О том, что сепаратисты обстреляли катера Мариупольского отряда морской охраны «Гриф» и «Калкан», «ФАКТЫ» уже сообщали. Когда боевики открыли огонь, катера находились примерно в трех милях от берега. Двое пограничников погибли, их тела так и не нашли. Восьмерых удалось спасти. Пострадавшие попали в больницу с тяжелыми ранениями и ожогами. Одним из чудом выживших ребят был 20-летний уроженец Одесской области Вадим Ефремов. У парня обгорело 35 процентов поверхности тела. Больше всего пострадали руки, грудь и голова — лицо пограничника превратилось в обугленную маску. Вадиму срочно нужна была операция. Неравнодушные люди стали собирать деньги на лечение.
— За три дня до случившегося сыну исполнилось 20 лет, — рассказывает Елена, мама Вадима Ефремова. — Вадик больше года служил контрактником в военно-морских войсках. И прямо в день своего рождения сообщил: «Мама, меня отправляют в командировку в Мариуполь». Я ужасно испугалась. Ведь Мариуполь — это уже Донецкая область, где идет война. «Приказ есть приказ, — ответил сын, когда спросила его, нельзя ли как-то избежать этой поездки. — Ехать нужно прямо сейчас». Еще тогда меня охватило плохое предчувствие. Внутренний голос говорил, что Вадик не должен туда ехать. В слезах побежала на автовокзал — хотела приехать в город, где служил сын, и хотя бы проводить его. Звоню Вадику из автобуса, а он: «Мам, мы уже уехали. Возвращайся назад». Потом узнала, что сын сказал неправду. Он не хотел долгого прощания, боялся еще больше меня расстроить.
Сын перезвонил уже из Мариуполя: «Мы на месте. Здесь все спокойно, не переживай». В тот момент военных действий действительно не было. Это успокаивало. Мы с Вадиком созванивались раз в сутки. Разговаривать чаще сын не мог. Подробностей не рассказывал — я только знала, что он вместе с командиром из Одесской области находится на катере. В день, когда случилась трагедия, мы с Вадиком тоже говорили по телефону. Это было около полудня. А через два часа раздался звонок: «Вы мать Вадима Ефремова? Ваш сын в больнице в Мариуполе. Состояние крайне тяжелое. Немедленно приезжайте».
Подробности произошедшего Вадим вспоминает неохотно:
— Мне тяжело об этом говорить. Особенно когда думаю о том, что моего командира больше нет. По словам ребят, которые в момент обстрела находились на борту катера, ракета разорвала его на части. Еще один сослуживец, находившийся на борту, тоже погиб — следующая ракета угодила прямо в него. Мы с ребятами были в кубрике, смотрели телевизор. И вдруг — взрыв! Я подумал, что где-то взорвалась граната. Решили выбраться на борт, но там вовсю бушевал огонь. Ребятам каким-то образом удалось прорваться, а я не смог — огонь буквально сбивал с ног, и я возвращался в кубрик. Стало нечем дышать. Я опять попробовал выбраться наверх и… загорелся. Пытался стряхнуть с рук огонь, но пламя разгоралось еще сильнее. Я очутился в западне. Казалось, тело горит изнутри. В какой-то момент понял, что мне нечего терять, и бросился в огонь — лишь бы выбраться на борт. Перед глазами все плыло. Когда все-таки вылез, ребята закричали: «Он горит!». Схватив меня за руки и за ноги, бросили за борт.
Тем самым пограничники спасли Вадиму Ефремову жизнь. После чего сами прыгнули в воду — на горящем катере было не выжить.
— Холодная вода привела меня в чувство, — вспоминал Вадим. — Из-за болевого шока я уже ничего не чувствовал. Думал только, как нам спастись, как доплыть до берега… Ребята начали уходить под воду. Мы старались поддержать друг друга на воде. Нас спасли неизвестно откуда появившиеся рыбаки. Они бросили нам спасательные жилеты. Но мы не успели их надеть — начался очередной обстрел. Укрываясь от пуль, рыбаки уплыли. А мы легли на жилеты и старались держаться на воде.
— Ребята провели в море около часа, — продолжает Елена. — Военные на берегу их уже видели, но боялись подплыть, ведь боевики продолжали стрелять. Когда их все-таки вытащили из воды, на берегу уже стояла «скорая». Мне позвонил врач. Узнав о произошедшем, я поняла, что у меня может не хватить денег на дорогу. К счастью, человек, который арендует у меня небольшой участок в соседнем селе, согласился заплатить арендную плату за следующий год. Но по сравнению с теми суммами, которые требовались на лечение сына, это были копейки.
Я уже садилась в автобус, когда выяснилось, что ехать в Мариуполь не надо — сына на военном вертолете доставили в Одессу. Увидев своего Вадика, полностью обгоревшего, я потеряла сознание. У него не было лица — сплошная черная маска. Сын был в сознании, но под воздействием препаратов плохо понимал, что происходит. «Мама, — увидев меня, он обрадовался. — Хорошо, что ты здесь. А мои вещи сгорели, да?» «Нашел о чем сейчас думать! — воскликнула я. — Главное, что ты жив!»
Отведя меня в сторону, врачи сказали, что состояние Вадика очень тяжелое. Ему сделали операцию, но хирурги опасались давать какие-то прогнозы. Нам оставалось только молиться. Со мной в больнице все время была девушка сына Надя. Они встречаются меньше года, но очень любят друг друга. Увидев, как обгорел Вадик, Надя сказала: «Мне все равно, как он выглядит. Вместе мы все победим». И с тех пор не отходила от его палаты.
Когда сыну стало лучше, он стал понимать, что сильно обгорел. Просил дать ему зеркало. Я делала вид, что не слышу, и переводила разговор на другую тему. А однажды случайно забыла в его палате свой телефон. В телефоне были фотографии Вадика сразу после трагедии — я сделала их на всякий случай, чтобы потом, если понадобится, показать пластическим хирургам. Когда вернулась, в глазах сына блестели слезы. Он не сказал ни слова, просто отвернулся к стене. «А что Надя? — помолчав, спросил. — Она, наверное, больше не придет?» «Я здесь, — отозвалась Надюша. — И никогда тебя не брошу». Как только сына выпишут из больницы, Надя и Вадик сыграют свадьбу.
*Вадим Ефремов так сильно обгорел, что сразу после случившегося врачи сомневались, выживет ли он
Еще когда Вадим лежал в реанимации, врачи дали его матери список необходимых медикаментов. На лекарства, которые потребовались в первый день, ушли все сбережения Елены.
— Я была в отчаянии: где брать деньги?— голос Елены дрожит. — Врачи вошли в положение, даже помогли нам материально. Но этой помощи все равно не хватало. Мысль о том, что сын может умереть только из-за того, что у меня нет денег, была невыносимой. К счастью, в больнице я встретила волонтеров, которые начали нам помогать. Помогли и в родном селе. Откликнулись все — местные власти, простые жители и даже пенсионеры. Спасибо всем большое! Мне звонили односельчане, говорили, что деньги для Вадика собирают во всем районе. Потом пришли сотрудники Березовского райсовета, дали мне десять тысяч гривен. Я была благодарна им за помощь.
Но спустя некоторое время Елене стали звонить жители Березовского района. «Как Вадим? — поинтересовалась одна предпринимательница. — Я перечислила ему деньги. Вы же их получили?»
— Я очень удивилась, — говорит Елена. — Суммы, которую назвала эта женщина, я даже в руках не держала! Спросила, кому она перечислила деньги. «Как это кому? — переспросила женщина. — В районную администрацию, где собирали деньги для Вадика». Потом позвонили и другие люди. Все они перечисляли средства в райсовет, но до меня деньги не дошли.
Узнав об этом, люди начали звонить в Березовский райсовет. Но внятных ответов не получили.
— Практически сразу после трагедии в нашем районе появились объявления: «Уважаемые граждане! Просим помочь раненому под Мариуполем Вадиму Ефремову. Благодарны за помощь», — рассказывает жительница Березовки Зоя Корен. — Здесь многие знают Вадима. А кто не знает лично, слышал о нем от соседей или видел его по телевизору. Узнав, как сильно он обгорел, я целую ночь проплакала. Утром отнесла в райсовет практически все свои сбережения. Так же поступили многие мои знакомые. Мы не первый день живем в этой стране и знаем, что в Украине не стоит верить чиновникам. Но все же надеялись, что в такой ситуации представители районной власти не станут воровать деньги. Ведь речь идет о спасении человека! Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что до мамы Вадика наши деньги… не дошли.
— По предварительным подсчетам, люди собрали для Вадима Ефремова 71 тысячу гривен, — говорит одесский волонтер Олег. — В райсовете не стали отрицать, что получили эти деньги. «Да, матери Вадима мы их не передали, — признались чиновники. — Деньги находятся в специальном фонде. И решать, куда они пойдут, будет его руководство».
— Это заявление не выдерживает никакой критики! — возмущается житель Березовского района Виталий Малыш. — Мы сдавали деньги специально для Вадима Ефремова. И распоряжаться этими деньгами должны не чиновники, а мать Вадима! Если бы я знал, что средства пойдут в какой-то фонд, не дал бы ни копейки. Кормить чиновников не намерен. Но кто ж знал, что власти пойдут на такой подлый обман?
Ситуацию с собранными для Вадима Ефремова деньгами в Березовском райсовете комментируют крайне неохотно.
— Да, мы собрали эти деньги, — подтверждает председатель Березовского райсовета Олег Богомил. — Но передали их в специальный благотворительный фонд. В него входят пятнадцать человек. Это депутаты, представители общественных организаций и так далее. Наблюдательный совет будет решать, на что тратить деньги. Таков порядок.
— Если матери Вадима Ефремова нужны деньги, пусть обращается в фонд, — добавила председатель фонда Наталия Калашник. — Наблюдательный совет обсудит ее просьбу и примет решение.
Почему 71 тысячу гривен нельзя передать матери Вадима Ефремова, чиновники не объясняют. На этот вопрос у них один ответ: таков порядок. Возмущенные жители района написали заявления в прокуратуру. Люди уверены, что чиновники их обманули.
— Я сначала не хотела звонить в райсовет и требовать денег, — признается Елена. — Ведь средства не мои. Но люди меня переубедили: «Мы сдавали деньги на лекарства для вашего сына, а не на новую машину для очередного чиновника. Нужно добиваться справедливости». После этого я позвонила в злополучный фонд. «Говорите, вам нужны деньги? — услышала ответ. — Назовите конкретную сумму. И подтвердите свой запрос соответствующими документами». «Вы видели моего сына? — я не выдержала и расплакалась. — Видели его лицо? Как могу назвать точную сумму? Ведь реабилитация еще даже не началась». На этом разговор был окончен. Денег никто не дал.
По факту заявлений местных жителей прокуратура Березовского района уже начала проверку. Даже после этого мать Вадима не получила ни копейки. А деньги на лечение нужны сейчас.
— Без них мы не можем начать реабилитацию, — объясняет Елена. — Но сын не теряет оптимизма. Его успокаивает то, что рядом любимая девушка. Я не хотела говорить ему о скандале с деньгами, и все же он сам обо все узнал. Наверное, услышал по телевизору. «Бог судья этим чиновникам», — сказал Вадик. Он не хочет никого наказывать. Я тоже. Для меня главное — поставить сына на ноги.