По мнению главы партии «Сильная Украина», с законом о люстрации страна опоздала на 23 года и сейчас данный документ нечистоплотные политики могут использовать для поощрения сепаратистских процессов
Триумфальное возвращение банкира Сергея Тигипко в большую политику после пятилетнего перерыва состоялось в 2010 году. За два месяца избирательной кампании он совершил стремительный рывок, выйдя на третье место в первом туре президентских выборов, причем с большим отрывом от остальных кандидатов. За Сергея Леонидовича, с которым многие граждане связывали надежды на позитивную стабильность как альтернативу изрядно надоевшему жесткому противостоянию «наших» и «ненаших», проголосовали более трех миллионов человек. Лидеру «Сильной Украины», зарекомендовавшему себя разумным прагматиком, прочили пост премьер-министра. Однако новоиспеченный президент Виктор Янукович тогда предложил Верховной Раде назначить главой Кабмина верного ему соратника Николая Азарова. Тигипко же предложили должность вице-премьера по экономическим вопросам, и он согласился.
Спустя год «Сильная Украина», изначально позиционировавшая себя в качестве «третьей силы», утонула в объятиях Партии регионов и заявила о самороспуске. Ее члены в индивидуальном порядке начали присоединяться к «регионалам». В апреле текущего года 14 народных депутатов во главе с Сергеем Тигипко вышли из состава парламентской фракции этой политсилы, заявив что Партия регионов не признает ошибок и продолжает оставаться «закрытым акционерным обществом, целью которого является получение прибыли для определенных финансово-промышленных групп». Слияние «сильноукраинцев» с «регионалами» было объявлено ошибкой, а Сергей Тигипко заявил о возрождении своего политического проекта с прежним названием. Сегодня лидер «Сильной Украины» сознательно дистанцируется как от прежней, так и от нынешней власти, не желая еще раз прощаться с самостоятельной политической карьерой.
— Сергей Леонидович, поговаривают, что если бы вы со своей группой в самые напряженные для Майдана дни вовремя поддержали оппозиционные фракции, которым не хватало лишь нескольких голосов для принятия решений, то можно было бы не допустить кровопролития. Но вы этого не сделали, поскольку Виктор Янукович якобы пообещал вам должность премьер-министра…
— Если бы постановлением Верховной Рады можно было остановить кровопролитие в то время, когда даже законы не действовали! Однако я действительно встречался с лидерами оппозиции. Они сказали, что им не хватает восьми голосов — и 20 февраля народные депутаты из моей группы поддержали постановление об осуждении насилия на Майдане и запрете антитеррористической операции. Что же касается якобы обещанного мне поста премьер-министра, то этого не было и быть не могло. Тогда абсолютно все понимали: если Янукович и будет менять Николая Азарова, то лишь на человека, максимально приближенного к «семье». Говорили, что главой Кабмина станет первый вице-премьер Сергей Арбузов, кандидатуру которого вроде уже согласовали в Москве…
— Тем не менее считают, что вы до сих пор мечтаете о кресле главы Кабмина. Поэтому, дескать, и критикуете закон о люстрации, который — в случае вступления его в действие — лет на десять закроет для вас дорогу в исполнительные органы власти. Вы ведь попадаете под люстрацию сразу по двум критериям: как бывший секретарь Днепропетровского областного комитета комсомола и как экс-вице-премьер при президенте Януковиче…
— По первому критерию я под люстрацию не попадаю, поскольку в соответствии с последней редакцией закона об очищении власти запрет занимать высокие должности касается только секретарей Центрального комитета комсомола (смеется). Но если серьезно, то больших и разных кресел я в своей жизни видел достаточно, поэтому за ними не гонюсь. А к самому «люстрационному» закону отношусь крайне отрицательно, поскольку не понимаю, какие цели он преследует. Лично я выступаю за люстрацию, чтобы сделать власть более эффективной и менее коррумпированной. Что же касается принятого Верховной Радой закона об очищении власти, который запрещает занимать высокие должности бывшим руководящим работникам КПСС, ВЛКСМ и КГБ, то мы с таким документом опоздали на 23 года. Страны социалистического лагеря принимали подобные решения еще в 1990-х. Люстрировали коммунистов и прочих. Но что такое рыночная экономика и демократия, власть имущие в Восточной Европе тогда совершенно не понимали. Поэтому вместо них некоторые державы даже приглашали на управленческие посты грамотных иностранных специалистов, которые могли провести быстрые и эффективные реформы. Это было логичным действием. Сегодня же в Украине большинство наших бывших компартийных руководителей либо давно умерли, либо на пенсии. Значит, есть опасения, что люстрировать будут по принципам политической или революционной целесообразности.
Закон также предусматривает увольнение госслужащих, работавших на руководящих должностях при Викторе Януковиче. Ну нельзя взять и уволить чохом около полутора миллионов людей! Мне лично, например, будет обидно и непонятно, если своих постов лишатся первый заместитель министра юстиции Инна Емельянова или первый замминистра экономики Анатолий Максюта. Эти люди — настоящие профессионалы, отстаивающие интересы государства, и заменить их будет просто некем. Вот почему «люстрационный» закон внесет такую неразбериху в и без того слабую, с точки зрения профессионализма, вертикаль власти, что, боюсь, мы получим совершенно обратный эффект.
— Во второе воскресенье сентября танкисты Украины традиционно отмечали свой профессиональный праздник. В мирные годы в этот день вы, как офицер, служивший в танковых войсках, посещали военнослужащих, вручали им подарки, расспрашивали о проблемах… Сейчас, во время войны, тоже заботитесь о солдатах?
— Если говорить о поездках политиков в зону антитеррористической операции, то кроме самопиара их там вряд ли что-то интересует. Ну что реально они могут там сделать? Только осложнить ситуацию. Снаряды не подносят, воевать — не воюют, и при этом их еще приходится охранять… Считаю, что политики в данной ситуации должны сделать все для быстрейшего наступления мира, чтобы наши бойцы вернулись живыми и здоровыми, а экономика страны продолжала развиваться. Конечно, сегодня мало кто остается равнодушным, видя, в каких условиях приходится воевать украинским солдатам. Мы тоже не стоим в стороне и поддерживаем лекарствами и деньгами шесть госпиталей и две больницы — во Львове, Луцке, Киеве, Харькове, Славянске, Запорожье и Днепропетровске, где лечатся наши раненые, более половины из которых нуждаются еще и в протезировании.
— Тем не менее вас упрекают в том, что вы не помогаете фронту, а в августе, в самый разгар боев на Донбассе, уехали в Ниццу…
— Сегодня среди политиков, я бы сказал, в тренде помочь военнослужащим на три копейки, а кричать об этом на триста гривен. Помогать нужно молча! Что же касается Ниццы, то я действительно несколько раз летал в этот французский город, но каждый раз — ровно на один день, чтобы провести переговоры по ситуации в Украине — как с нашими, так и с европейскими политиками, отдыхавшими на этом курорте.
— Наверняка кто-то из ваших друзей и знакомых участвует в военном конфликте на востоке. На чьей стороне они воюют?
— Некоторые сотрудники финансово-промышленной группы «ТАС», акционером которой я являюсь, принимают участие в АТО. Мы следим, чтобы каждый из них получал ту же заработную плату, что и раньше. Боевиков же из «ЛНР» и «ДНР» я не знаю.
— А кем их считаете — путинскими бандитами, террористами или просто людьми, которых, как вы утверждали раньше, просто никто не слышит?
— Среди боевиков есть преступники, но есть и обманутые люди, которые могут и должны попасть под амнистию. Террористам, убивающим людей, один путь — в тюрьму! Когда начался военный конфликт, 90 процентов граждан в восточных регионах говорили: «Мы хотим жить в Украине!» А теперь о желании оставаться гражданами нашей страны говорят меньше половины тамошних жителей. Это значит, что мы вовремя их не услышали, не сработали в нужном направлении и проиграли идеологическую войну, навязанную Россией.
— Все хотят мира, но как именно и какой ценой, на ваш взгляд, можно его достичь?
— Во-первых, необходимо максимально долго поддерживать перемирие. Понимаю, что будут провокации, возможно, даже с обеих сторон, ведь в каждом лагере есть люди, считающие, что конфронтацию удастся остановить силой. Но это невозможно. Конфликт нужно решать исключительно за столом переговоров. Во-вторых, пока у нас будут районы с «особым статусом», ни о каком единстве страны говорить не приходится. Региональная реформа и децентрализация должны коснуться не только Донбасса, но и всех областей Украины, причем на равноправной основе. Нельзя решать общую для страны проблему путем предоставления полномочий отдельно взятым районам. И в-третьих, переговоры обязаны быть прозрачными и проходить с максимальным количеством участников, в том числе — представителей США. Параллельно с этим необходимо в срочном порядке создавать профессиональную армию.
— После аннексии Крыма и вторжения частей регулярной армии России на Донбасс кто для вас Владимир Путин? И как вы можете объяснить результаты российского соцопроса, показавшие, что каждый третий гражданин РФ считает Путина моральным авторитетом?
— Я неоднократно заявлял, что Россия является страной-оккупантом. И виноват в этом прежде всего лично ее президент Путин. Почему граждане РФ считают его моральным авторитетом? В первую очередь потому, что российские средства массовой информации навязывают людям искаженную действительность.
— За последний год в Украине снесли почти 200 памятников Ленину. Недавно случилось это и в Харькове, где стоял самый большой в Европе монумент вождю. Как вы относитесь к «ленинопаду»?
— Отрицательно! Для меня это вопрос не идеологии, а единства страны. Кстати, в Харькове к сносу памятника Ленину очень многие люди отнеслись крайне негативно. Сегодня, когда ситуация требует максимальной консолидации нации, не время заниматься демонтажем памятников. Это преступно, поскольку такими действиями поощряется сепаратизм. Ведь в том числе и «ленинопад» в феврале-марте стал катализатором сепаратистских процессов на востоке и, скажем так, расширил социальную базу сепаратизма. При этом власть, допускающая правовой нигилизм, не добавляет силы стране, а напротив — стимулирует рост преступности. Потому что все видят: закон можно нарушать на самом высоком уровне и за это ничего не будет.
— Как бывший банкир, вы можете сказать, каким сейчас должен быть «правильный» курс доллара?
— В свое время экспортеры мечтали о восьми с половиной гривнях за доллар, чтобы повысить свою конкурентоспособность на международном рынке. А сейчас даже с учетом военных действий в стране мы вполне могли бы удерживать курс на отметке десяти гривен за доллар. Сегодняшние скачки — это продукт или бездействия, или неправильных решений Национального банка и правительства. На мой взгляд, в первую очередь нужно обратить внимание на неконтролируемое и явно чрезмерное рефинансирование коммерческих банков. За шесть месяцев его объемы составили уже 138 миллиардов гривен. Получив такие деньги, банки вышли на валютный рынок и сорвали курс. А Нацбанк вовремя не начал жестко бороться со спекулянтами. Кроме того, инвесторы, видя и отсутствие реформ в стране, и не меняющийся уровень коррупции, начали просто выводить свои капиталы из Украины.