Популярный американский актер, который вновь начал сниматься после 15-летнего перерыва, номинируется на главную кинематографическую премию «Оскар»
На прошлой неделе Американская киноакадемия объявила номинантов на премию «Оскар». В категории «Лучший актер» на главный трофей в мире кинематографа претендует 56-летний Микки Рурк. За исполнение главной роли в драме Даррена Аранофски «Борец» он уже получил престижную награду — «Золотой глобус». Это был первый значимый приз в карьере некогда популярного актера. А теперь еще и первая в его жизни номинация на «Оскар»! Неудивительно, что западная пресса назвала успех Рурка его триумфальным возвращением в большой кинематограф. Действительно, после ошеломительной известности в 80-х, когда он исполнил главные роли в культовых фильмах «9 c половиной недель», «Год дракона», «Сердце ангела», «Отходная молитва», когда с ним охотно работали известные режиссеры Фрэнсис Форд Коппола, Алан Паркер, Эдриан Лайн, Микки словно исчез. Нет, он иногда снимался, но выбирал неудачные, провальные картины. Потом и вовсе занялся профессиональным боксом. О жизненных взлетах и падениях с Рурком решил поговорить известный журналист Ларри Кинг. Их откровенный разговор телекомпания Си-эн-эн показала в прямом эфире 27 января.
- Микки, рад видеть тебя! Разреши прежде всего поздравить с первой наградой в твоей карьере и первой номинацией на «Оскар»! Скажи, такой успех «Борца» тебя удивил?
- Уже после первых шести дней работы с Дарреном Аранофски мне стало ясно, что мы снимаем нечто особенное. И сразу хочу подчеркнуть: успех фильма у зрителей и критиков не является исключительно моей заслугой. Аранофски подобрал замечательных актеров. Это общее достижение. Что касается меня лично, то я был удивлен. Слишком долгой и извилистой была моя дорога, как пели «Битлз» когда-то…
- Что же случилось с Микки Рурком, которого мы знали?
- Я превратился в персону нон грата. Крупные продюсеры, настоящие режиссеры боялись со мной работать. Алан Паркер после «Сердца ангела» сказал, что от Микки Рурка на съемочной площадке можно ждать чего угодно. «Рурк опасен!» — заявил он.
- И чья это была вина?
- Микки Рурка! Увы, я это прекрасно понимал тогда, как и сейчас. Мои взгляды на работу актера отличались поразительной наивностью. Я не был готов к тому, что это окажется тяжелым, изматывающим трудом. К тому же мне не хватало элементарных навыков, знаний. Я пошел в студию Ли Страсберга уже будучи кинозвездой. Только там, на его занятиях, начал понимать, что ничего не умею. И мне стало страшно!
- Но у тебя был талант!
- И больше ничего! В этом и заключалась моя главная проблема. Я слишком возомнил о себе. Стал отказываться от ролей. Причем от интересных.
- Я наслышан об этом. Список фильмов, в которых ты по каким-либо причинам не захотел сниматься, поражает: «Человек дождя», «Взвод», «Криминальное чтиво», «Лучший стрелок», «Молчание ягнят»…
- Хватит, Ларри, прошу тебя! Честно говоря, я уже не помню, предлагали мне сниматься в фильмах, которые ты назвал сейчас, или нет. Давно это было. С уверенностью могу подтвердить, что Квентин Тарантино приглашал меня на роль Буча Кулиджа в «Криминальном чтиве». До сих пор не пойму, почему я отказался.
- Говорят, что после тебя предложение Тарантино отклонили также Мэтт Диллон и Сильвестр Сталлоне. В результате роль боксера Буча, одна из ключевых в фильме, досталась Брюсу Уиллису, который частично профинансировал съемки «Криминального чтива». Признайся, жалеешь об упущенных возможностях?
- Да, но обсуждать это не хочу.
- Почему? Не любишь бередить старые раны?
- Не в этом дело. Ведь эти фильмы были сняты, имели большой успех, а роли, от которых я отказался, сыграли другие актеры. И сделали это замечательно. Какое право я имею обсуждать их работу? Может показаться, что я хочу поставить под сомнение талант своих коллег, намекнуть, что мог бы сделать это лучше. Не сделал, не сыграл, и точка.
- Как тебе досталась роль борца? Почему Аранофски решил рискнуть и пригласил тебя?
- Даррен сказал мне, что решение далось ему нелегко. Он говорил обо мне с режиссерами Тони Скоттом, Робертом Родригесом. Все-таки последние лет пять я снимался. В том числе и у них.
- У Родригеса ты играл в «Городе грехов»?
- Да. Так вот, они дали понять Аранофски, что со мной можно иметь дело. Я хочу и умею работать. И тогда Даррен позвал меня. Жестко, но честно он сказал: «Микки, ты методично на протяжении 15 лет разрушал собственную карьеру! Если ты хотя бы попытаешься сделать то же со мной, я тебя убью. Поэтому давай договоримся сразу. Ты будешь делать все в точности, как я скажу. И ни разу не позволишь себе проявить хотя малейшее неуважение ко мне. А теперь самое главное: я не смогу заплатить тебе ни цента!»
- И что ты ответил?
- Я согласился! Даррену ничего не сказал, только подумал: «У этого парня железные яйца!»
- И ты снимался бесплатно?
- Да. Ведь «Борец» — кино некоммерческое. Работать в таком проекте тяжело, но всегда интересно.
- А что было труднее всего?
- Эмоциональные нагрузки. Я словно увидел себя со стороны. Ведь мой герой — известный в прошлом борец, который скатился почти на самое дно. Чтобы выжить, он вынужден работать в супермаркете. Для него это унизительно. Примерно так же было и со мной. И Даррен это чувствовал. Он заставлял меня докапываться до самых глубоких потаенных уголков моей души. А это больно, порой невыносимо. Не стоит забывать и о физических нагрузках. Я был боксером, и мне казалось, что рестлинг (популярный в Америке вид борьбы. — Ред. ) — это ерунда. Так, показуха, шоу, а не спорт. Но мне потребовалось четыре месяца ежедневных тренировок, чтобы научиться хотя бы азам этой борьбы. Те времена, когда рестлеры были толстыми мужиками в обтягивающих трико, и больше кричали в ринге, чем дрались, давно прошли! Да, шоу осталось, но оно стало теперь очень профессиональным. Эти парни — маленькая каста. Они прекрасно знают друг друга. Нужно хорошо владеть различными приемами, поверь, очень сложными, чтобы не покалечить соперника в ринге! Был еще один момент. Когда я начал сниматься, весил 192 фунта (87 килограммов. — Ред. ). Таких рестлеров не бывает. Нужно было срочно набирать вес. Но при этом не толстеть, а наращивать мышечную массу. Спустя семь месяцев я уже весил 228 фунтов (103,4 килограмма. — Ред. ).
- Как к тебе относились настоящие рестлеры?
- Сначала, конечно, присматривались. Но я был к этому готов.
- Эта ситуация была тебе знакома, потому что ты занимался боксом?
- Да.
- Микки, ты ушел из кино в начале 90-х…
- В 1991 году я решил, что продолжать карьеру актера для меня стало невозможно.
- Почему?
- Мне казалось, что я потерял уважение к самому себе. А значит, продолжать сниматься означало идти по пути саморазрушения. Мне вдруг захотелось испытать себя, вернуться в профессиональный бокс, с которого я начинал в юности.
- И что?
- В 91-м мне было уже почти 40. Поздновато для ринга. Но я провел восемь боев! Шесть выиграл, два свел вничью. И получил кучу травм: мне сломали нос, палец, несколько ребер, челюсть. Через четыре года я завязал.
- Рестлеры видели «Бойца»?
- Да! Несколько этих парней присутствовали на премьере. Скажу честно, для меня важнее всего была их оценка. Волновался, как мальчишка. Когда в зале зажегся свет, они подошли ко мне и молча по очереди обняли. «Братишка! Ты — наш!» — сказали они. Поверь, это дороже любого «Оскара»!
- И все-таки, думаю, для тебя будет важно, если киноакадемия даст тебе эту награду! Хотя соперники у тебя серьезные: Брэд Питт, Шон Пенн, Фрэнк Лангелла, Ричард Дженкинс. Ты видел фильмы с их участием?
- Те, за которые их номинировали сейчас, да. А вот предыдущие далеко не все. Признаюсь, у меня был сумасшедший период. Кино я почти не смотрел. А сейчас мне больше всего понравился фильм с Пенном (»Харви Милк», в котором Шон Пенн играет американского политика, прославившегося тем, что первым публично заявил о своей нетрадиционной сексуальной ориентации. — Ред. ). Шон, как всегда, великолепен! Он невероятный актер. Мы ведь начинали примерно в одно время. И дружим до сих пор. Шон — настоящий мужик!
- Подожди, твой первый фильм назывался «Крестный отец Гринвич-Виллидж»?
- Нет, это была уже вторая роль. Первой я считаю свое короткое появление в триллере «Жар тела». У меня там был всего один съемочный день, но он решил мою судьбу. До этого о кино я мог только мечтать. Приехал в Лос-Анджелес. Устроился на работу вышибалой в ночной клуб для трансвеститов. Нанял агента, особо ни на что не надеясь. И вдруг он позвонил мне и сказал: «Тебе дали роль в фильме Лоуренса Каздана! Будешь сниматься с Кэтлин Тернер и Уильямом Хертом!» Я не поверил. Но он не врал. Когда Каздан показал нам отснятый материал, мой агент сказал: «Можешь бросать работу в своем клубе!»
- Микки, говорят, что именно ты уговорил Брюса Спрингстина написать песню для «Борца». Он уже получил «Золотой глобус» за нее.
- Это правда. Босс (прозвище Спрингстина. — Ред. ) оказал мне огромную услугу. Когда мы начали снимать фильм, Аранофски пожаловался, что не может найти стоящего музыканта, а без хорошей песни картина проиграет. Я тут же предложил обратиться к Брюсу. Даррен сказал, что уже пытался, но Спрингстин очень занят. Действительно, Босс тогда находился в турне по Европе. Я сел и написал ему длинное письмо. Думаю, самое длинное в моей жизни. В нем я рассказал, о чем фильм. И что нам нужна его помощь, предупредив, что фильм с очень ограниченным бюджетом. Спустя два месяца, когда я потерял всяческую надежду, Спрингстин вдруг позвонил мне. Было уже за полночь. Он сказал: «Слушай, приятель, я тут кое-что сочинил для вас. Хочешь послушать?» Я чуть с дивана не упал! Хочу ли я? Да я только об этом и мечтаю! Ларри, скажу тебе, Босс — один из лучших ребят, которых я знаю. Люблю его до смерти!
- Хорошо. Микки, похоже, что свою карьеру ты сумел привести в порядок. Знаю, что у тебя уже идут переговоры о новых проектах.
- Это правда. Я благодарен моему агенту. Знаешь, я несколько лет пытался решать эти вопросы самостоятельно, пока, наконец, не понял, что ни черта в этом не понимаю. И снова обратился к услугам профессионалов. Теперь, думаю, все будет в порядке.
- А что происходит в твоей личной жизни? Ты живешь один?
- У меня есть собака. А это уже не одиночество.
- Микки, ты прекрасно понимаешь, я говорю сейчас не о собаках. Ты сейчас один?
- А, так ты об этом! Все зависит, от того, что я пил вечером, сколько я этого самого выпил, и от того, насколько глубока ночь!
- Ясно, ответа на этот вопрос я не добьюсь. Хорошо, ты счастлив?
- Я удовлетворен. А это уже многое. Есть, за что благодарить Бога. Я много и тяжело работал. Перемены дались мне с большим трудом, но это были перемены к лучшему…