Минуло 40 дней со дня смерти легендарного советского разведчика, уроженца Харькова Анатолия Гуревича, прожившего 96 лет
Бытует версия, что один из самых успешных советских разведчиков, работавших в Европе накануне и во время Второй мировой войны, Анатолий Гуревич стал прообразом Штирлица из «Семнадцати мгновений весны». Как и герой полюбившегося зрителям фильма, разведчик передавал в Москву сведения исключительной важности. Например, в конце 1941 года Кент (агентурный псевдоним Гуревича) сообщил, что в 1942-м немцы не будут повторно пытаться взять Москву, их главной целью станет Сталинград. В ответ пришла радиограмма: «Главный хозяин (Сталин. — Авт. ) вами доволен, объявляет вам благодарность».
Как и Штирлиц, Кент оказался под колпаком гестапо. Его лично допрашивал шеф этого ведомства Мюллер. Только полковник Исаев мужчина средних лет, а Гуревич был тогда совсем молодым человеком — еще и тридцати не исполнилось. Увидев его на первом допросе, Мюллер недоуменно спросил своих офицеров: «Вы хотите сказать, что из-за этого мальчишки произошла такая серьезная утечка информации?» По крайней мере, так вспоминал об этом сам Гуревич. В 1945-м, находясь в руках гестаповцев, он сумел завербовать высокопоставленного немецкого офицера и прилетел с ним в Москву. Вместо того чтобы вручить заслуженные награды, разведчика арестовали, обвинили в измене родине и дали 20 лет лагерей. Военная разведка не могла пойти против НКВД и заступиться за своего агента. Анатолий Маркович отсидел 12 с половиной лет. Умер он в январе нынешнего года в Санкт-Петербурге в возрасте 96 лет. «ФАКТЫ» связались по телефону с вдовой Анатолия Гуревича Лидией Кругловой.
- Только в 90-е годы, после 30 лет совместной жизни, муж начал рассказывать мне, как в молодости был разведчиком, — говорит Лидия Васильевна. — Может, Анатолий об этом никогда и не заикнулся бы, но в 1991-м произошли два радостных события. Вначале из Главной военной прокуратуры СССР пришло письмо, в котором сообщалось, что мужа осудили необоснованно. Врагу он никаких секретов не выдал, поэтому полностью реабилитирован. А еще через несколько месяцев мужа разыскал его сын Мишель, проживающий в Испании. Это особая история. Если на ее основе снять мелодраму, женщины будут обливаться слезами. В начале Второй мировой войны Анатолий работал по заданию нашей военной разведки в Бельгии. Там он близко сошелся с молодой вдовой Маргарет. Ее отец, еврей-миллионер из Чехословакии, был вынужден эмигрировать в Америку. А Маргарет отказалась уезжать. Анатолий жил с этой семьей в одном доме в Брюсселе. Отец Маргарет попросил обаятельного молодого человека опекать его дочь. Он помог Анатолию организовать фирму, которая зарабатывала на нужды советской разведки.
Между Маргарет и моим будущим мужем возникли романтические отношения. И когда в ноябре 1942-го Толю арестовало гестапо, Маргарет тоже оказалась за решеткой, хотя к разведывательной работе не имела отношения. Немцы пытались склонить мужа к сотрудничеству. Его не пытали. Гитлер требовал, чтобы высококлассных разведчиков противника заставляли работать на Германию, не прибегая к пыткам. Толю держали в камере смертников. А потом к нему посадили Маргарет. Муж говорил, что в первое мгновение даже не узнал ее, настолько она осунулась. Днем их водили на допросы, а ночью оставляли вместе. Там, в камере смертников, они зачали ребенка.
Весной 1944 года родился сын Мишель, и Маргарет с ребенком отправили в лагерь для интернированных во Францию. Больше они с Анатолием никогда не виделись. Летом 1945 года за мужем из Москвы прислали самолет. Затем — арест, допросы. Толя спрашивал у следователей, что с Маргарет и сыном. Ему ответили, что они погибли во время бомбежки. Анатолий знал, что лагерь действительно подвергся бомбовому удару…
И вот в конце 1991 года в нашей квартире раздался телефонный звонок. Муж снял трубку и услышал взволнованный мужской голос: «Папа, наконец-то я тебя нашел! Я твой сын Мишель!» Толя не сразу поверил, поэтому попросил: «Перезвони, пожалуйста, через десять минут». За это время он придумал, как проверить, не является ли звонок чьей-то провокацией. Мишель позвонил во второй раз, и Анатолий спросил: «Кто были твоими крестными в концлагере?» — «Графиня Русполи и мадам Жиро». Стало ясно, что это действительно Мишель. Вскоре он приехал к нам, и последние сомнения отпали — Толя и Мишель похожиa как две капли воды. Мы много раз ездили к нему в Испанию, а он ежегодно гостил у нас с женой и сыном Сашей. Мишель рассказал, что Маргарет обращалась в советское посольство с просьбой помочь найти Анатолия, но ей не отвечали. Она умерла в 1985 году. Горбачевская перестройка позволила Мишелю найти отца.
Когда мы ближе познакомились, Мишель попросил разрешения называть меня мамой. А я стала говорить ему «сын». Своих детей у меня нет, и я была растрогана до слез.
Во время одной из поездок в Испанию мы гостили у друга Мишеля, владельца нескольких шоколадных фабрик. Он нас пригласил на виллу, которая находится в живописном месте в горах. Рядом огромный ореховый сад. Шоколадный магнат, услыхав, что муж воевал в Испании на стороне республиканцев, воскликнул: «Мой отец тоже был республиканцем! Переселяйтесь на эту виллу. Платить вам ничего не придется». Но муж, подумав, отказался. Мы остались жить в Питере, на последнем этаже хрущевки.
- Ваш супруг знал несколько иностранных языков. Это результат домашнего образования?
- Пожалуй, нет. У него была великолепная память. Учительница немецкого языка считала Толю своим лучшим учеником. Они жили по соседству, домой возвращались вместе и по дороге разговаривали по-немецки. Это было уже в Ленинграде, куда Гуревичи переехали, когда Толе исполнилось 12 лет. В студенческие годы он записался на курсы экскурсоводов, где выучил французский и английский. Вскоре началась гражданская война в Испании, и Толя с друзьями занялись испанским, чтобы пойти добровольцами воевать за республиканцев.
Мечта сбылась. Получив документы на имя морского лейтенанта Антонио Гонсалеса, Гуревич попал на флот. Во Франции находились на ремонте две испанские подводные лодки. Стояла задача переправить их в Испанию. Операция была тайной. Даже не все члены экипажа знали, куда направляются субмарины, ведь командир Иван Бурмистров объявил, что предстоит выход в море на послеремонтные испытания. Чуть не вспыхнул бунт. Матросы возмущались, что не смогли со своими девушками проститься. Поход был крайне опасным, ведь следовало пройти узкий пролив Гибралтар, который контролировали немцы. За этот переход Бурмистров был удостоен звания Героя Советского Союза. Толя участвовал в эвакуации по морю золотого запаса республиканской Испании.
Вернувшись в Москву, он получил предложение стать разведчиком, освоить специальности шифровальщика и радиста. Уже в апреле 1939 года выехал за границу. В Париже для него был приготовлен паспорт на имя уругвайца Винсенто Сиерра. Согласно легенде, придуманной в центре, «уругваец» приехал увидеть Европу и завести деловые связи, ведь он из семьи богатых предпринимателей. Поселиться ему следовало в Брюсселе.
У Гуревича, как и у всякого новичка, поначалу случались оплошности, о которых он несколько лет назад рассказал в интервью «Известиям». Приехал сеньор Сиерра в Брюссель, взял на вокзале такси, назвал адрес, а у шофера глаза на лоб полезли. Оказалось, что по этому адресу гостиницу уже закрыли, там разместился публичный дом. Поехали в другое место. Гуревич снял номер. Утром консьерж будит его стуком в дверь, а «уругваец» спрашивает по-русски: «Кто там?»
- Чтобы завести знакомства среди высшего общества, Винсенто Сиерра записался в школу для богатой молодежи, — продолжает Лидия Круглова. — Стал завсегдатаем вечеринок, где собирались студенты из состоятельных семей. Связь с руководителем советской разведывательной сети в Бельгии Леопольдом Треппером поддерживал через его жену. Она ходила в школу бальных танцев, и Анатолий тоже туда записался. Супруга Треппера стала его постоянной партнершей по танцам.
Вскоре Гитлер оккупировал Бельгию, и Трепперу пришлось уезжать, ведь он, согласно легенде, был гражданином Канады — врага Германии. Треппер перебрался во Францию, а резидентом в Бельгии стал «уругваец». Денег на то, чтобы жить на широкую ногу, ему недоставало, и возникла идея открыть коммерческое предприятие. Центр задумку одобрил. Гуревич создал фирму «Симекско». Предприятие занималось оптовой торговлей. Анатолий устраивал вечеринки для избранной публики. Приглашались и высокопоставленные немецкие офицеры хозяйственной службы. Дармовая выпивка и хорошая закуска, приятное общество… В результате «Симекско» получало заказы на поставку всяческих товаров для вермахта. Получалось, что советская разведка зарабатывала на свое содержание за счет противника.
- Заказы порой становились источником ценнейшей информации. Самый впечатляющий пример — заказ на полтора миллиона алюминиевых ложек. Сеньор Сиерра изумился, разве немецкие солдаты пользуются столь дешевой посудой? Интенданты объяснили, что русским пленным и алюминиевые сойдут. И это было еще до нападения Германии на СССР, когда Сталин и Гитлер клялись друг другу в дружбе!
Однако самым важным было то, что статус коммерсанта и знакомства с влиятельными немецкими офицерами давали возможность получать разрешения на поездки по оккупированным странам и посещение Германии. Это оказалось нужным, когда несколько групп антифашистов утратили связь с Москвой. В марте 1940 года Кенту (оперативный псевдоним Толи) понадобилось отправиться в Швейцарию. Тамошнюю разведгруппу возглавлял венгр Шандор Радо (после войны в СССР вышла его книга «Операция «Дора». — Авт. ), сообщивший, что немецкие горнострелковые подразделения готовятся к действиям на Кавказе — это часть подготовки вермахта к нападению на СССР. Информация об этом была передана в Москву.
Необходимость посетить Берлин возникла осенью 1941 года, когда прервалась связь с двумя группами в Германии. Они имели доступ к сверхсекретной информации. Одну из них возглавлял представитель немецкой аристократии, высокопоставленный офицер люфтваффе (военно-воздушных сил) Хорро Шульце-Бойден. Он-то и передал Кенту сведения о том, что в 1942 году вермахт не предпримет попытку вновь захватывать Москву, а будет рваться к Сталинграду. Антифашистские разведгруппы затем получили название «Красная капелла». Так же называлось и искавшее их спецподразделение гестапо. Вначале его ищейкам удалось вычислить советского радиста, работавшего во Франции. Под пытками он выдал шифр. Расшифровав записи радиограммы, немцы разоблачили «уругвайца». Его взяли в ноябре 1942-го. Гестапо тогда уже отправляло в Москву сообщения от его имени. Кент в этой сложнейшей ситуации взял инициативу в свои руки — согласился сотрудничать с гестапо. Но изменил при этом индивидуальный стиль передачи радиограмм. Для центра это стало сигналом: «Работаю под контролем». Гуревич не выдал ни одного человека, не сообщил ничего, кроме того, что уже было известно гестапо.
- Лидия Васильевна, как вы познакомились со своим будущим мужем?
- В 1956 году мы ехали поездом на юг. За год до этого Толю выпустили из лагеря. Признаться, он поначалу особого впечатления на меня не произвел. Но вскоре я оценила, насколько он умен, проницателен, как тонко разбирается в людях, какой он блестящий рассказчик… Мы решили пожениться. Свадьбу назначили на 17 сентября 1958 года. Но за неделю до этого Толю вновь арестовали.
- Ваши родители настаивали, чтобы вы его бросили?
- Нет! Они мне доверяли. Если я говорила, что Толя человек хороший, значит, так оно и было. Вскоре я поехала к нему в лагерь в Мордовию. Тамошнее начальство хорошо отнеслось к Гуревичу, ведь у него были отличные характеристики с предыдущей отсидки в Воркуте, где, будучи зеком, он стал главным экономистом шахты, на которой трудились восемь тысяч заключенных. При нем шахта вышла в передовые, заключенные стали получать какие-то копейки, чтобы купить себе дополнительно хлебушка и махорки. Окончательно Анатолия освободили в 1960-м…