Виновник ДТП на мосту Патона в столице, сбивший насмерть двоих сотрудников ГАИ и водителя эвакуатора, осужден на десять лет лишения свободы
О жуткой аварии, случившейся 2 января 2007 года на мосту Патона в Киеве, рассказывали все украинские СМИ. Пьяный водитель «Жигулей» сбил двоих сотрудников ГАИ, оформлявших дорожно-транспортное происшествие, и водителя эвакуатора. От полученных травм милиционеры погибли на месте, а водитель эвакуатора через час умер в больнице. Трагедия произошла на глазах сына водителя эвакуатора, который вызвал отца, чтобы тот помог перевезти машину его друга.
Расследование этого случая длилось четыре месяца, а судебный процесс растянулся на восемнадцать месяцев. Днепровский районный суд Киева признал водителя «Жигулей» виновным в нарушении Правил дорожного движения, повлекшем гибель троих человек, и осудил на десять лет лишения свободы. Суд также обязал его выплатить семьям погибших более ста тысяч гривен морального ущерба. Апелляционный суд столицы оставил вердикт без изменений. На днях приговор вступил в законную силу.
Второго января 2007 года около одиннадцати часов вечера автомобиль ВАЗ-21121 врезался в ограждение моста Патона. Неожиданно машину подрезали другие «Жигули», и во избежание аварии водитель вырулил вправо. У ВАЗа было повреждено крыло и выгнуто переднее колесо. Водитель сообщил о ДТП в милицию, а друг водителя Артем Сапко позвонил своему отцу — водителю эвакуатора, который в тот день был на суточном дежурстве. Машина с сотрудниками ГАИ Днепровского района столицы и эвакуатор прибыли почти одновременно. Гаишники выставили на проезжей части специальные дорожные знаки и сигнальные конусы, предупреждающие о ДТП, и начали оформлять происшествие. Тем временем эвакуатор остановился в районе реверсивной полосы, включив аварийную сигнализацию и проблесковые маячки. Водитель эвакуатора стоял рядом с сотрудниками ГАИ, своим сыном и его другом — водителем ВАЗа, врезавшегося в мост.
- Все произошло за одну секунду, — рассказывает Артем Сапко. — Я увидел, как на нас несутся белые «Жигули», сбивая дорожные знаки и сигнальные конусы. Машина проехала в сантиметре от меня, задев зеркалом дальнего вида мою правую руку. И вдруг этот страшный звук… Я обернулся: двое сотрудников ГАИ и мой папа лежали на асфальте. Все в крови… Врезавшись в эвакуатор папы, «Жигули» остановились.
На место трагедии прибыли еще одна машина с сотрудниками ГАИ Днепровского района Киева и три кареты скорой помощи. Врачи констатировали смерть двоих сбитых «Жигулями» сотрудников ГАИ, а 45-летний водитель эвакуатора был еще жив.
- После звонка сына я примчалась на такси на мост Патона, — вспоминает вдова погибшего водителя эвакуатора Наталья Сапко. — Сразу бросилась к врачам: «Что с моим мужем?» Молоденькая девушка начала осторожно подбирать слова: мол, у него нога сломана, ключица. Я сама медик и по ее тону все поняла. У моего мужа были травмы, несовместимые с жизнью. Я не смогла сказать об этом сыну… У Артема была истерика, он кричал не своим голосом: «Спасайте папу! Скорее! Что же вы стоите?!» Обычно врачи не увозят таких пациентов в больницу — нет смысла. Но, чтобы успокоить Артема, «скорая» доставила Сашу в больницу политравмы. Через час он умер.
- Виновника ДТП — 33-летнего водителя «Жигулей» — задержали на месте преступления, — говорит заместитель начальника отдела по расследованию ДТП Главного следственного управления столицы Анатолий Андросович, который в 2007 году занимал должность старшего следователя названного отдела и проводил расследование этого случая. — От мужчины сильно пахло спиртным. В дальнейшем несколько экспертиз на содержание алкоголя в его крови подтвердили: в момент наезда Виктор Ковальчук находился в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Ковальчук дал показания, якобы в течение дня выпил до трехсот граммов водки. Однако из показаний его друзей, с которыми 2 января 2007 года он распивал спиртные напитки на майдане Незалежности, следовало: в тот день Ковальчук выпил до восьмисот граммов водки! Около десяти часов вечера он посадил свою девушку на маршрутку и собирался позже приехать к ней домой. Девушка запретила: мол, ты слишком пьян. Однако он решил настоять на своем. Ковальчук сел за руль своих «Жигулей» и поехал к дому девушки.
- Вначале Ковальчук утверждал, что помнит, как отмечал Новый год на майдане Незалежности с друзьями, как сажал свою девушку на маршрутку, — продолжает расследовавший это происшествие Анатолий Андросович. — А что было потом, уже не помнит. Экспертизы с места происшествия показали, что «Жигули» Ковальчука двигались по мосту Патона со скоростью не менее 80 километров в час. Хотя на этом участке максимально допустимая скорость — сорок километров в час. По тормозному юзу было видно, что жать на педаль тормоза Ковальчук начал, лишь когда его автомобиль сбил знак «Внимание! Оформление ДТП». Мы провели дополнительную экспертизу, которая показала: в темное время суток, когда произошло ДТП, расставленные сотрудниками ГАИ дорожные знаки, а также включенная аварийная сигнализация эвакуатора были видны как минимум с расстояния трехсот метров.
Родственники Ковальчука наняли для него киевского адвоката Игоря Годецкого (читатели «ФАКТОВ» наверняка помнят его по программе телеканала «1+1» «Судебные дела с Игорем Годецким». — Авт. ). И началось… Возможно, по совету адвоката Ковальчук заявил, что за несколько секунд до совершения наезда, находясь за рулем, он потерял сознание. Однако на это эксперты четко ответили: такое невозможно. Если бы человек находился без сознания, он не смог бы надавить на педаль тормоза. Тем более находясь за рулем «Жигулей».
Ковальчук признавал свою вину лишь частично. Дескать, как можно повиниться в том, что совершил, находясь без сознания? По требованию его адвоката была назначена судебно-психиатрическая экспертиза. Медики признали Ковальчука вменяемым. Потом Годецкий потребовал провести автотехническую экспертизу, чтобы убедиться, что ДТП не случилось из-за технической поломки автомобиля. Исследование показало, что до аварии машина находилась в исправном техническом состоянии. Фактически мы провели все возможные следственные действия и за четыре месяца смогли доказать вину Ковальчука.
- Нас было четверо двоюродных братьев, — говорит двоюродный брат погибшего Руслана Сергей Остап-ченко. — Мы дружили с детства и всегда придерживались традиции: никогда не прощаться. Второго января 2007 года Руслан приехал в гости к каждому из нас, поздравил с Новым годом. И, уходя… со всеми попрощался! Не знаю, как это объяснить. Наверное, он предчувствовал что-то…
Руслан только начал жить. Поступил на первый курс Академии МВД Украины, летом планировал сыграть свадьбу. Ровно за пять минут до своей гибели Руслан позвонил с мобильного маме. Сказал, что соскучился и обязательно приедет домой на Рождество… Он был единственным ребенком в семье. После трагедии мама Руслана стала сильно заикаться. Отец ходит черный от горя.
Я общался с семьей напарника Руслана Олега Шинкаренко. Вначале мы ходили на все судебные заседания. У них, слава Богу, остались дочь и внучка…
- В апреле 2007 года дело было передано в Днепровский районный суд Киева, — говорит адвокат Григорий Лопатин, представлявший в суде интересы пострадавших. — Родители Остапченко и Шинкаренко объяснили суду, что потерю детей невозможно измерить деньгами. Учитывая практику украинских судов по возмещению морального ущерба, пострадавшие предъявили гражданские иски по сто тысяч гривен каждый. В ответ на это адвокат Ковальчука Годецкий заявил: «За что вам выплачивать по сто тысяч гривен?! Это слишком много! Материальный ущерб за поврежденный эвакуатор мы признаем. На фотографиях видно, что машина пострадала. А ваш моральный ущерб пощупать нельзя… »
Родители Остапченко и Шинкаренко, шокированные таким цинизмом, отказались посещать судебные заседания. Потом тактика адвоката Ковальчука сломала супругу и сына погибшего водителя эвакуатора. Все восемнадцать месяцев интересы пострадавших в суде представлял я.
- С Сашей мы прожили 28 лет, — рассказывает вдова Наталья Сапко. — В молодости, как все девушки, я ходила к гадалкам. Они говорили, что мы с мужем проживем вместе до глубокой старости… Я до сих пор не могу смириться с потерей. Ходила к психологам и психиатрам, пила антидепрессанты. От таблеток становилось только хуже. Да что я? Моему сыну 29 лет, а парень не может жить. Винит себя в смерти отца. Артем считает, что, если бы он тогда не позвонил ему, Саша был бы жив. Каждую ночь Артему снится одна и та же картина: его папа и ребята-гаишники лежат на мокром от крови асфальте…
Находиться в суде я не могла — это было как нож в сердце. Поэтому отказалась посещать судебные заседания. Еще когда шло следствие, мать Ковальчука прислала нам деньги. Я отослала их обратно. Не хотела, чтобы нами манипулировали.
- На суде Ковальчук заявлял, что садился за руль не будучи пьяным, — говорит заместитель прокурора Днепровского района столицы Александр Кузьменко, поддерживавший в суде государственное обвинение. — Рассказывал, что плотно закусывал выпитую водку шашлыками. Эксперт объяснил суду: мясо не способствует выведению алкоголя из организма, а наоборот, задерживает его. То есть Ковальчук не мог быть трезвым после такого количества принятого на грудь спиртного.
- По совету адвоката Ковальчук продолжал настаивать, что перед аварией потерял сознание, — поддерживает коллегу прокурор отдела участия прокуроров в криминальном судопроизводстве прокуратуры Киева Ирина Черная. — Сосед и мать обвиняемого дали в суде показания: мол, подсудимый слаб здоровьем и время от времени теряет сознание. Дескать, в детстве, ныряя в реку, ударился головой о дно. Скорее всего, отсюда эти внезапные приступы. Ковальчук с адвокатом до конца гнули свою линию: мол, если в момент ДТП водитель был без сознания, за что он должен отвечать? Ковальчук работал машинистом бульдозера, а работа с техникой предусматривает постоянные медосмотры. Так что все его заявления о потере сознания были явно неправдивыми.
- Адвокат Годецкий затягивал судебный процесс всеми возможными уловками, — продолжает заместитель прокурора Днепровского района Киева Александр Кузьменко. — Например, в Днепровском районе Киева находится два здания суда. За час до очередного слушания дела Годецкий ухитрялся подать новое ходатайство в другое здание суда (естественно, не предупредив об этом судью), и заседание приходилось откладывать. Для себя я принял решение: доведу дело до конца, чего бы мне это ни стоило.
На лице Ковальчука я не увидел ни тени раскаяния. В своем последнем слове подсудимый сказал: «Извиняюсь за то, что я… попал в ДТП!» Когда суд удовлетворил иск каждой семьи о возмещении морального ущерба, Годецкий принес три квитанции о почтовом переводе по сто гривен. В адресе первого получателя были допущены ошибки, а на месте двух других значилось: «Главпочтамт. До востребования!» Это было абсолютное неуважение к потерпевшим.
Заявления Ковальчука о чистосердечном раскаянии и активной помощи следствию суд счел неискренними и признал подсудимого виновным в совершении преступления. За нарушение Правил дорожного движения, повлекшее гибель троих человек, Ковальчук был осужден на максимально возможный срок наказания за совершение подобного преступления — десять лет лишения свободы с лишением права управлять транспортными средствами сроком на три года. Также суд обязал его выплатить семьям погибших более ста тысяч гривен морального ущерба.
В надежде смягчить приговор адвокат Ковальчука подал жалобу. Однако Апелляционный суд столицы оставил приговор Днепровского районного суда столицы без изменений. Государственный обвинитель Александр Кузьменко также обратился в Апелляционный суд с просьбой изменить приговор в части рассмотрения гражданских исков потерпевших о возмещении им морального ущерба.
- Судья допустил ошибку в приговоре, — поясняет Александр Кузьменко. — Учитывая напряженную обстановку, в которой слушалось дело, это неудивительно. Судья присудил возместить сто тысяч гривен морального ущерба, подразумевая, что такая сумма полагается каждой семье. Необходимо, чтобы в приговоре было четко указано: «Возместить триста тысяч гривен морального ущерба, по сто тысяч каждой семье». Однако это уже формальность.