Минуло девять дней со дня смерти выдающегося дрессировщика львов и тигров народного артиста СССР Владимира Шевченко
Народные артисты СССР — легендарные дрессировщики Владимир и Людмила Шевченко — прожили в браке 49 лет. После кончины мужа Людмила Алексеевна стала исполняющей обязанности генерального директора Национального цирка Украины, который ее супруг возглавлял последние пять лет. Мы беседуем с ней в директорском кабинете, стены которого увешаны афишами и фотографиями выступлений четы Шевченко. Время от времени Людмила Алексеевна отвечает на звонки по мобильному. «Это телефон мужа, — поясняет она. — Партнеры цирка знают его номер».
— Людмила Алексеевна, где вы познакомились со своим супругом?
— На экзаменах, когда поступали в Московское государственное училище эстрадного и циркового искусств. Это было в далеком 1963 году. Мне тогда исполнилось 17 лет, Володе — 18. Потом я узнала, что, увидев меня в шеренге абитуриенток, он сказал: «Эта девочка будет моей». С того момента моя судьба была, по сути, предрешена, ведь Шевченко, если чего-то хотел, обязательно своего добивался.
— Рассказывал, чем вы его покорили?
— Красивые ноги понравились. Вначале Володя был мне просто надежным другом. Я все ему рассказывала, советовалась, плакалась. Подруги ведь то и дело пытались выдать меня замуж, а я этого совершенно не хотела. Все мысли были о трюках, номерах, учебе, комсомольской работе. О том, чтобы заводить собственную семью, и слышать не хотела. К гулянкам была совершенно равнодушна. Но девчата настойчиво продолжали подыскивать мне женихов.
Было немало подобных предложений и от гимнастов и акробатов, которые искали себе партнерш для номеров. А в цирковом мире так: партнерша становится женой. Позанимаешься с каким-нибудь парнем в паре, — и сразу пошли слухи, что у нас роман и мы вскоре поженимся.
Свой первый студенческий Новый год планировала встречать в компании молодых ученых. Среди них был молодой человек, который за мной ухаживал. Вечером 31 декабря заехала в общежитие, чтобы переодеться. А тут Володя. Взял меня за руку и говорит: «Выбирай — или я, или твой ухажер». Я не хотела выходить замуж за того человека, поэтому сказала Шевченко: «Выбираю тебя». И мы стали жить вместе. Правда, за мной пытались ухаживать некоторые преподаватели. Володя каждому из них набил физиономию. Те не жаловались, ведь понимали, что заслужили. С тех пор все в училище знали: к Семеновой (это моя девичья фамилия) лучше не приставать — она девушка Шевченко, а он парень отчаянный.
Большая часть студентов была из цирковых семей. Это отдельный мир, который неохотно пускает к себе посторонних. Я как раз и была чужачкой — занималась художественной гимнастикой.
— Ваш муж был потомственным дрессировщиком?
— Да. Его отец Дмитрий Терентьевич работал со львами и тиграми. Директор нашего училища Александр Волошин дружил с ним и рассказал о наших с Володей отношениях. После этого Шевченко повез меня знакомить с отцом. Тот как раз гастролировал под Москвой в Люберцах. Выступления шли в шапито. Там я впервые увидела клетки с хищниками. Дед — так мы называли Дмитрия Терентьевича, потому что он был на много лет старше Володиной мамы Александры Александровны — сказал: «Или женитесь, или разбегайтесь, так как мы подыскали сыну невесту из цирковых».
И вот возвращаемся на электричке в Москву. Шевченко спрашивает: «Ты за меня замуж выйдешь?» А я в ответ расплакалась, приговаривая: «Не хочу, не хочу!» Для Володи это был шок, ведь привык, что всегда всего добивается. Посидели молча, и я решила: «Ну ладно»...
Свадьбу сыграли на летних каникулах в Мурманске, где гастролировал отец Володи. Я туда вроде как на практику поехала. Меня оформили служащей по уходу за животными. Если бы можно было прожить еще одну жизнь, не согласилась бы на такую работу: очень тяжело
— Свадьбу на манеже отмечали?
— Ничего подобного — расписались, немного посидели за праздничным столом, и все, — продолжает Людмила Алексеевна. — На следующий день вновь пришлось приступить к работе. Правда, мы напомнили Терентьевичу, что по закону нам полагается три дня отпуска. А он в ответ: «Дармоеды, лентяи!» Да мы и сами понимали: животным не объяснишь, что мы молодожены.
Чтобы расписаться, пришлось задействовать знакомства. У цирковых ведь было по
Тогда я впервые вошла в клетку с четырьмя львятами-самочками. Отец Володи дал мне бамбуковую палочку. Захожу, а они как кинутся обнимать меня за ноги. Стою с этой тросточкой, не знаю, что делать...
Вернулись в Москву и за одну ночь придумали сценарий нашего семейного номера — синтез гимнастики, акробатики и дрессуры. Мы стали учиться заочно и готовить постановку. Правда, если бы не моя настойчивость, Шевченко так и остался бы без диплома. Я заставляла его сдавать экзамены, несмотря на то что Володя совершенно к ним не готовился. Он путал имена знаменитых композиторов — говорил, например, «Вольфганг Амадей Бах». Хорошо, что преподаватели воспринимали подобные оплошности как шутку. Перед одним из экзаменов я успела напеть ему мелодию из «Богатырской симфонии» Бородина. Она ему как раз и попалась. Везунчик.
— Муж сразу позволял вам выполнять сложные трюки в клетке?
— Старался все опасное делать сам, прикрывал меня собой от зверей, не подпускал к ним. Вообще у него было сильно развито чувство ответственности за окружающих его людей — качество, которое, к сожалению, нечасто встречается у современных мужчин. Показателен такой случай. Мы поехали посмотреть Кунгурские пещеры близ Перми. Вдруг у автобуса отказали тормоза, а впереди железнодорожный переезд. Мы с мужем пристроились на какой-то лавочке в проходе между сиденьями, так как не всем хватило мест. Надо же было такому случиться, что когда мы приближались к переезду, к нему на полной скорости несся товарный поезд. В критический момент, когда автобус летел наперерез составу, Володя схватил меня на руки и поднял, пытаясь тем самым спасти. К счастью, водитель успел развернуться и автобус зажало между столбом и товарным вагоном. Все отделались лишь ссадинами.
Так вот, на манеже мне вовсе не хотелось стоять, как кукла, и мило улыбаться. При каждом удобном случае я брала инициативу в свои руки. Володя возмущался прямо на глазах у зрителей. Я вступала в пререкания. Публика воспринимала это как игру, и мы стали разыгрывать такие сценки намеренно. Вскоре я работала с животными наравне с мужем.
Тут нужно сказать, что шеф (во время интервью Людмила Алексеевна несколько раз называла мужа шефом. — Авт.) был максимально осторожен за пределами манежа, говорил: «Зачем я буду искать приключений на свою голову, если у меня в клетке экстрима хоть отбавляй». Мне даже пришлось уговаривать его, чтобы он научился управлять автомобилем и сел за руль. Я тоже так себя вела, ведь мы обязаны были беречь себя для манежа — никто, кроме нас, номер не отработает.
*Владимир Шевченко был предельно осторожен вне манежа, говорил: «Зачем я буду искать приключений на свою голову, если у меня в клетке экстрима хоть отбавляй»
— Шевченко уже тогда носил длинные волосы?
— Да, они были его гордостью. Кода незадолго до смерти у него выявили онкологическое заболевание печени и назначили химиотерапию, шеф заявил мне: «Так я же могу от нее полысеть!» Одно время я пыталась работать над образом Володи, настояла, чтобы он занимался у станка в танцевальном зале. Но однажды увидев, как он, высоченный, со своими ногами
Володя любил носить перстни, браслеты. Уже в
— Что дарили друг другу на праздники?
— Вначале расскажу, что дарили нам: игрушечных львов и тигров, вещи с изображением этих кошек. «Хорошо, что я не гинеколог», — жестко шутил Володя. По гороскопу он Лев, поэтому обожал золото. Дарил мне только украшения. Когда преподнес первое кольцо, я его отругала. Представьте: мы в долгах как в шелках — позанимали на костюмы, клетки. И вот на гастролях в Хабаровске остановились в бараке, который почему-то назывался гостиницей. Кроватей в номере не было — спали на матрасах на полу. Утром Шевченко ненадолго вышел. Возвращается и показывает колечко. Я чуть в обморок не упала! «Где ты деньги взял?» — спрашиваю. Оказалось, одолжил целых 700 рублей! В советские времена это была весьма крупная сумма.
— Когда к вам пришли признание, слава?
— Мы стремились задействовать как можно больше животных, всячески старались насытить номер сложными трюками. Скажем, я, сидя на прикрепленной к тросу трапеции, опускалась на ковер, которые своими телами образовывали львицы. Животные прыгали через меня, и мы поднимались с питомцами над манежем на специальных конструкциях. Лев становился на задние лапы, а передние клал на плечи Шевченко. Или такой номер: шеф подходил к львицам, они дружно начинали на него рычать, выкидывать вперед лапы. Но стоило мне подойти, сказать им несколько ласковых слов, как они успокаивались и я ложилась на львицу. Ни одна женщина прежде такого не делала. Это был настоящий цирковой спектакль с определенным сюжетом. Однако в Советском Союзе мы долго оставались не очень известными. Знаменитыми стали за границей, а уж затем на родине.
Первые наши зарубежные гастроли проходили в столице Румынии Бухаресте в 1970 году. Тогда произошла забавная ситуация. Наш помощник дядя Андрей, немолодой уже человек, вышел на манеж расставлять тумбы для львов и тигров. Публика разочарованно загудела, мол, неужели этот неказистый мужчина и есть дрессировщик. А затем появляемся мы — молодые, видные — и зал начал аплодировать. Иностранные импресарио отметили это и стали добиваться от советской стороны, чтобы к ним на гастроли направили дрессировщиков Шевченко.
Случалось, зарубежные артисты интересовались, не подстрижены ли когти у наших питомцев, не спилены ли клыки. Мы тогда даже не знали о подобных ухищрениях, никогда к ним не прибегали. В Мюнхене не сложились отношения с владельцем дворца спорта, в котором мы выступали, и он вместо брандспойта (с ним ассистент страхует дрессировщиков во время представления, стоя с внешней стороны клетки) дал обыкновенный садовый шланг. Кстати, за смелость и сложность трюков на Западе нас называли «крейзи», то есть «бешеные».
Самую серьезную травму Володя получил во время гастролей во Франции. До этого долгое время никаких ЧП не случалось. А тут вдруг львица напала на Шевченко: ухватила его и потащила под тумбу, как добычу. У меня в руке был стек, и я с такой силой вонзила его в пасть хищнице, что сломала ей клык. Володю положили в реанимацию. Однако через пару дней он вышел на манеж, ведь его никто не мог заменить. День проводил в больнице, а вечером его привозили на выступления. Интересно, что шеф никогда не позволял, чтобы на нас оформляли страховку. А перед теми злополучными гастролями импресарио позвонил мне, спросил, можно ли нас застраховать. И я разрешила...
— Хорошо зарабатывали за рубежом?
— Копейки. Государство платило нам скромные суточные, а львиная часть гонораров шла в казну. В Германии один коллега спросил у Владимира, сколько мы зарабатываем за выступление. Муж назвал сумму. Немец, ничего не ответив, ушел. Потом нам сказали, что он обиделся — решил, что Володя его обманул. Впрочем, некоторые импресарио, зная положение дел, преподносили нам оплату в конвертах. По контракту мы первый раз поехали выступать за рубеж только в 1994 году.
— Квартиру вам выделило государство?
— Да. Кстати, мы оба лет десять не имели прописки. Власти Украинской ССР в
— За несколько недель до смерти Владимир Шевченко проводил вместе с вами пресс-конференцию, выглядел бодрым, полным сил...
— Он мужественно воспринял известие о том, что у него страшная болезнь. Узнали о ней случайно: беспокоили боли в сердце. Володя лег на обследование. Он знал, что жить осталось недолго, рассчитывал дотянуть до января. Но получилось иначе...