Многие жители Чечни считают финансовое возрождение разрушенного войной края заслугой руководителя республики, а периодические теракты — пока не искорененным злом
Сказать, что сейчас в Чеченской Респубике спокойно, нельзя. В небе патрулируют российские вертолеты, по дорогам гоняют колонны бронетранспортеров и прочей военной техники. На многочисленных контрольно-пропускных пунктах — списки разыскиваемых бандитов. Имена, фотороботы и краткие характеристики приблизительно такого типа: террорист-смертник, имеются сведения, что собирается совершить теракт, используя автомобиль. Проезжая в пять утра пост на границе Чечни с Ингушетией, мы еще не знали, что пару часов назад в Серноводске (курортном городке в нескольких километрах от шоссе) такой вот смертник на заминированном автомобиле пытался протаранить здание полицейского участка. В результате взрыва трое полицейских погибли на месте, четверо были тяжело ранены, повреждено около десятка служебных автомобилей. Террорист тоже погиб, а «вдохновителей» пока не нашли.
Представители украинских масcмедиа приехали в столицу республики по приглашению общественной организации «Диаспора чеченского народа» в Киеве при поддержке Фонда журналистов Украины. Грозный поразил нас необычайной ухоженностью, гигантскими небоскребами, широкими чистыми улицами, красивыми парками… «После окончания второй войны к нам приехала комиссия из Москвы, — рассказали нам в городской администрации. — Они подсчитали: чтобы очистить город от разрухи, понадобится десять лет. Отстроить заново — еще двадцать. Как видите, мрачные прогнозы не оправдались».
Огромная великолепная мечеть «Сердце Чечни» (внутри могут находиться до 10 тысяч молящихся) была построена всего за два года, архитектурный комплекс небоскребов Грозный-сити (главная 145-метровая башня «Феникс» насчитывает 40 этажей) — за полтора. Восстановлен и начинен современнейшей аппаратурой практически разрушенный во время войны столичный Дом печати. В Гудермесе на месте небольшого заводика по переработке сельхозпродукции вырос мощный агропромышленный комплекс, с конвейеров которого беспрерывным потоком сходят банки со всевозможными соленьями и вареньями, аппетитные кольца колбас и гирлянды сосисок. Главный технолог завода, наша землячка из Одессы, приглашенная по контракту поднимать производство, говорит: «Тут работать интересно. Оборудование из Германии и Италии, самое современное, а главное, что ни попросишь — все привезут».
Но люди, живущие в заново отстроенных городах, войну не забыли. Вспоминая о российских бомбежках, наши собеседники не плакали (характеру горцев свойственна сдержанность), однако ноток болезненной горести было не заглушить. «Я попала под бомбежку в Грозном, — рассказывает бывшая учительница 55-летняя Алмат. — Бежала по улице в поисках укрытия, а вокруг рвались бомбы, рушились стены домов. Люди падали как подкошенные, без рук, без голов… В тот день погиб мой брат. Уже после бомбежки он хотел отвезти раненого соседа в больницу. Завел машину, стал затаскивать пострадавшего внутрь, и в этот момент с крыши выстрелил снайпер. Сосед остался жив, а брат — нет».
«Я с ужасом вспоминаю военные годы, когда жила в постоянном страхе, — говорит 35-летняя Марха. — Как только слышался вой самолетов, я, беременная, хватала семимесячного сына, двухлетняя дочка цеплялась за мою юбку, и мы бежали в подвал, в бомбоубежище. Младший сынок родился очень нервным. Он плохо спит, почти не разговаривает, не умеет общаться со сверстниками».
В горном Итум-Калинском районе мы встречались с людьми, которые были вынуждены во время военных действий прятаться в Панкисском ущелье. «Там мы провели почти три года, — вспоминает 55-летний Бадрудин Закриев. — Жена скончалась от сердечного приступа, оставив мне новорожденную дочку. Возвращаться в родное село было тяжело, почти все было уничтожено в ходе бомбежек. Нам еще повезло: стены дома остались целы, только крышу сорвало и все внутри выгорело. Но денег на то, чтобы отстроиться, не хватает. Зарплата пожарного — 8 тысяч рублей (2 тысячи гривен), а на моем обеспечении 92-летняя мать и дочка».
Одним из самых священных мест в современной Чечне считается Мемориальный комплекс славы имени Ахмата Кадырова, отца нынешнего главы республики. Первый президент Чечни погиб 9 мая 2004 года на столичном стадионе во время торжественного парада, посвященного Дню Победы. Оказалось, что еще при строительстве стадиона под его скамью было вмонтировано взрывное устройство. Вместе с президентом тогда погибли еще семь человек, в том числе и ребенок. Ответственность за теракт взял на себя лидер сепаратистов Шамиль Басаев.
В экспозиции мемориала — обстановка рабочего кабинета первого президента. Стол, кожаное кресло, портрет Владимира Путина на стене, даже последний указ Ахмата Кадырова находится тут же, под стеклом. В целом мемориальный комплекс поражает величием и помпезностью. Мрамор привезен из Испании, 6,5-метровая люстра весом полторы тонны (22 килограмма золота высочайшей 999-й пробы) доставлена из Ирана. На наш вопрос о стоимости этой чудо-люстры директор музея ответил: «Она бесценна!» А уж говорить, во сколько обошлось республике строительство мемориального комплекса, и вовсе не пожелал: «Это политика. Считайте, что это дар Рамзана Кадырова своему народу».
Вообще-то на вопрос, откуда у маленькой республики такие деньги на столь быструю капитальную застройку, на богатые музеи, великолепные стадионы и парки, жители Чечни отвечали по-разному. Один из районных руководителей заметил простодушно: «Я и сам об этом думаю! За такой короткий срок, буквально за три-четыре года, удалось полностью возродить наш край из руин. Это же чудо, сказка! Не иначе как нам помогает Аллах — другого объяснения я не вижу!»
Парламентарии (зарплата депутата в Чечне составляет 80 тысяч рублей, примерно 20 тысяч гривен) говорили, что республика является субъектом Российской Федерации — отсюда, мол, и деньги. Нефтяные инвестиции и прочее. «Мы не разбазариваем средства, как это обычно делается, а вкладываем их точно в цель». Иногда в сердцах добавляют: «Наш край уничтожали не боевики, а федеральные войска. Пускай платят по счетам!» Люди попроще упоминали о поборах со стороны власти, о некоем фонде, куда уплывают солидные проценты от бюджетных зарплат и предпринимательских прибылей. Но в основном все наши собеседники считают финансовое благополучие республики личной заслугой ее руководителя. Нам говорили: «Он трудится день и ночь, сам контролирует каждую стройку. К примеру, может в любое время совершенно неожиданно появиться на каком-нибудь объекте за рулем „девятки“ или на мотоцикле».
О терактах с участием боевиков как в самой Чечне, так и во всем мире, жители республики, наоборот, отзываются однозначно: «Это пока еще не искорененное зло, дело рук фанатиков. Мы нормальные люди и отрицательно относимся к этим преступлениям!»
На любом мало-мальски существенном строении в Чечне имеется большой фотопортрет Рамзана Кадырова. Он приветливо улыбается с плакатов, запечатленный в приличествующей случаю одежде: на контрольно-пропускных пунктах — в военной форме, на стадионе — в футболке и бутсах, на здании университета — в парадном костюме с «Золотой Звездой» Героя России. Как правило, рядышком с его портретами размещается изображение покойного Ахмата Кадырова со словами «Скорбим и помним!» или фотопортрет Владимира Путина. (Напомним, Рамзан Кадыров в прошлом году отказался от титула президента Чечни, оставив себе должность главы республики, публично пояснив, что «в одной стране должен быть один президент».)
— Приезжие журналисты часто интересуются, почему у нас так много фотографий Кадырова. А что в этом плохого, если он всеобщий любимец? — пожал плечами начальник управления культуры Гудермесской муниципальной администрации Руслан Бабшиев. — Спросите любого ребенка, только вышедшего из люльки, кто такой Рамзан, и он ответит.
В Итум-Кале мы познакомились с председателем совета чеченских старейшин Саидом Абдуллой Ахмадовым. Он рассказал, что в республике насчитывается 4,5 тысячи древних родов, уходящих корнями в глубокое прошлое. Соответственно, столько же и старейшин. Чтобы быть избранным главой рода, нужно прожить практически безгрешную жизнь, вырастить и правильно воспитать детей.
— Если даже в ранней молодости человек совершил постыдный поступок (напился, взял чужое), ему этого не забудут никогда, — продолжает Ахмадов. — В то же время высоко ценится умение постоять за честь рода, защитить свою женщину, своего гостя. Не так давно из-за одной пощечины, нанесенной гостю, в страстях кровной мести полегло девять мужчин двух уважаемых родов. В наших семьях с самого маленького возраста воспитывается почтение к старшим. Слово отца для сына всегда закон. Будь мне хоть 90 лет, если мой отец меня ударит, я и пикнуть не посмею. Он старше меня, он мудрее — за ним и правда. Вот, например, когда наш глава республики Рамзан Кадыров присутствует на совете старейшин, он никогда не сядет первым, никогда не полезет вперед, сядет в третьем-четвертом ряду.
Вообще говоря, в горах Чечни нравы более суровые, чем в столице. Женщины одеваются строже: черный хиджаб, скрывающий фигуру, платок, из-под которого не выбивается ни одна прядь волос. За стол с мужчинами не садятся. Заходить в мечеть им не положено, они молятся дома.
— Ну и что? — замечает главный старейшина. — У наших женщин гораздо больше праздников, чем у ваших: День чеченской женщины, День чеченской матери, День российской матери… И каждый раз все происходит, как 8 Марта: цветы и подарки, почет и любовь.
В столице женщины выглядят по-другому. Платья — яркие, платочки порою вовсе символические, просто ленточка вокруг головы. Юбки допускаются по колено. В мечеть — пожалуйста, только на специально отведенный для женщин второй этаж. Однако есть давние традиции, не меняющиеся веками. Например, проведение свадьбы.
— Чтобы парень осмелился привести в родительский дом девушку и заявить: «Знакомьтесь, это моя невеста!» — такое у нас просто невозможно, — рассказывали горцы. — Все происходит по заведенному порядку. Сначала родители жениха наводят справки о невесте, идут к ее родителям свататься. Потом, если девушка согласна, мулла с двумя свидетелями идет по очереди к жениху и невесте. Если оба говорят «да», брак считается заключенным. Назначается день свадьбы. Но в торжестве участвует… только невеста. Целый день она встречает гостей, стоя в углу зала, нарядная, в белом платье. Обычно на свадьбу приглашается 500—600 человек. Пока гости едят и пьют, невеста не имеет права даже присесть. (Но, кстати, пьют на свадьбах мало. Употребление алкоголя в исламской республике непопулярно, и семейные праздничные застолья не являются исключением. Магазинов, торгующих спиртным, тоже мало, и работают они с 8 до 10 часов утра. Такой график отвечает простой народной мудрости: прикинь с утра, сколько планируешь выпить вечером, и второй раз уже не бегай. — Авт.) Вот так, не присаживаясь, невеста принимает подарки — ковры, сервизы… Особой популярностью пользуются букеты, скрученные из долларовых купюр. Жених же в это время заседает где-нибудь в мужской компании и появляется на собственной свадьбе лишь поздним вечером, причем тайно от гостей! Иногда новоиспеченный супруг и вовсе игнорирует свадьбу, причем не приходит к невесте даже в первую брачную ночь. Такая вот традиция: молодые демонстрируют окружающим, что стесняются своего нового статуса мужа и жены.
— Нас в семье было четырнадцать детей, и мы ни разу (!) не видели, чтобы мать с отцом вдвоем заходили в спальню. Это оставалось их тайной, — улыбается Ахмадов. — Хотя, думаю, наши мужчины по сравнению с другими… Да что там, очень способны!
…Какие красивые горы в Чечне! Нас возили в горные районы на границе с Дагестаном, где в небе выше парящих в облаках орлов кружатся российские вертолеты. Показывали форельное хозяйство и будущий горнолыжный курорт. На берегу высокогорного озера Кезеной-Ам кормили шашлыком из баранины — нежнейшим, остро пахнущим, тающим на языке. У каждого горца есть свой рецепт подготовки мяса: в минералке и кетчупе, в мякоти киви или гранатовом соке… А еще были шурпа, манты, плов, жареная курица. Ни один стол, за который нас усаживали, не обходился без традиционных лепешек с соленым сыром. Как все это было вкусно! Спасибо вам, жители маленькой горной республики, за ваше гостеприимство и желание показать нам самое лучшее в вашем краю.
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: «Жалкий человек.
Чего он хочет!.. Небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?»
(Стихотворение «Валерик», 1840 год)