Народный артист Украины вернулся из тура «Народной филармонии», давшей для украинских военных в зоне АТО более 60-ти концертов
Фемий Мустафаев не мелькает в сводках светских хроник, его мало показывают по телевизору и редко крутят по радио. Обладатель прекрасного голоса — неформат в современных реалиях. Тем не менее Фемий Мансурович записывает диски, преподает в столичном университете имени Гринченко, регулярно выступает с сольными концертами не только в Украине, но и за рубежом, что в наше время редкость. Профессор вместе со своими студентами вышел на Майдан в первые же дни и постоянно выступал со сцены Майдана все это время. Его машину обстреляли из автомата Калашникова неизвестные, оставив следы от пуль на кузове и сиденьях. И сейчас народный артист продолжает активно отстаивать свою гражданскую позицию. Вместе с артистами «Народной филармонии» отправился с благотворительными концертами по всей Украине. А также поддерживает своих земляков из Крыма, вынужденных покинуть оккупированные Россией родные земли. Фемий Мустафаев дал несколько концертов для переселенцев в Пуще-Водице.
— Когда Руслана Лоцман, организовавшая «Народную филармонию», предложила выступить перед нашими военными, я сразу же согласился, — рассказал Фемий Мустафаев в редакции «ФАКТОВ». — Каждый, кто считает себя украинским артистом, должен сейчас поддерживать нашу армию всеми возможными способами. Конечно, нам всем было непросто совмещать основную работу и поездки с концертами.
— Где вы побывали?
— В Запорожской, Николаевской, Херсонской областях. Выступал на Чонгаре. Когда ехали туда, в темноте проскочили нашу границу. На машине с украинским флагом направились в сторону блокпоста оккупантов, который располагался в нескольких километрах. Наши солдаты «оборвали» нам телефон, чтобы срочно вернулись обратно. Это было 22 июня. Именно в этот день наши ожидали провокаций. Всю ночь солдаты не спали. Ровно в четыре утра со стороны российских военных были выпущены две красные сигнальные ракеты, началось передвижение военной техники. Все ждали атаки, были напряжены до предела и готовились к прямому вторжению. Слава Богу, обошлось. На следующий день ребята были очень уставшими, но пришли на концерт, пели и танцевали с нами. Больше всего военным нравятся песни о любви. У всех ведь дома мамы, жены, дети, любимые девушки. Я очень благодарен настоящему патриоту страны, Герою Украины, поэту Владимиру Матвиенко, написавшему потрясающую песню «Сини України», которую я всегда исполняю для наших ребят. Большая благодарность волонтерам, обычным гражданам Украины, которые, забыв о своих проблемах и трудностях, делают все возможное и невозможное для поддержки наших военнослужащих.
За эти три дня мы дали девять концертов. Пели в настоящих военных полевых условиях. Самой шикарной сценой была платформа для перевозки тяжелой военной техники, на которой установили колонки. Как раз тогда дожди прошли, грязь по колено. Но ощущения были такие, какие не испытаешь и во Дворце «Украина». Ребята очень обрадовались, что мы к ним приехали. Последний раз у них концерт был 8 Марта. Они сами его организовали. Пообщавшись с военными, убедился, что дух у них очень сильный. А когда есть чувство патриотизма, то один солдат стоит десятерых. Я верю в наших солдат, в то, что они отстоят Украину, сделают все от них зависящее и даже не зависящее. «Мы понимаем, почему мы здесь», — говорили они. Ребята стоят уже по три месяца, и никто не жалуется. Живут в палатках, спят в походных условиях. «Попередники» довели армию до плачевного состояния: техника и оружие устаревшие, экипировки не хватает. Сейчас приходится практически с нуля создавать боеспособную армию. Это очень печальный урок для нас.
*Фемий Мустафаев: «Когда есть чувство патриотизма, то один солдат стоит десятерых»
*Фемий Мустафаев поет о любви, об Украине, и эти песни очень нравятся нашим защитникам
— Вам самому приходилось брать в руки оружие?
— Два года отдал советской армии. Служил в ракетных войсках. Тогда наши ракеты, расположенные под землей в брянских лесах, были направлены на Америку. Теперь Америка нам помогает, а сосед пошел войной. Все встало с ног на голову. Многие люди, воспитанные советской идеологией, не могут поверить в это. Чувство патриотизма присуще больше молодежи и то не везде. Недавно выступал в одном городе в 300 километрах от Киева, начал с гимна Украины, а люди стоят молча, слов не знают. Только мальчик и две девочки лет семи в вышиванках в первом ряду, положа руку на сердце, вдохновенно пели. Я тут же пригласил их на сцену. Это было очень трогательно, так по-настоящему. Эти дети — вот наша будущая Украина.
— А Крым для вас Украина?
— Это неоспоримо. Там живут мои родственники, единоверцы крымские татары и наши украинские граждане. Вчера приехал брат и первым делом включил украинский канал, чтобы посмотреть новости. Тяжело там сейчас патриотам, люди боятся разговаривать на украинском языке. В некоторых городах раздают листовки, в которых призывают сдавать тех, кто говорит «на мовi». А крымским татарам еще сложнее.
— У вас ведь своя история возвращения семьи на родную землю?
— Типичная, как и у всех крымских татар, выселенных из Крыма. Наша семья жила в Ферганской долине. Там были все репрессированные: немцы, евреи, русские, украинцы. В 1967 году мы переехали в Херсонскую область. Так крымские татары приближались к своим родным землям. В Крым пускали только в степные районы, не прописывали, не брали на работу. Нам, если можно так сказать, повезло. Отец был строителем, его специальность всегда востребована, что позволяло кормить семью. Детей пристроили в местную школу. Наш дом в Новоалексеевке стоял в центре, как раз по дороге на рынок. Моя мама любила стоять у калитки, общаться с людьми. Все, кто шел на рынок, заходили, делились новостями, мама угощала их кофе, чаем. Гордилась, когда меня показывали по телевизору. Помню, спел «Риголетто» в Детском музыкальном театре, будучи в гриме. Сосед дядя Вася, мой давний фанат, пришел и возмущенно говорит маме: «Слушай, Катя, я вчера по телевизору видел, как какой-то урод пел голосом твоего сына!»
— Теперь-то вас везде узнают?
— Даже в Париже. Недавно поднялся на Эйфелеву башню, подходит ко мне женщина, просит сфотографироваться с ней. А потом говорит: «Я вас знаю, вы же крымскотатарский певец Фемий Мустафаев! А я крымская татарка, из Ташкента. Живу в Германии».
— А как вы в Киеве оказались?
— После окончания Херсонского музыкального училища поступил в Киевскую консерваторию, мне дали общежитие, стипендию. Это был 1975 год. Тогда брали по таланту, по голосу. Сейчас, к сожалению, многое решают деньги.
— Вы как преподаватель с этим сталкиваетесь?
— Если вижу, что ребенок талантлив, любыми способами стараюсь взять его. Дар божий всегда надо поддерживать. Так делали мои учителя.
— В тяжелое для страны время многие артисты предпочитают быть аполитичными, не высказывают своего мнения.
— Считаю, что независимо от профессии каждый должен иметь собственную гражданскую позицию. Сердце отзывается на все. Некоторые держат порыв в себе, но я не могу. Как только начался Майдан, мы с Анжелой Владимировной Ярмолюк (концертный директор, композитор) сразу пошли туда. С нами были и студенты университета имени Гринченко. Потом, во время проведения народного вече, студенческую колонну возглавил наш ректор и преподаватели университета. Тогда это было мирное шествие людей со всей Украины, которого так испугались бывшие власти. В самом начале многие артисты боялись выходить на сцену, сомневаясь, в какую сторону повернет ситуация.
— За диск «Солоспіви» с произведениями великого поэта вас выдвигали на Шевченковскую премию.
— К Шевченко я начал подступать лет пять назад. Искал тексты, романсы, составлял программу, работал в архивах, сделал оркестровые записи с Национальным академическим оркестром народных инструментов Украины. Работа была закончена к 200-летию со дня рождения Кобзаря. Но с Шевченковской премии этот проект не начинался и не заканчивается. Я его и дальше воплощаю в жизнь. Хорошо, что есть люди, которые поддерживают такие проекты, понимают важность и значимость популяризации украинской культуры и творчества Тараса Шевченка не только у нас, но и за рубежом. У меня сложились хорошие отношения с Малой академией наук Украины, в которой учатся очень талантливые дети. МАНУ сделала достойный творческий проект — Шевченковский интернет-портал к 200-летию Кобзаря. Мы объединили свои усилия и на протяжении этого года проводили и будем проводить совместные просветительские мероприятия. Также в этом году у меня были сольные концерты с шевченковской программой во Франции и Швейцарии. Я предлагал министерству культуры Украины сделать большой концерт во Дворце «Украина», пригласить творческую молодежь, интеллигенцию. Но за аренду потребовали слишком высокую цену. Бывшим министрам культуры до этого проекта не было дела. Может, это связано лично с моей персоной, а не с Шевченко? Не знаю. Пока звучит голос, буду исполнять произведения Тараса Григорьевича. Интерес у публики есть, особенно у молодежи. Только начинаю «Думи», зрители сразу подхватывают. А как пели на Майдане!
— Откуда у вас такая любовь к Украине?
— Мне кажется, это чувство было у меня всегда. Почти 40 лет я живу в Киеве, люблю этот город, людей, свою работу. Но все равно определенные моменты по отношению ко мне, моему творчеству, чувствую очень остро.
— С детства мечтали стать артистом?
— Футболистом. Даже не думал о сцене. Иногда брал гитару и на лавочке под забором напевал: «Детский садик, что пчелиный рой, там детишки бегают гурьбой…» Были такие модные дворовые песни. Брат меня все время ругал: «Ну что ты, как конь, скачешь по струнам?!» В Херсонском музыкальном училище я играл на трубе. Мой друг Володя из Винницы, услышав, как я пою, сказал: «У тебя же голос хороший. Пошли к педагогу». Преподаватель послушал меня и взял. Но настоящим вокалом я начал заниматься в консерватории. Был одним из первых студентов, кого пригласили выступать за границей. Лейпцигская и Киевская консерватории готовили совместный проект к юбилею Генделя, ставили оперу «Деидамия». Мне доверили партию Одиссея. Тогда я был повыше, покудрявее, покрасивее. В Дрездене мне предложили место стажера в театре на 5 лет. Обещали квартиру, педагогов.
— Вас не отпустили?
— Полгода ждал вызова. Но тогда же были коммунисты, а я крымский татарин. Через полгода приехала режиссер-постановщик театра и объяснила, в чем дело. Оказывается, в Москве мою кандидатуру «слили» и послали своего человека. Дрезденскому театру поставили условие — платить за меня каждый месяц две тысячи долларов отступных. Естественно, такие деньги театру были не под силу. И я пошел работать в Государственный духовой оркестр Украины. Когда директор услышал, как я спел «Гранаду», сказал: «Мы любыми путями оставляем тебя в Киеве, ты будешь у нас петь». И каждые три месяца подписывали договор со мной: то я был кларнетистом, то барабанщиком.
— Человек-оркестр.
— Когда открылся Детский музыкальный театр, меня взяли солистом, предоставили квартиру. Вот так я стал киевлянином. С украинским языком у меня сложностей не возникало: помогли книги, песни, романсы, оперы на украинском языке. Для меня не проблема общение на славянских и тюркских языках.
— Как и приготовление блюд? Говорят, вы прекрасный повар.
— Умею и люблю это делать. Готовить плов, мясо, чебуреки, манты, шурпу умеет каждый восточный мужчина. Ну и конечно украинский борщ могу приготовить. Готовлю, когда собирается большая компания — родственники, друзья, приятели детей.
Жизнь не стоит на месте. Я искренне верю в то, что скоро все изменится и европейские ценности, за которые мы вышли на Майдан, станут в нашем обществе нормой. А общечеловеческие ценности возобладают в наших душах.