз он выходил из строя и отключался. Медики, ругаясь, пытались его настроить. Потом пришла детский врач и забрала ребенка в реанимацию. Я тоже отправился туда, чтобы узнать, что случилось. Но мне ответили: «Не волнуйтесь, завтра все будет в норме», объяснив, что малыш наглотался околоплодной жидкости.
Однако на следующий день никаких улучшений не произошло. Доктора нам ничего не объясняли. У малыша тряслись ножки и ручки, а ему прописывали только глюкозу для поддержки общего состояния. Я считаю, что трое суток были потеряны. Именно в эти дни ребенка нужно было спасать! Почему его сразу не перевезли в областную реанимацию? Ведь там более современная аппаратура, они специализируются на спасении тяжелых деток со всей области.
— Через неделю нам посоветовали обратиться за консультацией к профессору из Санкт-Петербурга Анне Скоромец, которая в те дни как раз была в Сумах, — продолжает Виктор Яценко. — Она заведует кафедрой детской неврологии в университете, доктор медицинских наук. Я лично привез ее в отделение реанимации. Осмотрев малыша, доктор написала заключение: «Постгипоксическая тяжелая энцефалопатия. Кома. Эпилептический статус. Отек — набухание головного мозга». Она посоветовала нам всем пройти углубленное обследование для исключения вирусного энцефалита. Я отвез анализы в Харьков и через два дня получил отрицательные результаты на наличие вирусной инфекции.
Уверен: в том, что произошло с моим ребенком, виноват доктор, который принимал роды. 24 июля я написал жалобу на имя начальника областного управления здравоохранения Павлюка. Но пока ответа не получил. 27 июля написал заявление в прокуратуру. Ответа тоже нет. Я очень хочу, чтобы в нашей ситуации была проведена объективная проверка и врача наказали.
Уже на второй день мы покрестили сына прямо в палате реанимации. Доктора говорят нам: «Молитесь!» — и не дают никаких прогнозов. А батюшка сказал, что теперь у мальчика уже есть защитник. После этого сын начал потихоньку цепляться за жизнь. Сейчас он уже отключен от аппарата искусственной вентиляции легких, но дышит пока с трудом.
Крошечный Вадим находится в палате интенсивной терапии новорожденных Сумской областной детской больницы.
— Ребенок был доставлен к нам в очень тяжелом состоянии, — рассказывает завотделением интенсивной терапии новорожденных Людмила Юсюк. — Из роддома его перевезла наша реанимационная бригада. Диагноз асфиксия имеет много причин, пока говорить, от чего это произошло, рано. На данный момент у маленького пациента все функции понемногу восстанавливаются, он уже самостоятельно дышит, постепенно выходит на свои физиологические нормы. Будем надеяться на лучшее.
Правоохранители пока тоже воздерживаются от комментариев, уточняя, что проверка только началась.
— Создана специальная комиссия, в которую вошли специалисты областного управления здравоохранения, — прокомментировала «ФАКТАМ» сотрудник городской прокуратуры Виктория Литовко. — Когда специалисты разберутся в ситуации (а по закону на это потребуется месяц), мы сможем озвучить окончательную версию случившегося.
Случай с маленьким Вадимом, к сожалению, далеко не единичный. В городской прокуратуре корреспондента «ФАКТОВ» заверили, что таких жалоб на врачей к ним поступает очень много. Просто не все родители готовы рассказывать о своей беде журналистам. К сожалению, родным пострадавших доказать врачебную ошибку очень сложно. Часто медики не говорят об истинной причине случившегося. Или, например, как в этом случае, прикрываются соблюдением должностных инструкций и приказов. В этом я смогла убедиться, посетив кабинет главного врача сумского роддома № 1 Дмитрия Кравцова.
— Никаких комментариев пока я дать не могу, — сказал Дмитрий Александрович. — Создана комиссия, в которую входят компетентные специалисты управления здравоохранения. Когда она закончит проверку, тогда можно будет говорить о причине. Пока же могу сказать, что наш врач действовал в соответствии с инструкциями, показаний для проведения кесарева сечения не было. Что произошло с ребенком на самом деле и почему у него такая сложная патология, можно будет говорить после проведения всех анализов. Пока идет проверка, доктор продолжает выполнять свои профессиональные обязанности. У меня лично к нему нет никаких претензий.