Уже два месяца жительница Винницкой области мечется по инстанциям, пытаясь забрать малышей домой
Полгода назад семья винницкого бизнесмена Алексея Загуменного (имена участников семейного конфликта изменены. — Авт.) распалась.
— Из больничной палаты я послала sms-ку Алексею, попросила позаботиться о детях, — вспоминает Инна. — Все-таки родной отец. Но спустя несколько часов мне позвонили из соседнего села. Женский голос равнодушно произнес: «Вы такая-то? Мы должны поставить вас в известность: ваши дети находятся у нас в детском доме». И все! Что случилось, как малыши оказались в государственном учреждении — мне не ответили. Позже я узнала, что бывший муж в первый же вечер... сдал наших мальчиков в детский дом в селе Вороновица, что в 15 километрах от нас. На следующее утро, едва держась на ногах, я сбежала из больницы и поехала за ними. Но в детдоме мне заявили, что приняли Диму и Ваню по направлению Винницкой районной администрации как «детей, проживающих в семье, оказавшейся в сложной жизненной ситуации», и без разрешения властей малышей не отдадут. Мне позволили только на минутку взглянуть на сынишек, пока они спали.
После выписки из больницы Инна поехала в районную службу по делам несовершеннолетних разбираться в ситуации и просить, чтобы детей немедленно вернули. Чиновники потребовали от матери кучу справок: характеристику с места жительства, акт осмотра жилья, справку от психиатра и нарколога. Инна в спешке принялась собирать документы, и вскоре папка была готова. Не хватало только одного документа — акта обследования жилища с указанием, что оно пригодно для проживания матери с детьми. Вот тут и возникли препятствия.
— По документам наш дом принадлежит бывшему мужу. Мы покупали его, будучи в законном браке, но оформили на него, — вздохнула Инна. — Алексей — столяр, делает под заказ красивые деревянные лестницы. Чтобы наладить солидное производство, мы отыскали в селе под Винницей выставленное на продажу здание бывшей столовой. Отдали за него все деньги, подаренные на свадьбу. На новом месте устроились отлично. В мастерской установили 12 столярных станков, сбоку оборудовали жилой блок: большую комнату, кухню, душевую кабинку, поставили отопительный котел. Получилось тепло, уютно и комфортно. После развода я осталась там вместе с детьми. Но, оказывается, Алексей задумал выкинуть нас из дома. Узнав, что я собираю документы на возвращение сыновей, он поменял в доме замки и написал в сельсовет заявление, чтобы никто не смел заходить внутрь без его согласия.
Пожаловавшись участковому на невозможность проникнуть в свое жилище, Инна услышала в ответ: «Сейчас собственником помещения является ваш бывший муж — обращайтесь, когда разделите имущество». Аргументы, что дом покупался в браке и на общие деньги, не возымели воздействия.
Молодой женщине пришлось разбить окно и пробираться к себе в комнату фактически нелегально. Тем временем Алексей, узнав, что мать его детей продолжает жить в доме, отключил электричество. Перестал работать насос, качающий воду.
— Теперь там действительно нет никаких условий для жизни, — огорченно подытожила Инна. — Получается замкнутый круг. Чтобы забрать малышей из детдома, мне надо доказать, что я живу в хорошем доме, пригодном для проживания детей. Но Алексей задался целью убедить суд, что это и не жилье вовсе, а его производственное помещение. Я уже готова отказаться от имущества, лишь бы мне отдали сыновей. Но, с другой стороны, где я тогда буду жить с ними?
История семьи Загуменных, в общем-то, не уникальна. Многие любящие молодые пары через несколько лет после свадьбы разводятся, не сумев приспособиться друг к другу, справиться с бытовыми проблемами, приступами ревности.
— Когда мы поженились, мне было 23 года, а Алексею 34, — вспоминает Инна. — Первый его брак распался. Поначалу мы жили хорошо. Вместе продвигали бизнес, разъезжали по Украине, искали выгодные заказы. Когда появились сыновья, муж радовался. Оба раза присутствовал при родах. Увы, у старшего сынишки оказалась эпилепсия. Приступы случаются нечасто, но за ним нужно внимательно следить и вовремя давать лекарство. После рождения малышей я фактически оказалась запертой в четырех стенах, разрываясь между детьми, уборкой, стиркой и кухней. Алексей требовал идеального порядка: чтобы в доме не было ни соринки, а обед — всегда свежайший. Когда пригласили няню, у меня оказалось больше свободного времени. Я получила водительские права, чтобы иметь возможность помогать Алексею в разъездах, окончила компьютерные курсы. Будучи по образованию фармацевтом, заочно поступила в киевский вуз на специальность «менеджер охраны здоровья». Думаю, все это стало раздражать мужа. Он злился, давая мне машину, ругался, когда я поздно вечером возвращалась с экзаменов в университете, ревновал меня... Но в какой-то момент и мне показалось, что у него есть другая.
Однажды осенью, придя с работы, Алексей неожиданно объявил, что подал заявление на развод. Несмотря на отчаянные мольбы Инны не разрушать семью, остаться хотя бы ради детей, он собрал вещи и ушел.
— Мы с малышами остались, по сути, без средств к существованию. Долгое время Алексей не платил алиментов, и я, чтобы хоть немного подзаработать, была вынуждена отдать детишек в садик и устроиться к соседке... няней для ее маленькой дочки.
Соседи молодой женщины подтвердили историю ее неудачной семейной жизни.
— Инна очень любила детей и мужа, старалась, чтобы дома все было идеально, — рассказала ее подружка Светлана. — Даже похудела на 30 килограммов по требованию мужа! Она раньше была полненькой, весила около 90 килограммов. А когда он заявил, что предпочитает стройных женщин, часами делала упражнения, заворачиваясь в пленку, хотя это вредно для сердца. Но, думаю, он уже тогда встречался с другой женщиной и не очень хорошо относился к Инне. Когда она с Ваней лежала в больнице, то просила нас собрать хоть немного денег на лекарства, потому что муж ничего не дает.
Признаюсь, разговор с заместителем начальника службы по делам несовершеннолетних Винницкой районной администрации Татьяной Сас меня озадачил.
— Татьяна Григорьевна, как могло случиться, что при живых и в принципе вполне благополучных родителях малыши оказались в детдоме? Ведь в Украине тысячи семей судятся и разводятся, но детей-то никто не забирает.
— Малыши направлены в детский дом на основании акта об оставлении детей, — пояснила чиновница. — В тот день, 22 июня, мы с коллегой были в суде по другим делам. Вышли в коридор и видим: сидит папа Загуменный с двумя детьми, мамы рядом нет. Мы поинтересовались, где она. Он не знал. Тогда мы тут же на месте составили акты: один — об оставлении детей и второй — о том, что мама в течение целого часа не отвечает на звонки по мобильному телефону. Семью Загуменных к тому времени знали уже хорошо. Женщина неоднократно жаловалась на мужа в милицию, скандалила. Мы даже проводили с обоими родителями воспитательную беседу, указывали, как тяжело деткам жить в такой атмосфере.
Мне показалось странным, что сотрудницы службы говорили об «оставлении детей», — ведь малыши сидели с родным отцом. Ну да, мать в тот день действительно заболела (поступление пациентки в стационар и пребывание там подтверждаются документами), оставила сыновей с папой и попросила позаботиться о них. Но чтобы сразу такая резкая реакция со стороны чиновников!
— Алексей пояснил, что взять детей к себе не может — работает с утра до ночи, снимает комнату у хозяйки, — развела руками собеседница. — Сказал, что в детском доме им будет лучше. На основании этих двух актов мы написали направление для малышей в детский дом. Отец сам отвез их туда. Но теперь он уже собрал полный пакет документов и собирается забрать сыновей. А вот Инна, вместо того чтобы поторопиться, только водит журналистов.
Увы, повидать малышей, которые почти два месяца находятся в детдоме, нам не удалось. Нагруженные пакетами с яблоками и бананами, изнемогая от жары, мы полтора часа добирались от Винницы до села Вороновица. Но услышав, что мама приехала с журналисткой, сотрудники учреждения без разговоров захлопнули перед нами дверь. Подождав на солнцепеке с полчаса, мы побрели прочь.
До села, где живет Инна, добрались за час — и это считается быстро, потому что повезло с попутками.
— Увидите сейчас, как я «захожу» в дом через окно, — грустно улыбнулась молодая женщина.
Мы оказались в просторном дворе, где на зеленой лужайке примостились разные качельки-карусельки. На двери в жилое помещение висел надежный замок. Приставив к стене под окошком несколько кирпичей, мы пробрались внутрь дома. В комнате веяло приятной прохладой. Инна опустилась на пол возле детской кроватки.
— Дети мне снятся, как будто они снова здесь, — бедная мать крепко прижала к себе плюшевого медведя. — Я езжу к ним через день, стараюсь застать время прогулки, иначе дверь могут и не открыть. Сынки подбегают, обнимают, просят на два голоса: «Хотим домой, хотим домой!». По-моему, они все время голодные. Оба очень любят колбаску, сосиски — но им можно передать только воду, булочки, фрукты. Ване каждый день дают по горсти противосудорожных таблеток, чтобы не случилось приступа. А ведь это вредно, он все время хочет спать.
Выйдя снова на жаркую улицу, мы встретили на дороге председателя сельсовета Николая Вербу. Именно он мог бы составить нужный для молодой матери акт о состоянии жилья, но...
— Я ничью сторону не принимаю, в разводе оба виноваты, — горячо воскликнул председатель в ответ на просьбу прокомментировать свою позицию. — Мне больше всего жалко деток, попавших в детский дом. Но владелец здания Алексей Загуменный написал мне заявление, что не разрешает заходить в помещения без его согласия. И все. Не могу же я лезть в окно вслед за Инной?
Алексей не отказался от беседы с журналистом «ФАКТОВ». Но не успел Загуменный и рта раскрыть, как его нынешняя супруга Марина, худенькая женщина неопределенного возраста, выложила на стол несколько бумаг, заверенных гербовыми печатями.
— Инна не имеет никакого права на собственность! — резко заявила новая жена. — Все принадлежит Алексею. Вот посмотрите документы: помещение, мастерская — все его! Даже если они покупали дом, состоя в браке, теперь это — производственный объект, он должен достаться хозяину бизнеса.
— Да! — наконец подхватил Алексей. — Чтобы я опять начинал все с нуля и шел к кому-то батрачить? Такого не будет!
Потом Алексей принялся жаловаться на семейную жизнь с Инной.
— Когда она выходила за меня замуж, то действительно очень хотела детей, а мне, честно говоря, было все равно. Но после рождения сыновей жена решила, что все, свое дело сделала. А воспитывать уже не считала нужным. Била их, орала, ставила в угол. Заявила, что не реализовалась социально, отправилась на компьютерные курсы, на фитнес. Являлась домой поздно и сразу начинала орать, обзывая меня и детей. Устраивала мне сцены ревности. И однажды я подумал: «Что этот человек тут делает? Ей не нравлюсь ни я, ни дети. Пускай идет, откуда пришла». Думал, что после развода она просто вернется к своей бабушке в Черкасскую область.
Насчет прав собственности на помещение мастерской Алексей пояснил, что вначале предложил экс-супруге переписать имущество в равных долях на нее и сыновей. «Она отказалась, захотела делить в суде. Теперь ничего не получит», — заявил, как отрезал.
— Алексей, как же вы, родной и любящий отец, могли собственноручно отдать малышей в детдом?
— Так мне посоветовал адвокат. Он сказал: иначе она напишет заявление в милицию, что ты их украл. Но сейчас я уже собрал все документы, чтобы забрать сыновей.
Обращаюсь к нахмурившейся Марине:
— Вы действительно хотите их забрать? И готовы взять на себя дополнительную ответственность за чужих детей, один из которых — инвалид?
— Да она просто купила эту справку! — с возмущением воскликнула женщина. — Доктор потом признался, что пожалел несчастную маму и написал, что она просила.
— Да, мы хотим забрать детей, как только уладим вопрос раздела имущества, — серьезно ответил мужчина. — Причем планируем сделать так, чтобы Инна больше никогда не имела к ним доступа. Лишим ее материнских прав.
Вот на такой высокой ноте и завершился разговор с любящим отцом.
И правда, бедные дети...