Львовянину Евгению Рожкиву (имя и фамилия изменены) до окончания срока оставалось отсидеть чуть больше года. Находясь на свободном поселении, он мог более или менее свободно передвигаться по улицам городка Маневичи (Волынская область), где отбывал наказание. Что побудило его бежать из колонии — до сих пор неизвестно. Но факт остается фактом: однажды рано утром, закончив смену в кочегарке, парень просто не вернулся в барак. Полтора месяца сотрудники колонии искали его сами, не поднимая шума, — видимо, не желали, чтобы информация о беглеце появилась в газетах. Но, когда парня поймали, ему жестоко отомстили. Чтобы другим неповадно было.
— За восемь лет моей работы здесь не помню, чтобы из нашей колонии кто-то убегал, — рассказывает прокурор Маневичского района Юрий Ликунов. — Рожкив за хорошее поведение был переведен на вольное поселение. Это когда человек находится вроде бы еще на зоне, но может работать за пределами колонии. Главное, чтобы вовремя назад возвращался. Львовский апелляционный суд приговорил Евгения к четырем с половиной годам лишения свободы. Три из них он к моменту побега уже отсидел.
— За что его посадили?
— Ограбил инкассаторскую машину. Вообще-то все глупо произошло. Рожкив только вернулся из армии в родной Львов. Долго работу искать не пришлось. Парень был физически развит, имел права на вождение автомобиля. Кто-то подсказал, что в инкассаторскую службу нужен водитель. Ну он и пошел. Взяли сразу, без разговоров. Для
Евгений, конечно же, понимал, что его разыскивает милиция. Ведь он был единственным подозреваемым в краже. Но, вместо того чтобы скрыться, он... купил себе машину. Представляете?
Поймали парня достаточно быстро. Правда, он особо и не прятался. Деньги, которые не успел потратить, вернули банку. Остальные убытки были возмещены за счет продажи автомобиля, на котором Рожкив и поездить-то толком не успел. Учитывая его хорошие характеристики, чистосердечное раскаяние и то, что он возместил ущерб, суд приговорил Евгения к четырем с половиной годам лишения свободы.
Насколько мне известно, в колонии парень порядок не нарушал, работал, ни с кем не конфликтовал, потому его и перевели на вольное поселение, где он устроился кочегаром.
Надо сказать, что выход в город для «вольников» строго регламентирован. Передвигаться можно лишь по определенному маршруту. Шаг влево или вправо расценивается как побег. Полгода Евгений был образцовым заключенным, если так можно сказать, а потом решил сбежать.
— Может, у него были какие-то серьезные проблемы в колонии или на поселении? Иначе зачем бежать за полтора года до окончания срока?
— Бывшее руководство колонии уверяло нас, что у парня был конфликт с другими заключенными. Мол, его несколько раз застукали на «крысятничестве» — краже личных вещей других зэков. Но эта версия не нашла подтверждения в ходе расследования. Существует еще одна: будто бы Рожкив конфликтовал с администрацией колонии. Как бы то ни было, окончив смену в кочегарке в пять утра, парень отправился на железнодорожную станцию, где сел на дизель-поезд до Сарн.
— Вам известно, куда направлялся беглец?
— Домой к родителям он не собирался. Понимал, что там его будут искать в первую очередь. Перед смертью Рожкив успел рассказать, что его целью была Одесса. Там у него якобы есть друг, у которого можно на время укрыться.
— В колонии объявили тревогу из-за побега? — спрашиваю у прокурора района.
— Поиски заключенного начались сразу же. Но найти его сотрудники колонии хотели своими силами. Насколько мне известно, план «Перехват» не объявляли. Правда, искали его, в основном, по Маневичскому району и по селам, граничащим с ним. Ходили по домам, обыскивали разрушенные и нежилые здания. Была весна, тепло, беглец мог затаиться в каком-нибудь недостроенном помещении.
А Евгений тем временем отдалялся от колонии все дальше и дальше. Конечно, в тюремной одежде далеко не уйдешь, потому он передвигался в основном ночью, на товарных поездах, в электричках и дизелях. Заросшего щетиной парня в робе вряд ли кто-то взял бы в машину, если бы он собрался путешествовать до Одессы автостопом.
— Во время пути надо было чем-то питаться. У него были деньги?
— Евгений промышлял мелкими кражами. Денег у него, естественно, не было. Беглецу удавалось скрываться полтора месяца. Но, не добравшись до конечной цели своего путешествия, Одессы, всего сотню километров, Рожкив неожиданно сдался. Он увидел милиционера, подошел к нему и сказал: «Я сбежал из колонии, но больше бегать не хочу — устал. Арестуйте меня!»
Так как беглеца не объявляли в розыск и не было постановления о взятии его под стражу, тот милиционер просто позвонил в колонию. Мол, приезжайте и забирайте.
За Евгением на микроавтобусе тут же выехали представители колонии: два заместителя начальника и двое оперуполномоченных из Волынской областной пенитенциарной службы. Били беглого заключенного по дороге назад в колонию или нет, на сегодня неизвестно. Все самое страшное для Рожкива началось, когда его доставили на место.
Примерно в восемь часов вечера беглеца завели в кабинет начальника колонии, где тот в присутствии подчиненных, которых в кабинете собралось человек десять, устроил Евгению допрос с пристрастием: зачем убегал, кто помогал, где хотел скрыться. Беглец отвечал неохотно. Именно поэтому его начали избивать прямо там, в кабинете. Некоторое время начальник смены стоял в стороне. Не принимал участие в избиении, а просто наблюдал. Но потом взял резиновую дубинку и со словами: «Как вы бьете? Вас что, не учили? Смотрите, как надо!» — стал бить беглеца дубинкой по голове и почкам. Позже выяснилось, что при этой процедуре присутствовал начальник медицинской части колонии, но первую помощь истекающему кровью заключенному никто не оказал.
Двое из десяти работников колонии, принимавших участие в избиении, вскоре отправились домой, сославшись на усталость. А издевательства над Евгением продолжались. По приказу начальника зоны беглеца поставили на колени и заставили ползти со второго этажа на первый, держа в зубах кроссовки. Если кроссовки падали — он получал пинок или удар резиновой дубинкой. Потом его завели в комнату для обысков и уложили на стол.
Начальник смены распорядился, чтобы каждый из присутствующих сотрудников подходил и наносил удар по заключенному. Парня избивали еще около часа. Один из оперативников пенитенциарной службы заставил беглеца подняться и ударил его ногой в область живота. Рожкив упал и закричал от боли. Но его снова уложили на стол и, не обращая внимания на крики, продолжили экзекуцию, приговаривая: «Хотел нас вокруг пальца обвести? В дураках оставить? От нас не сбежишь! Теперь и другим неповадно будет бегать».
— Парню становилось все хуже, но его приводили в чувство и продолжали бить, — продолжает Юрий Ликунов. — А потом, видимо, утомившись, прекратили. Начальник колонии распорядился оставить избитого беглеца в комнате для обысков до утра, приковав его наручниками к решетке на окне. При этом руки Евгения оставались сцепленными сзади.
В таком положении беглец, время от времени теряя сознание, провел часа четыре. Иногда кто-нибудь из контролеров, то ли жалея парня, то ли боясь последствий за содеянное, заходил в комнату и давал ему попить воды.
В шесть утра один из сотрудников колонии обнаружил, что Евгений висит на наручниках без сознания. Вызвали врачей, пытались его спасти, но было уже поздно.
— Вам должны сообщать о смерти заключенного в колонии?
— Обязательно. Но начальник зоны почему-то позвонил не мне, а моему помощнику. Мол, у них там умер заключенный. Якобы своей смертью. Возможно, так он хотел скрыть следы преступления. Лично я узнал о смерти Рожкива от сотрудников милиции, хоть должен был получить информацию первым.
Я выехал на место происшествия. Комната для обысков, где избивали заключенного, была тщательно вымыта. Но на стенах можно было все-таки заметить следы крови. Стало понятно, что Рожкив умер отнюдь не своей смертью. Это же подтвердило и вскрытие: Евгений погиб от ушиба поджелудочной железы. Позже следствие установило, что именно удар оперуполномоченного пенитенциарной службы ногой в живот и стал для заключенного роковым.
— Начальника колонии сразу отстранили от выполнения своих обязанностей?
— Нет. Прошло месяца три, прежде чем он был взят под стражу. Кроме того, были арестованы начальник смены и оперуполномоченный пенитенциарной службы.
— В таких небольших городках, как Маневичи, обычно все друг друга знают. Об убийстве в колонии наверняка было известно почти всем горожанам. Кто-нибудь пытался давить на следствие?
— Мама начальника колонии звонила и спрашивала, чем ее сын может помочь родственникам убитого. Видимо, таким образом хотела заслужить снисхождение. Но я сказал, что это не в моей компетенции.
— У погибшего остались родные?
— Родители и сестра. Девушки, насколько мне известно, у него не было. Родители из Львова приезжали на одно судебное заседание, потом сказали, что больше ездить к нам не смогут. Потому приговор зачитывался без них.
— Вы поддерживали в суде обвинение. Довольны приговором?
— Я просил для оперативного работника пенитенциарной службы, удар которого стал смертельным для Евгения, восемь лет лишения свободы, а для начальника колонии — семь лет. Но суд несколько смягчил наказание, приговорив подсудимых к семи и шести годам соответственно. Еще восемь человек получили сроки от четырех до четырех с половиной лет лишения свободы, но с отсрочкой приговора. Такой вердикт судей я считаю слишком мягким. Ведь речь идет об убийстве человека. Не важно, заключенный он или нет. Прокуратура уже подала апелляцию.
— Осужденные как-то пытались оправдать свои действия?
— Они объяснили, что били с одной целью — отомстить за побег.
*За стенами этой колонии и произошло убийство парня, которого «наказывали» в назидание другим (фото автора)
P. S. Автор выражает благодарность прокурору Маневичского района Волынской области Юрию Ликунову за помощь, оказанную при подготовке этого материала.