Владимир Горбулин в особом представлении не нуждается. Ученый, публицист, общественный и государственный деятель, сыгравший заметную роль в истории современной Украины, хорошо известный не только в стране, но и за рубежом. Его знания и опыт — бесценны.
По окончании физико-технического факультета Днепропетровского университета в 1962 году молодой специалист Горбулин был направлен в конструкторское бюро «Южное», где проработал 14 лет, участвовал в разработке стратегических ракет и космических аппаратов, а также был заместителем секретаря парткома КБ — Леонида Кучмы. Затем курировал ракетно-космическую отрасль в аппарате ЦК КПУ, возглавлял Национальное космическое агентство, был секретарем Совета национальной безопасности и обороны в период президентства Леонида Кучмы, председателем Госкомиссии по вопросам оборонно-промышленного комплекса, советником бывшего главы государства Виктора Ющенко и директором Института проблем нац-безопасности.
Сегодня Владимир Горбулин, являющийся членом президиума Национальной академии наук Украины, занимает скромную, даже тесноватую, по сравнению с прежними кабинетами, служебную комнату. Но где бы он ни работал, на стене над его столом всегда висит фотопортрет академика Андрея Сахарова. Снимок этого неординарного человека и ученого вдохновляет Владимира Павловича и придает ему силы. Сам же он относится к той редкой категории академиков на административных постах, с которыми часами можно беседовать на любую тему и ни на минуту не заскучать. Кстати, Горбулин был ведущим игроком и режиссером днепропетровской команды КВН, часто выступал в роли конферансье, а в 1967 году даже получил золотую медаль за лучшую шутку сезона. «В наших семьях были революционеры, раскулаченные и многие другие, а вот конферансье — не было», — так отреагировал на «эстрадные» успехи сына Павел Ефимович, отец Владимира Горбулина. Впрочем, и у самого юбиляра чувство юмора отменное, вот только, с грустью констатирует он, в последнее время остается все меньше поводов для оптимизма: «Нет уже той Украины. Да и мир вокруг нас уже не тот».
— Владимир Павлович, юбилей праздновать собираетесь или во избежание лишних хлопот уедете из города?
— Сбежать от юбилея как такового невозможно, но обойтись без широких народных гуляний я, безусловно, постараюсь. Во-первых, сегодня такое сложное время, что, откровенно говоря, не хочет праздника душа. Украина за многие десятилетия оказалась, пожалуй, в самом глубоком кризисе. И не дай Бог, чтобы события стали развиваться по румынскому сценарию. Во-вторых, состояние здоровья уже не позволяет мне особо праздновать. Начали появляться проблемы со здоровьем… А ведь еще два года назад я представлял себе 75-летие с громкой джазовой музыкой и танцами. Но самое главное и печальное — уходят из жизни друзья, общаясь с которыми, я словно холодной водой из глубокого колодца умывался. Конечно, посижу со своими близкими и родственниками, выпью бокал красного вина или сухого шампанского. Этот день для меня хоть и сложный, но в определенной мере он позволяет подвести серьезные итоги.
Кстати, я заметил одну странную вещь: раньше казалось, что время идет медленно, а после 65 лет годы один за другим щелкают, как счетчик в такси. Есть такая интересная книга о пространстве и времени — «Вселенная Стивена Хокинга». Этот самый выдающийся физик современности в какой-то мере сумел объединить законы земного притяжения и квантовую теорию. Он сказал, что с возрастом время начинает сжиматься, и хотя мысли человека еще бегут достаточно быстро, но рефлексы безнадежно отстают от его функциональных возможностей (смеется).
— Скажите, а количество поздравляющих уменьшилось — по сравнению с годами вашего пребывания у власти?
— На 60-летие поток был свыше 400 человек, теперь приходят поздравить человек 80. Но все равно это очень много, и мне уже трудно выдержать такой ритм, как раньше, когда с девяти часов утра и до семи вечера мог принимать гостей, радостно улыбаться и быть бесконечно добродушным.
— Вы в Киеве живете или в загородном доме?
— С ноября по апрель я живу в своей столичной квартире. А в теплые дни перебираюсь на государственную дачу под Киевом. Когда приезжаю, машину обступают многочисленные дикие коты, которые в руки не даются, но угощения от меня ждут неизменно.
— Леонид Кравчук рассказывал, что однажды сельхозакадемия преподнесла ему на юбилей коня. Но держать жеребца было негде, и он остался у дарителей. Если вам вдруг презентуют лошадку, будет куда пристроить?
— На госдаче такой благородный подарок, как лошадь, у меня не поместится. Хотя коней я очень люблю. И не потому, что сейчас год Лошади. Просто это совершенно удивительные создания, разумные и преданные человеку. Но собственного загородного дома у меня никогда не было. А вот движимым имуществом владею — внедорожником «Toyota». Иногда пытаюсь сам сесть за руль, но в последнее время резко начало сдавать еще и зрение. Очень обидно, но ничего не поделаешь, это ведь естественный процесс. У всех рано или поздно какие-то физические возможности оказываются на пределе, но способствовать приближению этого предела мне бы очень не хотелось.
— Судя по вашему подтянутому виду, вам все же удается как-то сдерживать возраст. Со спортом продолжаете дружить?
— Бегать и играть в большой теннис я уже не могу. Но продолжаю заниматься гантельной гимнастикой, подтягиваться на турнике и отжиматься от пола. Хотя артроз это, увы, не отменяет (смеется). Зато деруны, жареную картошечку и селедочку могу есть утром, днем и вечером. В плане питания я для себя четко решил: ем все, но понемногу.
— Она и теща восприняли мое назначение в Киев трагически. Ведь все наши родственники, друзья жили в Днепропетровске. Но для меня это был абсолютно естественный шаг — выход на новые орбиты. Не так давно Национальная академия наук Украины издала библиографию моих научных работ, книг, статей и интервью. Согласно этому списку старый товарищ, бывший заместитель заведующего отделом оборонной промышленности ЦК КПУ, заслуженный машиностроитель Украины, кандидат технических наук Яков Гордиенко насчитал пять орбит моей жизни. По его словам, их можно изобразить в виде восходящей спирали. Первая орбита — это сверхсекретное научное КБ «Южное» (1962—1976 гг.). Вторая — работа в отделе оборонной промышленности ЦК Компартии Украины (1976—1990 гг.). Третья — когда я инициировал создание, а потом и возглавил Национальное космическое агентство Украины (1992—1994 гг.), в котором, поверьте, положил много здоровья, чтобы сохранить нашу ракетно-космическую отрасль. Четвертая — секретарь СНБО (1994—1999, 2006 гг.) и пятая орбита — Президиум НАН Украины.
— Владимир Павлович, приходилось ли вам во время работы в КБ сталкиваться с иностранными шпионами, которые наверняка интересовались советскими разработками в ракетно-космической сфере? Или КГБ настолько плотно опекал ракетчиков, что подобраться к вам было проблематично?
— Конечно, наша контрразведка работала в конструкторском бюро, но я никогда не чувствовал слежки или особого внимания к своей персоне. Со шпионами сталкиваться не приходилось. Хочу подчеркнуть, что в каждом из сотрудников КБ было высочайшее чувство ответственности. Главный тренер сборной СССР по волейболу Вячеслав Платонов как-то сказал: «Сознательная дисциплина — это когда каждый игрок в команде видит себя главным тренером». Я его несколько переиначил: производственная дисциплина в КБ «Южное» — это когда каждый инженер видит себя главным конструктором.
Но об одном интересном случае все же могу рассказать. В 1982 году, когда я уже работал в ЦК КПУ, впервые побывал за границей — на Международном космическом конгрессе в Австрии. Украинская делегация, которую возглавлял ныне покойный директор Института проблем прочности АН УССР академик Георгий Писаренко, состояла всего из трех человек. По моему выступлению американцы и англичане быстро поняли, что я — специалист в области ракетостроения, но… занимаю непонятную для них должность. В результате мой чемодан, который я сдал в багаж при посадке в венском аэропорту, вместо Борисполя почему-то оказался в немецком Лейпциге. Но у меня есть хорошая привычка: не хранить в личном багаже документы, содержащие даже намек на какие-либо секретные сведения.
— А после поездки в Европу задумывались над тем, почему в СССР, как пел Владимир Высоцкий, все не так, как надо?
— Мы жили под Веной, в курортном городке Бадене. Честно признаться, меня поразило не изобилие в магазинах, но чистота улиц, духовой оркестр, играющий по выходным в парке, невероятный вкус австрийского пива, а самое главное — свобода и простота в общении с людьми. Я патриот своей страны и твердо верил, что в Днепропетровске делается все, чтобы обеспечить мир во всем мире. Но после поездки в Вену задумался, почему мы, имея таких гениальных инженеров в ракетно-космической отрасли (наши американские коллеги с этим утверждением были согласны и тогда и сегодня), не можем создать свой собственный автомобиль. Почему мы вынуждены стоять в огромных очередях и говорить о многих вещах только на кухне, да и то шепотом?
— То есть ностальгии по Советскому Союзу вы не испытываете?
— Абсолютно. С советским временем связаны мои молодые годы, по которым я скучаю сердцем, но не разумом.
— А по памятникам Ленину, марафон падения которых начался по всей Украине со стихийного разрушения 8 декабря монумента, стоявшего напротив столичного Бессарабского рынка?
— Меня всегда раздражали скульптуры Ленина, установленные в каждом городе, поселке и селе. Но снос памятника в Киеве считаю варварством. Решение о демонтаже должно приниматься, согласно закону, местными органами власти, которые с помощью экспертов должны установить, представляет ли скульптура, бюст или монумент культурную ценность и так далее. Памятник Наполеону в Париже снесли во времена Парижской коммуны, но впоследствии вернули на прежнее место, отдав дань уважения великому полководцу, сыгравшему столь значительную роль в судьбе Франции. А Ленин — это тоже наша история, и, как бы мы ни хотели выбросить его оттуда, сделать это невозможно.
— В вашей недавней статье в еженедельнике «Зеркало недели. Украина» звучат очень тревожные и пессимистические ноты, касающиеся судьбы страны. Вы уверены, что шанс на эволюционное развитие государства почти упущен?
— Я очень редко позволяю себе пессимистичные прогнозы. Но нынешняя ситуация заставляет меня просто кричать. Евроатлантическая и европейская стратегии, как они были сформулированы в первой половине 1990-х, исчерпаны. Условия, в которых они рождались, ушли навсегда. Окно возможностей закрыто. Нет уже той Украины. Да и мир вокруг нас уже не тот. А мы до сих пор живем в надежде, что все нас должны любить и помогать. Я придерживаюсь одного железного правила, сформулированного булгаковским Воландом: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!» Но мы упорно продолжаем просить у Европы, России и тем самым создаем себе еще больше проблем. Считаю, что нельзя становиться в позу просящего даже перед зеркалом.
В своей статье я также написал, что майданная фаза кризиса приближается к концу. Однако это никого не должно обижать и обнадеживать, потому что факторы, вызвавшие общественное возмущение, не преодолены, а, скорее, загнаны вглубь. Пламя, благодаря неустанным усилиям власти и оппозиции, уходит с поверхности. Поэтому не исключаю, что скоро мы станем свидетелями пожара на торфянике украинской жизни.
Сегодняшний Майдан возник стихийно. Оппозиция позже к нему присоединилась, но до сих пор не предложила четкой программы выхода из кризиса. А самое страшное заключается в том, что власти выгоден этот горящий торфяник, поэтому она и не предлагает какого-либо диалога с обществом. При таком развитии событий «эстетическая», мирная, лозунговая революция, как писал еще итальянский коммунист Антонио Грамши (которого Муссолини посадил в тюрьму), долго продолжаться не может. Дальше, по его словам, применяются любые силовые методы либо по удержанию, либо по захвату власти. Я вижу сейчас только один способ избежать такого поворота событий — диалог и компромисс. А кто сегодня говорит с Майданом? К сожалению, никто. Но долго так продолжаться не может…