Известному российскому актеру, уроженцу Одессы, исполнилось 60 лет
На счету Сергея Мигицко такие любимые зрителями фильмы и сериалы, как «Соломенная шляпка», «Инкогнито из Петербурга», «Доктор Живаго», «Андерсен. Жизнь без любви», «Улицы разбитых фонарей», «Опера», «Литейный». Но все-таки свои лучшие роли он сыграл в Театре имени Ленсовета, где был и Осликом в «Бременских музыкантах», и Атаманшей в «Снежной королеве», и Репетиловым в «Горе от ума», и Шариковым в «Собачьем сердце»...
Актер не собирается подводить итоги. По словам Сергея Григорьевича, он не ощущает своего возраста, играет в футбол с молодыми ребятами. «Наверное, это особенность людей, которые идут по жизни, не останавливаясь», — говорит Мигицко.
— Сергей Григорьевич, вы ведь родом из Одессы?
— Скажу вам больше: я появился там на свет неслучайно. Моя мама родом из-под Одессы, из Очакова, по национальности она наполовину украинка, наполовину полька. Папа украинец, хотя и родился в Москве. А вот его отец, мой дедушка, из Украины, причем, судя по фамилии, откуда-то из западных областей. К сожалению, я ничего не знаю об отцовских корнях.
*Сергей Мигицко признается, что очень скучает по Одессе, поэтому каждый год приезжает в родной город
— Ваше одесское детство наверняка было веселым?
— Воспоминания об Одессе самые яркие за всю мою жизнь. Причем касается это не только детства, но и наших дней. Без Одессы я существовать не могу, поэтому бываю там каждый год. В этом городе действительно особая обстановка, воздух, энергетика. Если, конечно, мы говорим о старой Одессе — новая мало отличается от любого другого города. Старая Одесса — это рабочие районы Пересыпь и Молдаванка, Фонтаны, Аркадия. Что может с ними сравниться? Хорошо, что одесситы бережно относятся к своему центру, там сейчас чисто, аккуратно, красиво, изящно. Поскольку город носит женское имя, за ним нужно ухаживать, как за дамой, тогда она и выглядеть будет на все сто процентов. По-моему, одесситы неплохо с этой задачей справляются.
— Мне кажется или в ваших словах действительно звучит тоска по родине?
— Конечно, я по ней скучаю. Прекрасно знаю украинский язык — почти так же хорошо, как и русский. К счастью, в Питере живет много украинцев, например, солист Мариинского театра Василий Герелло. Когда совсем уж подступает ностальгия, с земляками можно поговорить на родном языке. К тому же здесь много кабачков, ресторанов и їдалень с украинской кухней. Более того, у нас есть украинское и одесское землячество, замечательный украинский консул, так что жить можно. Не волнуйтесь, честь нашего флага мы надежно защищаем.
— Почему же вы тогда для поступления в театральный институт Петербург выбрали. Махнули, так сказать, из Южной Пальмиры в Северную?
— Мне часто задают этот вопрос, и я всем отвечаю одинаково: совершенно случайно. Девушка из моей школы, с которой мы вместе занимались в художественной самодеятельности, уехала поступать в Питер. Все у нее сложилось удачно, поэтому она стала уговаривать меня. Видимо, агитатор из нее был хороший, потому что я согласился и с тех пор живу и работаю здесь. Сейчас та девушка работает диктором на одесском телевидении, зовут ее Нина Зайцева, и я ей очень благодарен за то, что круто изменила мою судьбу. Питер такое же чудо, как и Одесса.
— Настоящим питерцем вы себя быстро почувствовали?
— Этот город дал мне образование, учителей, культуру, профессию, в общем, путевку в жизнь. Хотя поначалу было довольно трудно. Я привык к тому, что у нас на юге все шумно и громко, а тут все общаются спокойно, вполголоса, на полутонах. Но со временем почувствовал вкус такой неспешной, несуетливой, внимательной жизни, и она мне понравилась. Так что теперь считаю себя законным жителем этого города. А еще я полюбил собирать грибы, их тут очень много. Так что как только наступает осень, я за корзинку — и в лес, для меня это лучший отдых.
— Как вам сразу после театрального института удалось попасть в один из лучших театров Ленинграда?
— Моими педагогом был Игорь Владимиров. Этому замечательному актеру и гениальному режиссеру я в профессии обязан всем. Игорь Петрович создал Театр имени Ленсовета, который благодаря ему стал одним из лучших в Советском Союзе. Туда я и пошел после окончания института и остался на всю жизнь.
— Но известность к вам пришла благодаря кино — после роли Хлестакова в фильме Леонида Гайдая «Инкогнито из Петербурга».
— Это была моя первая в жизни главная роль в кино, да еще и в картине такого выдающегося мастера, как Леонид Иович. Что же касается известности, то к этому понятию отношусь с осторожностью. Для меня гораздо важнее качество моей работы, а приносит она в результате известность или нет, по большому счету не так уж и важно. Конечно, хорошо, если зрители знают актера, но хотелось бы, чтобы за эту самую известность ему не было стыдно.
Вообще, моя кинокарьера, особенно в самом начале, не была яркой и заметной. Сначала мне повезло, я снялся сразу в трех хороших картинах: «Соломенная шляпка», «Дорогой мальчик» и «Сентиментальный роман», но потом был перерыв в три года. Сыграл Хлестакова — и снова простой на три года, до фильма «Только в мюзик-холле», который, кстати, снимали на Одесской киностудии. У меня всегда были слишком длинные перерывы без кино, но я никогда не жаловался, потому что был востребован в театре — там всегда найдется работа. В начале моей театральной карьеры я был занят в
— Одна из самых заметных ваших работ последнего времени — главная роль в фильме Эльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви». Вы в детстве читали его сказки?
— Конечно, как и все, но понятия не имел, каким человеком был писатель. Я ведь получил эту роль случайно, поначалу мне предлагали сыграть совсем другого персонажа — хозяина магазина игрушек, семейного человека, у которого, кстати, был реальный прототип.
*Роль Андерсена стала одной из самых значимых для Сергея Мигицко. Кадр из фильма «Андерсен. Жизнь без любви»
Когда Эльдар Александрович начал меня пробовать, я заглянул в документы и был просто ошарашен тем, какую необычную и трудную жизнь прожил великий сказочник. Его жизненные обстоятельства заинтересовали и взволновали меня. Оказалось, что у нас с Андерсеном много общего. Я, как и он, люблю море и лес, обожаю путешествовать и много хожу пешком. Понял, что у него было много болевых точек, присущих многим из нас, в том числе и мне, и по-настоящему полюбил свою роль. Результат зрители видели на экране.
— Трудно играть реально существовавшего персонажа?
— Не хочется жаловаться, но я год (если не больше) посвятил работе и заявляю, что это было тяжелое, но в то же время счастливое время. Мотался на репетиции и съемки из Питера в Москву и обратно, читал литературу о своем герое, много работал, уставал ужасно. Невероятно вымотался, но сегодня понимаю, что прошел с Эльдаром Александровичем и своими партнерами прекрасный путь. Это было, наверное, лучшее время в моей жизни.
— В день своего юбилея вы играли в спектакле «Ревизор», только теперь у вас там роль не Хлестакова, а Городничего.
— Люблю Гоголя. Когда несколько лет назад мне предложили сыграть Городничего, поначалу не поверил, что такое возможно, а потом просто вцепился в роль. Перечитал все по этой теме, продумал даже мельчайшие детали. В итоге у нас получился очень интересный спектакль. В позапрошлом году я получил за эту роль «Золотой софит» — высшую театральную премию в Санкт-Петербурге, чем очень горжусь. Ну а после спектакля накрыли стол, где посидели с моими близкими друзьями, один из которых ради этих посиделок приехал из Мексики. Друзей у меня много, я их очень люблю, но профессия лишает возможности часто видеться. А день рождения — прекрасный повод для того, чтобы исправить эту несправедливость.
— Журналисты часто спрашивают вас об одном из ваших друзей — Михаиле Боярском.
— Мы познакомились еще в театральном институте. Я учился на первом курсе, а Боярский — на третьем. Миша ухаживал за моей однокурсницей Ларисой Луппиан, на которой впоследствии и женился.
— С Михаилом Сергеевичем вас объединяет общее хобби — футбол. Когда же вы увлеклись этой игрой?
— Моя привязанность к футболу родом из детства. Покажите мне одессита, который был бы равнодушен к этой игре — уверен, вы такого не найдете. Как можно забыть то замечательное время?! Меня папа начал водить на футбол пацаном. Можно сказать, футбол достался мне по наследству, сначала в него играли мой отец и старший брат (Валерий Мигицко — писатель и фотограф. — Авт.), а потом уже я.
Раньше я болел за одесский «Черноморец», теперь моя любимая команда — санкт-петербургский «Зенит». Поклонников клуба среди творческой интеллигенции много. Мы даже во время спектакля передаем в зал счет идущего в это время на стадионе футбольного матча, у нас специально разработана система знаков.
— Можно задать идиотский вопрос? Правда, что у вас часто рвутся брюки?
— И вовсе он не идиотский, а совершенно нормальный. У меня действительно такая особенность архитектуры тела (соотношение роста и ширины шага), что ни одни штаны долго не выдерживают.
— А какой у вас рост, если не секрет, конечно?
— 1 метр 94 сантиметра.
— Вот это да!
— Оце так парубок! Оце хлопець! Не може такого бути! Може, громадяночко, може! Причем порваться мои брюки норовят, как правило, в самый неподходящий момент — например, на сцене, прямо во время спектакля. Такое случалось несколько раз, но я с честью выходил из затруднительного положения.
Так, однажды на гастролях в Таллинне штаны, распустившись по швам, сползли практически до колен. Самое ужасное, что в течение почти получаса я не мог уйти со сцены даже на секунду — у меня был длинный монолог. Спасло длинное пальто, которое держал в руках. Я быстро надел его и неподвижно, как памятник, простоял все это время. Костюмеры стараются предупредить такие конфузы и укрепляют мои брюки в соответствующих местах, но помогает это далеко не всегда. Впрочем, я страдаю от этого не только в театре, но и в жизни.
Фото в заголовке Михаила Павловского, пресс-служба Театра имени Ленсовета