…16 февраля полтавчанин Дима Беляев должен был сыграть свадьбу со своей любимой Маринкой. К этой торжественной дате молодые уже все приготовили. Кроме свадебных нарядов. Но теперь они их и покупать не будут. И свадьбу, о которой раньше так мечтали, не собираются гулять. Они просто скромно распишутся. К тому же на эту дату выпадает сороковой день после смерти друга Дмитрия Максима Пономаренко, погибшего под лавиной в Закарпатье. («ФАКТЫ» сообщали о трагическом происшествии со сноубордистами в январе нынешнего года.)
— Когда я ехала к Диме в Ужгород, где он лежал в отделении областной больницы, прихватила с собой обручальные кольца, — рассказывает Марина Гвоздева — худенькая, невысокого роста девушка. — Сказала ему об этом, а он улыбнулся: «Давай, я готов носить свое!» И так мне тепло от этих слов на душе стало.
Уезжая в Ужгород, Марина еще не знала, что увидит Диму без ноги. Но она мудрая и стойкая девушка. «Это не беда, — сказала Марина жениху, узнав правду. — Главное, что ты жив, и это счастье».
Дима и Марина познакомились десять лет назад в клубе «Полтава-спелео», куда оба, увлеченные романтикой и приключениями, пришли обучаться нелегкому делу покорения вершин и глубин. Димке было 15, Марине — на год меньше. С тех пор они почти всегда отправлялись вместе — в Крым, на Кавказ, в горы и в пещеры. Достигли неплохих результатов в спорте: оба становились призерами различных соревнований.
— Спустя время я рассмотрела в Диме мужчину — отважного, надежного и преданного, — признается Марина. — Сейчас уверена: лучше не найти. Мы целых три года встречались, пока он не сделал мне предложение. Это случилось первого декабря прошлого года.
Перед свадьбой ребята собирались съездить на недельку в Грузию, покататься на сноубордах. Но прежде Дима решил отправиться с друзьями в Закарпатье дня на три, чтобы раскататься.
— Димкин телефон замолчал двенадцатого января, — вспоминает Марина. — Мы с его мамой Людмилой Константиновной заволновались, ведь раньше такого никогда не было. На следующий день Димина бабушка праздновала день рождения — восемьдесят два года. И мы обе держались, чтобы с бабушкой истерика не случилась. Где-то в полпятого вечера мне позвонил Димин друг-сноубордист и сообщил: на горе Гемба сошла лавина, и Дима в нее попал… У тех, кто занимается экстремальными видами спорта, есть такое правило: пока нет тела, человек жив. Я даже мысли не допускала, что Дима может погибнуть!
«ФАКТАМ» удалось пообщаться с непосредственным участником поисковой операции.
— О том, что два сноубордиста попали в снежную лавину, мы узнали в два часа дня, — рассказывает Евгений Чизмар. — Один из парней отправил своим друзьям эсэмэски, что лежит где-то в лесу с переломанными ногами, а что с товарищем — не знает. Мы тщательно прочесали склоны Гембы, поднимаясь со стороны Пилипца. Но до наступления темноты ничего не нашли — был густой туман, видимость — два-три метра. Тогда я подумал, что если парень отправил эсэмэски, а не позвонил, значит, мобильная связь в той местности плохая (больше связи с травмированным не было, но, возможно, просто сел аккумулятор). Вероятно, сноубордисты по ошибке спустились с Гембы не в сторону Пилипца, а по северному или, что намного хуже, южному склону — в направлении реки Боржава. Там очень опасные места, не предназначенные для катания. Спускаться по тем склонам небезопасно и спасателям, поскольку они сами могут сорвать лавину. Необходимо объехать гору и подниматься на гребень из Свалявского района (а это 90 километров от Пилипца).
На рассвете следующего дня нашу поисковую группу из восьми человек доставили туда, и мы начали восхождение. Нужно было подниматься вверх 17 километров, часть дороги проходила через лес. У подножия горы течет речка Боржава, не замерзающая и в
Пройти через лес и подняться на полонину наша группа смогла лишь после обеда. Все это время стоял густой туман, видимость — не больше 20 метров. Но как только мы вышли из леса, на какое-то короткое время туман рассеялся. Нам очень повезло, ведь такое «окно погоды» всплывает нечасто. А тут — будто поднялись декорации в театре, и я увидел место схождения трех лавин. Две небольшие остановились в ущелье, а самая большая дошла до леса. Я поднялся выше, чтобы сфотографировать след лавины и вернуться туда на следующий день (лавина была очень далеко, на другом гребне).
Шансов, что сноубордист жив, становилось все меньше, ведь с момента его пропажи прошло более суток. И тут вдруг издалека послышался звук, слабый крик. Я быстро спустился вниз, и наша группа двинулась по направлению к нему. Через километр мы нашли лежащего в снегу с переломанными ногами Дмитрия. Было уже пять часов вечера, начало смеркаться. Парень был в сознании, отвечал на все вопросы. Даже сказал такую фразу: «Не забудьте мою доску, она метрах в десяти выше». Я еще подумал: дай Бог, чтобы мы тебя живым донесли, какая еще доска?
Напоили его чаем из термоса, наложили шины, сделали из снегоступов сани-волокуши и начали спуск. Когда уже заканчивалась лавина, один из спасателей увидел в свете фонаря какой-то блестящий предмет. Это был ботинок товарища Димы — Максима, который погиб сразу после схождения лавины. Мы откопали тело, обозначили место и продолжили спуск — нельзя было терять ни минуты.
В своем рассказе Евгений Юлиевич упустил некоторые моменты, о которых рассказали его коллеги. Например, что спасатель во время изнурительного подъема, продолжавшегося более десяти часов, не сделал ни одного глотка из своего термоса. Он берег чай для травмированного туриста, потому что знал — от обезвоживания организма кровь густеет и человек (которого нужно еще найти и донести вниз) намного быстрее замерзает… Спасатель не забыл положить в свой рюкзак дополнительную пуховую куртку, в которую потом обернул сноубордиста. А еще коллеги объяснили, что пришлось преодолеть спасателям. Накрывающая лес снежная лавина валит большие деревья и прижимает кусты к земле. Пробираться через такой бурелом, да еще ночью, чрезвычайно сложно, потому что фонарь светит всего на 10 метров, а что дальше — не известно. Спасатели периодически натыкались на поваленные деревья длиной до сорока метров. Пройти под ними невозможно из-за веток, поэтому приходилось двигаться в обход. А за одним поваленным деревом может оказаться еще одно.
Сани с травмированным парнем застревали в большом снегу, приходилось тянуть их по крутому склону зигзагами вверх-вниз, что требовало невероятных физических усилий. Скорость передвижения в таком лесу — меньше одного километра в час. В какой-то момент один из спасателей увидел в свете фонарика волок (дорогу, по которой тянут срезанные деревья) и предложил выйти на нее. Однако Евгений Чизмар, не увидев рядом никаких следов лесозаготовки, решил проверить дорогу сам. И… провалился по плечи в снег и по колени в воду. Это оказался не волок, а занесенный снегом поток. Хорошо, что спасатели не потащили туда сани с Дмитрием.
Когда большая часть дороги была преодолена, навстречу поисковой группе вышли лесники. К четырем часам утра они помогли донести сноубордиста до дороги, откуда на автомобиле отвезли в больницу. Сам Евгений Чизмар добрался до базы после пяти утра. А через час ему позвонило руководство и попросило в семь утра отправляться с новой группой спасателей за телом погибшего Максима. Эту трудную дорогу в оба конца пришлось пройти еще раз практически без отдыха…
— На следующий день в ясную погоду мой товарищ поднялся на гребень и по следам сноубордистов четко представил, как все произошло, — рассказывает Евгений Чизмар. — Накануне парни в тумане спустились с гребня и оторвали лавину. Линия отрыва была метров триста, а длина лавины — примерно 2,7 километра. Спастись от потока, несущего на скорости огромную снежную массу, чрезвычайно трудно, ведь когда он останавливается, снег становится очень плотным. Бывали случаи, что попавший в лавину человек, у которого одна рука оказывалась на поверхности, все равно не мог откопать себя из спрессованного снега и погибал. Но пока этот огромный снежный поток движется, есть шансы спастись. Нужно плавательными движениями попытаться «выплыть» к краю лавины, где ее скорость намного меньше. И закрыть курткой рот, чтобы снег не забил дыхательные пути. На Западе изобрели противолавинные аэрбеки (рюкзаки с надувными подушками). Но стоят они порядка 800 евро, позволить себе такую роскошь у нас может далеко не каждый турист.
Вообще, Диме очень и очень повезло. С такими травмами человек выдерживает на холоде максимум 12 часов, поэтому мы, получая сигнал о бедствии, нередко идем уже за телами. Попробуйте в обычной одежде провести зимнюю ночь в городском парке! А парень со сломанными ногами, в лыжной курточке продержался почти 30 часов, и у него еще были силы звать на помощь. Он очень хотел выжить.
Сам Дмитрий, вспоминая тот роковой день, рассказывает «ФАКТАМ»:
— Погода стояла ясная, видимость хорошая. Но на самой вершине Гембы вдруг упал очень густой туман. Мы с Максимом хотели спуститься по знакомому склону к водопаду Шипот, а оказалось, что пошли совсем в другую сторону — не сориентировались в тумане. Сначала ничто не указывало на опасность, я до последнего был уверен, что направление правильное. Но через несколько секунд мы поняли, что попали в лавину. Пытались как-то выехать из нее, пока держались на досках, но нас быстро закрутило и сбило с ног. В какой-то момент лавина остановилась, надо мной был слой снега. Затем толчок — и я остановился на дереве. Меня, наверное, спасло то, что сноуборд зацепился за ветку и я на некоторое время завис. Вообще, это был густой лес, и то, что меня на скорости протянуло через него и переломало лишь ноги, — какое-то чудо.
Мобильное покрытие там было очень слабым. Я написал другу эсэмэску, что попал в лавину, нажал «отправить» и подбрасывал телефон, чтобы поймать связь. Но позже нашел положение, при котором в телефоне появилось одно деление связи, даже пару раз сумел дозвониться друзьям и по нескольку секунд переговорить. Они дали понять, что я совсем не в том месте, где думал… Никакой еды у меня не было, лишь полупустой термос, смятый ударом об дерево. А из одежды — еще одна кофта, которую я сразу надел. Она спасла меня от более сильных обморожений. Был еще фонарик, который я ночью повесил на куст и включил в мигающем режиме. Время от времени звал на помощь, пока меня не услышал Евгений Чизмар… Там в снегу у меня была лишь одна цель — выжить. Что помогло продержаться? Наверное, ангелы-хранители.
В тяжелом состоянии Дмитрия Беляева доставили в Свалявскую районную больницу, а оттуда перевели в реанимацию областной клинической больницы. Из-за длительного переохлаждения травмированную ногу пришлось ампутировать. А на днях парень вернулся домой, в Полтаву.
Сейчас влюбленная пара практически не расстается. Марина целые дни проводит возле Диминой кровати в отделении ортопедии Полтавской областной клинической больницы.
— Дима уже может сидеть, опершись руками о кровать, — радуется девушка. — Его папа по полтора часа утром и вечером массажирует ему уцелевшую правую ногу и спину, поэтому мышцы постепенно набирают силу. А неделю назад Диме сделали операцию на ноге, вставили штырь в бедренную кость- был осколочный перелом со смещением. Нога все еще обморожена, но вчера он впервые за все это время среагировал на щекотку. Мы верим в то, что все будет хорошо, и медики нас тоже обнадеживают — уже через несколько дней Диму обещают выписать.
— За двадцать семь часов, проведенных под завалом, я был готов к любому исходу, — говорит Дмитрий. — Только с жизнью не прощался. И сейчас у меня боевой настрой: как можно быстрее хочу встать на уцелевшую ногу, а к лету научиться бегать. Этой зимой уже вряд ли покатаюсь на сноуборде, а вот следующей не исключаю такой возможности.
— Он боевой парень, — считает Владимир Гвоздев, папа Марины. — Представляете, уже сейчас за компьютером работает. У Димы небольшой собственный бизнес — он занимается промышленным альпинизмом, то есть внешним ремонтом зданий на высоте. Несмотря на тяжелое положение, в котором находится, пытается не оставлять дело без контроля.
Родные даже мысленно не произносят слова «инвалид» в отношении Димы.
— Мы очень благодарны всем, кто откликнулся на нашу беду, — говорит мама Дмитрия Людмила Константиновна. — Знакомые и незнакомые люди помогают нам, чем могут. А для нас сейчас и пять гривен — деньги. Очень приятно, что глава Полтавской областной госадминистрации Александр Васильевич Удовиченко и директор областного департамента здравоохранения Виктор Петрович Лысак, когда встал вопрос о перевозке сына из Ужгорода домой, без лишних проволочек выделили специальный автомобиль. И операцию Диме сделали быстрее, чем могло быть, уже местные хирурги. А какие чуткие, внимательные медики в Закарпатье! Звонят, интересуются состоянием сына. Большое спасибо главному врачу областной больницы в Ужгороде Юрию Юрьевичу Яцине. И нашим, полтавским, врачам, которые сейчас делают все возможное — Владимиру Федоровичу Хомрачу, Алексею Юрьевичу Корсунскому. Увы, ногу моему единственному сыну никто не может вернуть. Теперь надо думать о том, как оплатить реабилитационный период, а главное — дорогостоящий импортный биопротез. Пятьдесят тысяч долларов для нас, конечно, фантастическая сумма. Остается надеяться, что Диме, чудом выжившему под снежной лавиной, помогут неравнодушные люди.
— Не было такого, чтобы Дима в отчаянии сказал оставить его и найти другого? — осторожно интересуемся у Марины.
— А почему, собственно, мы должны вести разговоры на такие темы? — пожимает плечами девушка. — Для меня он прежний, самый любимый.
*"Для меня Дима прежний, самый любимый", — с нежностью в голосе говорит Марина (фото Анны Волковой, «ФАКТЫ»)