Многодетная мать из Тернопольской области, якобы «заказавшая» любовницу супруга, осуждена на четыре года лишения свободы
Не секрет, что в раскрытии заказных убийств, как правило, принимают участие так называемые милицейские агенты — люди с криминальным прошлым, которых правоохранители подставляют потенциальному заказчику. Киллеры предлагают заказчику свои услуги по устранению жертвы, а потом сдают его милиции. В случае 38-летней Ольги Андрейко, матери четырех несовершеннолетних детей, сценарий был разыгран настолько цинично, что даже суд, учтя эти обстоятельства, назначил ей наказание ниже нижнего предела.
Первый раз Оля вышла замуж в 18 лет, но семейное счастье не сложилось: когда молодая женщина была беременна третьим ребенком, муж подался в Европу на заработки и… исчез, предоставив ей самой поднимать детей.
Второго избранника молодая мать встретила, когда сыну Андрюше исполнилось одиннадцать лет, дочке Лиле — девять, а младшей Вике — восемь лет. Самой Ольге тогда было 32, мужчина оказался на год младше. Женщину это не смущало. «Раз идет на троих детей, значит действительно любит», — думала она.
— Конечно, хотелось иметь в жизни опору, — вздыхает Ольга Андрейко, с которой мы встретились в Киевском СИЗО вскоре после окончательного решения Высшего специализированного суда. — Андрей настолько хорошо относился к детям, что мне иногда было даже обидно: приходим с работы, они бегут к нему, а не ко мне. Не жалел на них денег. Мечтал о своем ребенке и, когда спустя два года у нас родилась дочка, души не чаял в маленькой Вероничке. После родов я долго лечилась, и он взял на себя все домашние хлопоты.
Странности в поведении мужа Ольга начала замечать на четвертом году семейной жизни. Андрей стал часто задерживаться на работе, сначала — на два-три часа, потом — до поздней ночи.
— Объяснял, что стал брать частные заказы (он работает наладчиком электросетей), чтобы подзаработать, — говорит Ольга. — Я ему доверяла, не возникало даже малейшего подозрения. Приходя домой, Андрей выключал мобильный телефон, чтобы, мол, больше никто не дергал. Меня это радовало — пускай лучше спокойно с детьми пообщается.
Однажды Андрей не пришел ночевать. На следующий день объяснил жене, что по дороге домой зашел к другу, выпил лишку и заснул в гостях. Однако вскоре ситуация повторилась. Андрей не ночевал дома, а утром не отвечал на телефонные звонки. Забеспокоившись, Ольга поехала к нему на работу в Теребовлю, за тридцать километров от областного центра, где и услышала от сотрудников о любовных похождениях своего благоверного.
— Чем дальше, тем чаще Андрей не ночевал дома, — продолжает женщина. — Уже почти не скрываясь, звонил по телефону некой Татьяне. Оказалось, эта женщина живет в Теребовле, в собственном частном доме. Однажды он пропал на неделю. Я поехала в райцентр, узнала ее адрес и своими глазами убедилась в измене мужа.
Стресс, который пережила женщина, трудно описать словами. Она была готова на все что угодно, лишь бы вернуть любимого. Подстерегала супруга возле работы, чтобы поговорить с ним. Умоляла не бросать ее, подумать хотя бы о маленькой дочке. Пыталась усовестить разлучницу, напоминая, что та разбивает сразу две семьи (муж Татьяны находился на заработках в Италии и рано или поздно узнал бы об измене жены). Соперница вела себя нагло и уверенно. Ольга говорила даже с ее отцом, но тот отмахивался: «Дочка взрослая, двух детей имеет, как я буду ей указывать?» Правда, Татьянина свекровь, узнав о поведении невестки, закатила скандал на весь район. Но это привело лишь к тому, что Андрей окончательно переселился к любовнице, отказавшись вернуться в семью…
Началом конца этой драматической истории можно назвать день, когда Оля получила по почте написанное печатными буквами письмо с угрозами. Процитировать его невозможно ввиду обилия нецензурных выражений. Но общий смысл был такой: мол, прекрати преследовать мужчину, он все равно к тебе не вернется. «А если еще раз прицепишься — ни тебе, ни твоим выродкам несдобровать. Лучше сразу вешайся!» И внизу вместо подписи — пять могильных крестов.
Возможно, человек с психикой покрепче отнесся бы к хулиганской выходке соперницы равнодушно, но Оля приняла ее близко к сердцу.
— Мама сидела в детской и все время плакала, — рассказывает ее 14-летняя дочь Вика. С Олиными детьми я познакомилась во время командировки в Тернополь. — Потом показала нам это страшное письмо. Мы тоже испугались, когда увидели пять крестиков — по одному для каждого из нас.
— До появления в нашей семье Андрея мы вместе с мамой жили очень хорошо, — вздыхает 15-летняя Лиля. — Приходим из школы, а мама как раз заканчивает уборку в квартире. На кухне вкусно пахнет, обед готов. Потом мы вместе шли в детскую, рассказывали маме всякие школьные приколы. Когда он пришел в нашу семью, мы старались с ним подружиться, чтобы маме было хорошо. Но потом они стали ссориться, и это было ужасно. Один раз мама упала в обморок в коридоре после очередного разговора с Андреем, он тогда еще иногда приходил к нам. Мы стали ее поднимать, крикнули ему, чтобы быстрее вызывал «скорую», а он даже с дивана не встал. Буркнул: «И так пройдет!» После этого случая мы его возненавидели…
Следующее письмо, которое мы сами нашли в почтовом ящике, я спрятала, чтобы мама его не увидела. Но она стирала курточку и нашла в кармане. Оно было еще хуже первого.
В материалах уголовного дела есть документы, свидетельствующие о том, что за полгода, пока назревал окончательный разрыв между супругами, «скорая» выезжала к Ольге Андрейко 19(!) раз. После одной из «бесед» с мужем Оля упала без сознания прямо в конторе райэлектросети, а очнулась только на следующий день в больнице. Ей поставили диагноз «острая реакция на стресс, эмоционально нестабильное состояние, неврастения», прописали успокоительные препараты. Ольга призналась, что ни с кем не делилась горем. Только дети видели, как маме плохо, но помочь ей ничем не могли.
Женщина решила еще раз поехать в Теребовлю. Но только уже не за мужем. Теперь она хотела, чтобы ее оставили в покое. Чтобы не писали оскорбительных писем, не пугали жуткими угрозами. Но разговора не вышло. Ее просто прогнали с порога.
— По дороге обратно я расплакалась прямо в такси, — вспоминает Ольга. — Водитель стал расспрашивать, что случилось. И неожиданно для себя я все ему рассказала. Таксист предложил: «Надо, чтобы с ним кто-нибудь серьезно поговорил». Я подумала: может, правда? Но кто? Таксист сказал, что у него есть такие знакомые, только надо будет «магарыч» поставить.
— Что имелось в виду под словом «поговорить» — побить, убить?
— Да что вы, я же любила его. Я не хотела, чтобы его били, просто мне казалось, что, если посторонние ему серьезно скажут, чтобы кончал дурить, может, одумается?
Таксист довез Ольгу домой и распрощался. А спустя некоторое время женщине на мобильный позвонил незнакомый мужчина.
— Он сказал, что знает о моей проблеме и может поговорить с мужем, — продолжает моя собеседница. — Вначале я отказалась, потому что к тому времени уже не хотела, чтобы Андрей возвращался. Наоборот, старалась его быстрее забыть. Но незнакомец продолжал настаивать на встрече. В конце концов я согласилась выйти к нему на улицу. Во время нашего разговора он принялся подробно выспрашивать меня о муже, о его любовнице. Я опять расплакалась. Он стал обещать, что поговорит с ним, и все наладится. Попросил, чтобы я показала фотографию Андрея, дом, где он теперь живет. Я вдруг поверила, что он сможет помочь…
Тот мужчина стал звонить каждый день и просить денег — то на дорогу, то на еду. Вскоре я поняла: этот человек видит, что я сама не своя, и пользуется моим состоянием, чтобы вытянуть из меня побольше денег. Однажды он потребовал двести гривен, причем открутиться было невозможно. Тогда я пригрозила, что напишу в милицию заявление о вымогательстве. На что он прошипел: «Ну, подожди, ты не знаешь, с кем связалась».
Уже в ходе следствия выяснилось, что этот человек, охотно дававший обвинительные показания против Ольги, был неоднократно судим (да и сейчас снова сидит в тюрьме, получив относительно небольшой срок за серьезное преступление). Через неделю новый знакомый явился к Ольге вместе с приятелем — таким же хамовитым и агрессивным. Назовем его Макогоном и оговоримся сразу: в приговоре, вынесенном по делу о заказном убийстве, этот человек именовался «законспирированным сотрудниками милиции лицом» и «действовал с целью разоблачения Ольги Андрейко».
— Они вдвоем сразу «наехали» на меня: «Ну ты попала! Мы уже на тебя сколько времени потратили! О детях своих подумай! У тебя три девочки, мало ли что с ними случится?» — рассказывает Ольга. — Они звонили мне каждый день раз по десять, угрожали, вызывали на встречи. Этот кошмар продолжался две недели. Я их очень боялась.
— В суде в качестве доказательства была все же предъявлена аудиозапись, где вы высказываете желание убить соперницу.
— Понимаете, они меня все время накручивали, спрашивали, что я знаю о Татьяне. Говорили: вот, мол, из-за кого вся беда. Был момент, когда я действительно произнесла: «Убила бы, разорвала бы за ее поступки». Ну, ляпнула со злости! Макогон быстренько поддержал: «Да я и сам бы такую убил! Может, и правда, убить ее, что ли? Ну, сколько дашь? Восемь тысяч дашь?» Я и представить не могла, что они это предлагают серьезно. Была уверена, что таким образом просто вымогают деньги.
— В материалах уголовного дела имеются документы, свидетельствующие о том, что встречи Ольги Андрейко с Клочко и Макогоном происходили по их инициативе, — подтвердил защитник женщины. — Например, звонки с их мобильных телефонов по 10-12 раз в день, большая часть которых оставалась без ответа. Видеозапись, где Макогон несколько раз предлагает Оле ехать в Теребовлю показывать дом, где живет соперница, а она отказывается. Разговор о том, как можно отомстить любовнице мужа. Ольга спрашивает: «Ну что с ней сделать? Отлупить?» А киллер сам говорит: «Пристрелю — и все!» Оля опять отказывается, лепечет, что у нее нет денег. Тогда он заявляет: «Отдашь, сколько сможешь, остальное потом!» — и на этом запись кончается. То есть в течение двух недель подставной агент наседал на измученную, нервную женщину, буквально принуждая ее заказать убийство разлучницы. А потом фактически сфальсифицировал сцену «заказа».
— 23 июня 2011 года он стал звонить мне снова, я несколько раз не брала трубку, — говорит Ольга. — Потом поняла, что все равно не отвяжется. Макогон сказал, что все сделал, как договаривались, и велел вынести полторы тысячи гривен. Я подумала: может, наконец-то отстанет? Взяла все деньги, что были в доме, вышла на спортплощадку во дворе. Он сунул мне в руки какие-то фотографии.
В тот же вечер сотрудники областного управления по борьбе с организованной преступностью заявили по местному телевидению: заказчица убийства задержана в момент передачи денег исполнителю — после того, как тот предъявил ей фотографию жертвы в луже крови…
Судебный процесс над женщиной, задумавшей извести соперницу с помощью наемного киллера, никого в Теребовле не оставил равнодушным. Процесс был открытым. Основным доказательством вины подсудимой стала диктофонная запись, сделанная киллером в момент заключения «сделки». Но многим из присутствующих сбивчивый разговор, записанный на диктофон, показался неубедительным.
— Слушая эту запись, у меня складывалось четкое впечатление: женщину настойчиво подбивают самостоятельно произнести слова об убийстве, — признался «ФАКТАМ» один из сотрудников милиции. — Мужчина все время наседает: «Так ты согласна? Да или нет?» Она пытается отнекиваться.
Исполнитель «заказного убийства» Макогон в суд ни разу не явился. Впрочем, и в ходе следствия он сразу отказался от очных ставок с обвиняемой, объяснив, что она «будет на него морально давить».
— За два дня до приговора ко мне в СИЗО приехали сотрудники тернопольской прокуратуры, — рассказывает Ольга, — и предложили: чистосердечно признайся, и тебе дадут три года условно. Обманули. Прокурор на суде потребовал десять лет!
Уголовная статья, по которой судили Ольгу, предусматривает от десяти лет лишения свободы до пожизненного заключения. Однако Теребовлянский горрайсуд, учитывая положительные характеристики подсудимой, наличие четырех детей и, самое главное, признание вины и искреннее раскаяние, приговорил Ольгу Андрейко к наказанию ниже низшего предела — к пяти годам лишения свободы. Спустя полгода Апелляционный суд Тернопольской области, вникнув в обстоятельства дела, сократил срок до четырех лет.
Сейчас Ольга отбывает наказание в женской колонии в Ивано-Франковской области. Безумно скучает по детям и считает дни, когда можно будет попроситься на условно-досрочное освобождение. Пока же Олины дети живут с бабушкой и дедушкой, которые на время переселились к внукам. Пенсионеры оформили над детьми временную опеку.
— Мы так мечтаем, чтобы маму поскорее выпустили, — говорит Лиля. — Стараемся, чтобы Вероничка ее не забыла. Ведь когда маму забрали, малышке было всего два годика. Показываем ей фотографии, объясняем, что мама скоро приедет.
— Оля — чудесный, добрый человек, прекрасная мать, — говорит Надя, крестная младшей дочки Оли. — Посмотрите, какие у нее растут хорошие дети. Сын учится в экономическом колледже, был призером многих районных и школьных олимпиад. Старшая дочка занимается танцами, конкурсных медалей у нее немало. Это все мамины заслуги, Оля уделяла много внимания образованию и воспитанию детей. А когда муж ушел из семьи, она стала сама не своя. И кое-кто этим воспользовался.
Съездив на место инсценированного сотрудниками милиции заказного убийства, я познакомилась с несостоявшейся жертвой. Татьяна встретилась с журналистом «ФАКТОВ» без особой охоты, но от разговора не отказалась. По мнению женщины, она оказалась втянутой в эту дикую историю вообще без причины, поскольку никаких близких отношений между ней и Ольгиным мужем… никогда не было. Об этом она заявляла и на суде.
— У нас на участке два дома, один всегда сдавали квартирантам, — рассказала Татьяна. — Зимой 2011 года мужчина, которого я раньше не знала, снял комнату. Он работал совсем рядом, а жил далеко, поэтому ему удобно было тут ночевать. О том, есть ли у него семья, я не расспрашивала. Как вдруг однажды ко мне явилась со скандалом какая-то женщина: мол, я увела у нее мужа!
На протяжении нескольких месяцев она появлялась у нас в доме, продолжала буянить. От квартиранта я узнала, что это его жена, от которой у него есть ребенок, но поддерживать с ней отношения он не хочет. Я все-таки попросила его съехать с квартиры. Зачем мне эти скандалы?
Когда в июне ко мне пришли из милиции и рассказали, что эта женщина заказала мое убийство, я не поверила. И сначала очень не хотела в этом участвовать, может, из-за предрассудков. Как-то жутко изображать из себя мертвую. Но сотрудники милиции все-таки уговорили меня, объяснили, что, если сейчас не задержать преступницу, беда может случиться позже. Меня уложили на пол, полили сверху какой-то красной жидкостью, сделали несколько снимков и уехали. Я считаю Ольгу виновной. У меня двое детей, которые по ее милости могли остаться сиротами.
Считая приговор слишком мягким, потерпевшая написала в Высший специализированный суд Украины кассационную жалобу с просьбой отправить дело на повторное рассмотрение. Узнав об этом, в Киев приехал бывший муж Татьяны, чтобы выступить… в защиту Ольги!
— Я был возмущен ложью бывшей жены, — негодовал он. — Всему району известно, что они с Андреем стали любовниками, когда я уехал на заработки в Италию. Я присылал жене с детьми деньги на жизнь, а она принимала у себя в доме постороннего мужика, заставляла дочку и сына называть его папой. Уверен, что эта «сладкая парочка» довела бедную женщину до нервного срыва.
Интересно, что вначале в милиции попытались обвинить Ольгу в том, что она заказала убийство сразу трех человек — мужа, его любовницы и ее отца, который якобы поощрял их связь. Но суд не нашел этому подтверждения.
— Это было годом раньше, но тогда ее просто обманули, — объясняет оперуполномоченный областного управления по борьбе с организованной преступностью Петр, попросивший не называть его фамилию. — Взяли деньги и скрылись. Мы нашли этих людей, но не обвинять же их в том, что они никого не убили!
В следующий раз в милиции постарались не допустить осечки.
— Нанятый Ольгой киллер Макогон — наш агент, — признается руководитель операции по задержанию преступницы. — Это мужчина сорока с лишним лет, неоднократно судимый, много лет отсидевший. Пребывая за решеткой, он раскаялся в своих преступлениях, уверовал в Бога. Выйдя на свободу, решил помогать милиции разыскивать преступников. Это его принципиальная и бескорыстная позиция. Он не местный, но мы в милиции по мере надобности «обмениваемся» такими агентами. К нам обратился человек, которого Ольга пыталась нанять год назад, когда хотела убить мужа. Сказал, что женщина снова подыскивает киллера, теперь уже для его любовницы. И мы предложили исполнить эту роль нашему агенту.
Тогда я решила спросить у работника правоохранительных органов, как он понимает роль милиции в профилактике преступлений.
— Я уже двенадцать лет раскрываю убийства и считаю, что профилактической беседой заказное убийство не предотвратить, — ответил оперуполномоченный. — Каким образом воздействовать на одержимого, часто психически нездорового человека? Этим должны заниматься психиатры. Или вы имеете в виду, что нужно пригрозить потенциальному заказчику, как в романе Пьюзо «Крестный отец»: мол, нам известны твои намерения, и если хоть один волос упадет с головы твоей жертвы, то будем знать,кого искать? Это книжная романтика! Если каждый раз так делать, зачем тогда милиция?