На лечение сотника Андрея Жупника украинцы из многих стран за двадцать дней собрали 70 тысяч евро
— В тот день, 18 февраля, я чувствовал себя плохо: простудился, — рассказывает 37-летний львовянин Андрей Жупник. — Температурил, кашлял, но оставался на Майдане. Натянул на себя три куртки и бронежилет.
Самой горячей точкой в тот день был Мариинский парк. Гранаты разрывались десятками. Потом в Интернете я даже нашел тот момент, когда «титушки» атаковали самообороновцев. Помню взрыв где-то совсем близко от меня. Поворачиваю голову и вижу, что ниже левого локтя болтаются куски мяса…
— Я быстро перехватил раненую конечность другой рукой, сказал товарищу, что меня ранили, — вспоминает Андрей Жупник. — Товарищ, его звали Валентин, не растерялся и наложил жгут для остановки кровотечения. Отвел меня в сторону на улицу Крепостной вал. Прибежала молодая женщина-медик, но, увидев, что у меня осталось вместо руки, упала в обморок.
К счастью, ее коллега, женщина постарше («бильш свирепая», как шутили мои ребята), мгновенно разобралась в ситуации. Сказала, что отрезать руку, которая держалась на кусочке кожи, сейчас не будет, просто хорошо ее «упакует». Мы тогда носили с собой футбольные щитки — на случай, если придется отбиваться от «Беркута». Медсестра прибинтовала оторванную руку к этому щитку, и с такой «лыжей» я уже попал в 17-ю больницу.
— Что вы ощущали в эти минуты?
— На месте оторванной руки ощущал острый холод. Психологическое… Был готов к ранениям. Как сотник 15-й сотни я отвечал за личный состав. Всегда инструктировал своих бойцов, говорил, что в бою может случиться все, могут применить огнестрельное оружие, поэтому парни должны быть готовы ко всему. Не знаю, насколько я их подготовил, но себя точно подготовил (улыбается).
Помню, перед операцией по ампутации руки, которую в больнице сделали в тот же вечер, почувствовал, что очень проголодался. Пошарил в карманах и нашел сушеные яблоки, которые припас для перекуса на Майдане. Свободной рукой достал их из кармана и стал жевать. Проходивший мимо хирург выругал меня, сказал, что перед операцией есть ничего нельзя. А я до сих пор помню вкус той сушки, немного пропахшей дымом…
На следующий день после ампутации руки меня переправили во Львов. Спешили увезти из Киева: боялись арестов. В родном Львове оставался недолго: меня транспортировали в Польшу, в больницу города Ленчна, что в Люблинском воеводстве. В Польше прибытие раненых майдановцев стало событием чуть ли не национального масштаба. Ведь интерес к происходящему в Украине был огромен. Два канала польского телевидения демонстрировали в прямом эфире события на Майдане. К нашим бойцам в польских больницах толпы посетителей буквально выстраивались в очередь. Их поток был настолько большим, что от постоянного общения с украинскими эмигрантами в Польше и поляками у меня к вечеру резко поднималась температура.
— Помню одного поляка, он был членом польской «Солидарности», — продолжает Андрей Жупник. — Его звали Збигнев, на вид лет 55—60. Любил мне рассказывать об истории Польши, о том, как после освобождения в 1945 году от фашистских оккупантов к власти пришла Польская объединенная рабочая партия, и страна стала коммунистическим государством. Но коммунизм приживался плохо. Среди населения всегда царили антикоммунистические настроения. Польша пережила годы протестов, особенно много забастовок было в 1980 году.
«Тогда же и возник независимый национальный профсоюз, который получил название „Солидарность“, — объяснил мне Збигнев. — Правительство сначала признало „Солидарность“ и право на забастовки, но через год объявило ее вне закона. Начались аресты, тюрьмы. „Солидарность“ ушла в подполье. Но в 1988 году, когда опять вспыхнули забастовки, правительство решило, что пора вступать с профсоюзом в переговоры. „Солидарность“ была легализована, для нее даже предусмотрели избрание депутатов на небольшое количество мест в сейме путем свободных выборов. Однако на выборах в июне 1989-го „Солидарность“ завоевала все места, на которые претендовали ее кандидаты. В итоге Польша обрела свободу и независимость».
Збигнев боготворил Леха Валенсу — лидера и основателя «Солидарности», в те годы активно участвовал в уличных боях, которые подавляла армия. На одном из уличных митингов был ранен — показывал мне шрамы от ран на животе.
«После одной из стачек я, израненный, попал в больницу, — продолжал мой друг-поляк. — Лечение было очень долгим, а власти взяли меня на „крючок“. Помню, из конспиративных соображений никто не проведывал, чтобы не навлечь на себя подозрения в симпатиях к „Солидарности“. Я все понимал, тем не менее было очень грустно. Поэтому, Анджей, я к тебе и прихожу каждый день, чтобы ты не чувствовал себя таким одиноким, как тогда я».
Как рассказывает Андрей Жупник, в Польше его опекала «Солидарность». Проживание и лечение были за счет этого профсоюза. Его члены собрали средства на временный протез для украинца и сделали его, нашли клинику, которая могла бы изготовить постоянный протез, выясняли, чем еще могут помочь другим пациентам, прибывшим с киевского Майдана.
— Там, в Польше, я встретил много отзывчивых людей, — говорит Андрей. — Так, поляк Томак, после того как я закончил лечение в Ленчне, отвез меня в Украину за свой счет. Когда он возвращался назад «порожняком», украинские пограничники удивились, что поляк едет «просто так». Устроили ему усиленную проверку, загнали машину на эстакаду. Пришлось просить знакомых украинцев, чтобы подъехали на пункт пропуска и объяснили нашим пограничникам, что Томак перевозил раненого в Украину, а теперь возвращается домой. Услышав о раненом майдановце, поляка сразу же пропустили.
Пока лежал в больнице, мои друзья открыли в Интернете группу «Помощь Жупнику Андрею» и стали собирать деньги на качественный протез. После ряда консультаций выяснилось, что самые надежные и современные делает немецкая клиника «Отто Бокк», один из ее филиалов был в Вене (Австрия). Билеты на самолет австрийские авиалинии предоставляли нашим раненым бесплатно: в знак солидарности с Украиной.
Самое поразительное, что необходимую сумму в 70 тысяч евро собрали буквально за 20 дней! Деньги давали простые люди в Украине и наша диаспора за границей. Огромный вклад сделали скаутские организации за рубежом, ведь и я был скаутом.
Собранные деньги почему-то очень тяжело было переводить за границу. Разные благотворительные фонды в Украине объясняли, что средства в клинику другой страны смогут попасть только через полтора месяца. Мы сделали проще: знакомые, когда ездили за рубеж, везли с собой валюту и на мое лечение. Спасибо им.
Настал день, когда сотник Андрей Жупник пересек ворота австрийского филиала клиники.
— Клиника «Отто Бокк» напоминает засекреченный объект, — вспоминает Андрей. — Сложные системы пропуска, электронные входные карты, бейджи. Думаю, такие меры защиты были оправданными. Ведь в клинике разрабатывались и внедрялись современнейшие достижения научно-инженерной мысли.
Осмотрев мою руку, от которой ниже локтя осталось сантиметров десять, врачи сказали, что, скорее всего, изготовят протез последнего поколения под названием «рука Микеланджело». Это уникальная «бионическая рука» — настоящая революция в протезировании, поскольку имеет способность воспринимать сигналы головного мозга. Протез изготовлен из разных металлов, сплавов и пластика, которые играют роль костей, суставов, соединительной ткани и сухожилий. Пальцы повторяют строение человеческой кисти. Предыдущие же модели выглядели как руки с несколькими металлическими захватами.
— Вам сделали протез без примерки?
— Я прошел все технологические циклы. После консультации австрийского профессора за меня взялись врачи-физиотерапевты. Сделали гипсовый слепок руки. Потом разрабатывали параметры: длина, угол поворота руки… Таких параметров было больше двух десятков! Сделав пробный тестовый протез, меня заставляли его постоянно носить и делать разные движения: сложить домик из кубиков, перелить воду в стакан, взять зубную щетку, передать чашку. Я очень уставал: к тому времени ведь атрофировались все мышцы руки.
Но мало-помалу привыкал: научился регулировать скорость движения пальцев и силу сжатия. Поскольку в руке работает моторчик, во время сжатия-разжатия раздается характерный звук. Поначалу никак не мог к нему привыкнуть, а потом освоился.
— Как эта искусственная рука действует?
— Если сжимаю мышцы в предплечье, протез открывается, когда же сжимаю мышцы с внутренней стороны — закрывается. Рука управляется с помощью импульсов, которые исходят от моих мышц и передаются двумя подкожными электродами.
— Запястье тоже подвижно?
— Оно гибкое и имеет много функций. Запястье протеза — тоже уникальная разработка. Можно в запястье согнуть руку, повернуть ее вовнутрь и наружу. В начале запястья встроен блок управления с батарейкой, которой хватает на два дня работы. Вся эта начинка добавляет веса протезу — он весит до трех килограммов.
— Вы можете одновременно сжать два пальца?
— Нет, только сразу четыре. А большой палец автономен, он переключается в режим захвата, когда нужно взять кружку или другой предмет. Многие спрашивают, что я могу этой рукой делать. Она работает как вспомогательная, не основная. Я могу придержать этой рукой дверь, держать между пальцами лист бумаги, поднять спортивную сумку. К сожалению, хотя кончики пальцев выполнены из материалов, которые точно имитируют структуру настоящих пальцев — для обеспечения более естественного захвата, на компьютере такой рукой работать не смогу.
Освоив новый протез, я шокировал врачей клиники вопросом: смогу ли заниматься боксом или ходить в горы с тяжелыми рюкзаками? Они дружно ответили: «Нет!» Мне разрешается поднимать груз не более пяти килограммов.
*В аэропорту «Борисполь» прилетевший из Австрии Андрей продемонстрировал журналистам некоторые возможности новой чудо-руки
— Чем вы собираетесь заняться в ближайшее время?
— Хочу прежде всего сказать огромное спасибо всем тем, кто собрал деньги на мой протез. Я по профессии программист-фрилансер, но долгое время занимался музыкой: пел и играл в панк- и рок-группах, потом учил детей музыке, пытался заниматься продюсерской деятельностью. Четыре года назад, продав свой музыкальный бизнес, занялся программированием.
А когда начался Майдан, подумал: «У нас не так часто происходят революции, чтобы оставаться дома», — и поехал в Киев… Ведь я и «оранжевую» революцию отстоял от «а до я».
*На Евромайдане Андрей был с первого дня (фото Петра Задорожного)
Через месяц, думаю, решу вопрос с переездом в столицу. Планирую заниматься общественно-политической деятельностью, буду работать программистом. Ну, а через год… Как минимум, научусь играть на гитаре левой рукой(улыбается).
— А жена у вас есть?
— Я женат на революции (смеется). Семьи у меня пока нет.
— Вас не гложет сожаление: «И зачем я ввязался во все это? Был бы цел».
— Меня как-то друзья спросили: мол, не жалеешь, что пошел на Майдан и лишился руки? Я ответил: «Жалею. Ведь теперь не могу взять в руки «калаш» и пойти воевать на востоке Украины».