Тридцать лет назад перестало биться сердце выдающейся советской актрисы
Миллионам телезрителей Фаина Раневская знакома по блестяще сыгранным ролям в фильмах «Подкидыш», «Весна», «Золушка»… Ее голосом говорит «домомучительница» Фрекен Бок в мультфильме «Карлсон вернулся». А театралы до сих пор помнят виртуозную игру актрисы в театральных постановках.
Настоящая фамилия народной артистки СССР Фаины Раневской — Фельдман. Псевдоним появился благодаря случаю. Совсем молоденькой Фая Фельдман устроилась на работу в керченскую труппу мадам Лавровской. Жалованье начинающей артистке полагалось небольшое, к тому же выплачивалось не всегда своевременно. Как-то Фаина прогуливалась с коллегой-трагиком по городу и по дороге решила зайти в банк — мать тайком от отца высылала дочери денежные переводы. Как вспоминала актриса, едва они оказались на улице за массивной банковской дверью, порыв ветра вырвал из ее рук купюры. И они… закружились над мостовой. Актриса произнесла: «Денег жаль, зато как красиво они улетают!» А ее спутник воскликнул: «Да ведь вы Раневская! Только она могла так сказать!» И Фаина Георгиевна избрала своим псевдонимом фамилию чеховской героини из пьесы «Вишневый сад».
Судьба отмерила знаменитой актрисе 87 лет. Увы, у Фаины Георгиевны не осталось наследников. Но «ФАКТАМ» удалось пообщаться с людьми, близко общавшимися с ней.
— То, как я познакомилась с Фаиной Георгиевной, — абсолютное чудо, — вспоминает народная артистка России Елена Камбурова. — Будучи на гастролях в Ленинграде, она услышала по радио горьковскую «Ночь» из «Сказок об Италии» в моем исполнении. И вдруг решила написать в редакцию программы письмо с самыми добрыми словами в мой адрес. Начиналось оно словами: «Никогда не писала на радио…».
Перезвонить и поблагодарить Раневскую как-то не пришло в голову. Но через несколько лет нас свел случай. Один мой знакомый ехал к Фаине Георгиевне в гости и взял меня с собой. «Деточка, как хорошо, что вы не фифа!» — сказала она, едва мы познакомились. И прямо с порога у нас с ее собачкой, которую звали Мальчик, возникла обоюдная симпатия. Тогда, при первой встрече, Фаина Георгиевна заметила: «У вас такой же недостаток, как у меня. Нет, не нос, а скромность». А напоследок добавила: «Приходите всегда!»
— Как жила знаменитая актриса?
— Ее квартира в центре Москвы по нынешним меркам была небольшая — маленькая кухня и две комнаты. В гостиной — мебель из карельской березы, а во второй маленькой комнатке — комод, тахта, журнальный столик с двумя полочками внизу. На одной лежали лекарства, на второй — книги, журналы, газеты. К слову, сейчас этот столик, тахта и комод находятся у меня — это очень дорогая память о Фаине Георгиевне.
— Раневская была щедрым человеком?
— Очень! Любила делать подарки. Мне Фаина Георгиевна отдала разрезанное по швам платье, подаренное ей легендарной актрисой таировского Камерного театра Алисой Коонен. Оно было пошито для гастролей в Париже. Ткань очень красивая — серебристо-золотистая с матовым отливом. Правда, Фаина Георгиевна это платье не носила. Видимо, планировала перешить, поскольку распорола по швам, но дальше дело не пошло. Не ношу и я — оно для меня реликвия. Еще Фаина Георгиевна подарила горжетку из чернобурки — чтобы мне было зимой тепло. Правда, я ей тихонечко вернула ее.
— А каким подарком можно было осчастливить Фаину Георгиевну?
— Помню, как она обрадовалась, когда я ей подарила книги о животных Джеральда Даррелла. Читать для Раневской было большим наслаждением. Осталась она и очень довольна, когда на Новый год я принесла ей чешский каталог с собачками. Очень любила животных и птиц. Когда я приходила, мы с ней кормили булкой голубей. А еще очень любила слушать музыку.
— Актриса страдала от одиночества?
— Часто Фаина Георгиевна говорила: «Смертное одиночество…» Ведь многих ее ровесников, с которыми она любила общаться, уже не было на Земле. Три последних в ее жизни Новых года мы отмечали вдвоем. Встреча 1984-го — последнего в жизни актрисы была самой грустной, потому что Фаина Георгиевна чувствовала себя уже совсем неважно. За несколько минут до полуночи она, слушая, как я ей что-то читала, заснула. Так из 1983-го в 1984-й перешла… во сне.
— Предчувствовала, что жить оставалось недолго?
— «Уже пора, пора», — говорила шутя. И сокрушалась, что многое в жизни не успела. Действительно, она могла сыграть еще немало ярких ролей.
— Раневская славилась остроумием. Какое ее высказывание вам вспоминается чаще всего?
— «Число глупцов бесчисленно» — часто повторяла эту фразу на французском языке.
— Фаина Раневская была человеком неординарным — абсолютно ни на кого не похожим, — говорит народный артист России Сергей Юрский. — Свою последнюю роль она сыграла в моем спектакле по пьесе Островского «Правда — хорошо, а счастье лучше». Я был последним ее режиссером и последним сценическим партнером. И этими воспоминаниями очень дорожу.
Раневская выходила на сцену до начала 1983 года. Репетировали мы у Фаины Георгиевны дома — она болела, но все-таки продолжала играть. Крупная выдающаяся личность! С таким достоинством жила — казалось, что у нее не нервы, а корабельные канаты. А как говорила! Это нужно было записывать. Я и записывал. Ее речь была удивительна и потрясающа.
— Каким человеком Фаина Раневская была в быту? К примеру, чем вас угощала?
— Фаина Георгиевна была вегетарианкой, поэтому все невегетарианское доставалось и тем, кто к ней приходил. Меня она угощала творогом, который делала из кефира. Ей его рекомендовал употреблять доктор. «Ешьте, вы мало едите, — говорила. — Хотите, я вас научу делать творог? Он страшно полезный. Я сама его делаю. Если бы вы знали, как он мне надоел! Не ешьте творог, ешьте нормальную пищу».
А как жила? По сегодняшним меркам — бедно. Все богатство Фаины Георгиевны — это памятные фотографии от великих людей XX века, ее друзей. Рихтер, Пастернак, Ахматова…
Еще она очень ценила книги. У меня есть несколько подаренных ею. Например, замечательная книга Михаила Чехова о технике актера. Раневская знала, что мне это интересно. Отдала со словами: «Вам это нужнее». Фаина Георгиевна, будучи актрисой интуитивной, актерскую технику не признавала. А еще подарила мне старое издание «Египетских ночей» Пушкина, так как я снимался в фильме «Маленькие трагедии».
— А ведь родилась Фаина Георгиевна в довольно-таки состоятельной семье. Ее отец был владельцем фабрики красок, а также магазина, нескольких домов и даже парохода.
— Да, она дочь богатого человека. Но было все это до Октябрьской социалистической революции, после которой семья из России эмигрировала, а Фаина Георгиевна осталась — из любви к театру. И как вы полагаете, она осталась с бриллиантами? Нет, конечно. Жила своим трудом. А актерские зарплаты всегда были очень скромны.
— К слову, о бриллиантах. Раневская носила украшения?
— Никогда я не видел на ней драгоценностей.
— Как относилась к деньгам?
— Деньги текли у нее между пальцев, и она радовалась тому, что утекают. Свой псевдоним Фаина Георгиевна взяла из чеховского «Вишневого сада». И, надо сказать, в ней были некоторые черты героини этой пьесы. Не будучи ни барыней, ни богачкой, подобно чеховской Раневской, была почти расточительна в денежных тратах. Расходовала не на себя. Благодарила за малейшие услуги и просто помогала людям. Могла попросить помощницу по хозяйству купить молока и хлеба и при этом сказать: «Зайдите к директору гастронома и попросите его продать две дорогие коробки хороших конфет». Одну коробку отдавала женщине за то, что та сходила в магазин, вторая предназначалась медсестре за то, что та сделала укол. И все это — помимо денежной платы.
Фаина Георгиевна вспоминала, как после съемок в «Золушке» получила большую пачку денег. И ей было это так непривычно и… стыдно. Раневская пошла в театр и стала спрашивать у актеров, не нужно ли кому денег на то, чтобы купить штаны или материю для платья. И очень быстро все раздала. А потом обнаружила, что у самой на ткань для платья не осталось. Об этом и многом другом я рассказал в своих книгах «Кого люблю, того здесь нет» и «Кто держит паузу».
— Читала, что когда у нее случился инфаркт, она наотрез отказалась ложиться в больницу.
— Да, хотела быть только дома — с собакой. Режиссер и театральный деятель Нина Сухотская, дружившая с Фаиной Георгиевной, организовала ночные дежурства медсестер на дому. Но Раневская задаривала дежуривших конфетами за одну услугу — уйти и оставить одну. Не терпела своей беспомощности.
— Вы были на похоронах Фаины Георгиевны?
— Нет, так как в это время был в Сибири на гастролях. Пришел на ее могилу — очень скромную, незаметную среди остальных — соответственно характеру Фаины Георгиевны.
— Фаину Георгиевну я стриг и делал ей перманент, — рассказывает парикмахер московской артистической элиты Валентин Савельев. — Ей меня порекомендовала артистка Театра юного зрителя Броня Захарова, дала телефон Раневской. Я позвонил, договорились на назначенное время встретиться у Фаины Георгиевны дома. Прихожу, а ее… нет. Вышел на улицу, вижу: Раневская с собачкой гуляет. Подошел и говорю: «Доброго здоровья, Фаина Георгиевна! Я Валентин — парикмахер». Она пристально на меня посмотрела: «Здравствуй! По голосу чувствую, что ты человек добрый, так что пойдем. Бери мою голову на растерзание!»
— Что вас поразило в ее квартире?
— Никакого шика не увидел. На стенах висели картины. Я залюбовался очень красивым натюрмортом, написанным художником Большого театра. Фаина Георгиевна увидела, что картина мне нравится, и говорит: «Я бы тебе подарила, но работа этого мастера у меня последняя. Хочешь, я тебе дам на память черепок с римских раскопок?» Я смутился: «Нет, спасибо, Фаина Георгиевна, не хочу вашу коллекцию опустошать».
— Легендарной актрисе сложно было угодить?
— Нет. Она советовалась со мной, какую прическу лучше сделать. Тогда вошел в моду «венгерский венчик». Я и порекомендовал. А вообще Фаина была человеком с хорошим чувством юмора. Когда приходил, всегда предлагала чай.
— Расплачивалась щедро?
— Я цену никогда не называл. Сколько клиент считал нужным, столько давал. Для меня всегда важно было сделать человека красивым.