26-летний Андрей Марковец, который пострадал, работая врачом на станции скорой помощи, теперь ежедневно ассистирует во время сложнейших операций на сердце
- Я даже не понял, что произошло, — вспоминает врач-хирург отделения коронарной недостаточности столичного Центра сердца Андрей Марковец. — Мужчина навалился на меня, когда я готовил лекарство для введения в вену. Удара ножом и боли я не чувствовал. Но неожиданно закружилась голова, зашумело в ушах. Опустив голову, увидел кровь на одежде. Она потоками текла вниз… Теперь помощь начали оказывать мне. Коллега по бригаде поставила мне капельницу, и тут же поехали в Больницу скорой медицинской помощи. Увидев рану от ножа, дежурный врач сразу направил меня в операционную. Все это время я не терял сознания. Даже сам позвонил маме и объяснил, что пострадал на работе…
Врачи, оперировавшие молодого коллегу, уверены: если бы дорога до больницы заняла на пять минут больше, Андрей бы погиб. Из поврежденного левого желудочка в околосердечную сумку вытекала кровь и сдавливала сердце. От этого оно могло остановиться.
- Статья о молодом враче в «ФАКТАХ» меня поразила, — говорит директор столичного Центра сердца Борис Тодуров. — И я предложил Андрею стать кардиохирургом. Тем более его мама была категорически против того, чтобы сын работал на «скорой». Сейчас Андрей ассистирует мне во время операций. Думаю, через год сможет выполнять вмешательства самостоятельно.
- Когда после операции меня выписали домой, чувствовал себя полным сил, — продолжает Андрей. — Думал, уже выздоровел полностью. Но оказалось, что мне даже до ванной дойти было тяжело: появлялась слабость. Еще несколько месяцев я находился на больничном.
С Андреем я познакомилась, когда готовила материал о нападении на врачей «скорой». К сожалению, такое случается часто. Но смертельно опасное ранение в сердце произошло впервые. После выписки из больницы пострадавшего врача побывала у него дома. Мама Андрея и мысли не допускала, что сын вернется на «скорую».
- Я всегда переживала, когда сын уходил на смену, — говорила тогда Наталья Васильевна. — Понимала, что его работа одновременно и благородная, и опасная. Андрея чуть было не убили. Конечно же, теперь я категорически против того, чтобы он ездил на вызовы.
Сейчас Андрей работает в столичном Центре сердца.
- Я очень обрадовался предложению Бориса Тодурова стать кардиохирургом, — рассказывает Андрей. — После беседы с ним прошел всю необходимую для этого подготовку. Начальник управления здравоохранения Киева Людмила Качурова помогла в переоформлении документов. Пока я только ассистирую. Для того чтобы начать выполнять операции на сердце, нужен большой опыт. Сейчас я лучше представляю, что случилось с моим сердцем. Одно дело — изучать его строение и работу по картинкам в атласе, и совсем другое — смотреть, как оно бьется в открытой груди. Несколько раз я ассистировал хирургам, которые исправляли пороки у детей. Такие операции требуют высокой точности и ювелирного мастерства. Ведь сосуды тонюсенькие, само сердечко крохотное. Каждое движение должно быть выверенным. А у взрослых людей бывают такие проблемы с сердцем, когда кажется, что уже никто помочь не сможет. На днях оперировали 50-летнего мужчину, у которого было сразу пять дефектов. Ему провели шунтирование аортокоронарных сосудов, протезирование и пластику клапана, закрыли овальное окно в стенке и сделали дренаж легочных вен. Сложнейшая операция! Бывают неожиданные ситуации и после вмешательств. Недавно мы никак не могли закрыть грудную клетку пациенту. Как только кости соединяли, сердце переставало биться, разводили — запускалось снова. Так повторилось раз десять! А ведь нельзя человека оставить с раскрытой грудью. Кости нужно свести, соединить специальной проволокой, сшить кожу. К счастью, с этим пациентом все в порядке. Он уже выписан домой. И сердце у него работает нормально.
- Вы говорите своим пациентам, что сами пережили операцию на сердце?
- Никогда. Считаю, что это не нужно. Да и мое ранение, по сравнению с теми болезнями и пороками, при которых оперируем, — пустяк.
- Не опасны ли для раненого сердца Андрея физические нагрузки?
- В первые полгода после операции они противопоказаны. Сейчас со здоровьем нашего коллеги все в порядке. Но, конечно же, ему нужно регулярно проходить обследование. Благо, это можно делать в нашем центре.
- Андрей, а что с мужчиной, который напал на вас? Он наказан?
- Суд над ним продолжается до сих пор. Я должен являться на каждое заседание. Уже мечтаю, чтобы все это закончилось. Неприятно не только там находиться, но и слушать то, что говорит адвокат виновного. Не так давно появилась версия, что у меня не было ранения. Адвокат заявила, что видела меня по телевизору. И никакого шрама не заметила — только подключичный катетер. И это, мол, является доказательством, что мое сердце не пострадало. После таких слов даже возражать не хочется. Когда суд только начинался, прозвучало, что виновный получит срок от восьми до двенадцати лет. Теперь, думаю, ему дадут не более пяти лет тюрьмы. В деле есть и строка о денежной компенсации в 100 тысяч гривен в мою пользу. Забыть бы все поскорее.
Чуть больше года назад Андрей женился, а не так давно у него родился сынишка Денис.
- Мы знакомы с Андреем около шести лет, — говорит Евгения, жена Андрея. — Я по образованию тоже врач. Конечно же, мне было известно о том, что произошло с Андреем. Но сейчас ничего не напоминает о ранении в сердце. Разве что шрам на груди. Муж с удовольствием ходит на работу. Я рада, что после случившегося Андрей остался в медицине. Он, мне кажется, по призванию врач. Думаю, что наш сын, когда вырастет, будет гордиться своим отцом.
- Я хорошо понимаю, что два года назад мог погибнуть, — добавляет Андрей. — Но после случившегося моя жизнь изменилась. Причем в лучшую сторону.