В громком деле об убийстве журналиста новый поворот: подсудимого отпустили под личное обязательство и теперь обвиняют не в убийстве, а в… хулиганстве
Корреспондент газеты «Вести» Вячеслав Веремий погиб 19 февраля нынешнего года в период обострившихся противостояний на Майдане. Журналиста, ехавшего в такси вместе со своим коллегой, остановили и жестоко избили терроризировавшие горожан «титушки». Перегородив дорогу машине, в которой ехал Веремий, вооруженные до зубов молодчики вытянули из салона водителя и двоих пассажиров и стали жестоко их избивать. Стоявшие неподалеку сотрудники милиции не вмешивались. В какой-то момент избитый журналист поднялся и попытался уйти. Вслед ему раздался выстрел. Ранение оказалось несовместимым с жизнью. В больнице Вячеслав скончался.
Вячеслав Веремий стал единственным журналистом, погибшим за время событий на Майдане. На месте убийства еще долго лежала его визитная карточка, испачканная кровью. Кто стрелял и куда скрылись «титушки», тогда никто не знал. Но благодаря свидетелям ЧП у следствия появилась зацепка — проходившие мимо люди засняли произошедшее на камеру. На видеоролике видно, как Вячеслава, тщетно пытающегося прикрыться руками от ударов, жестоко избивают дубинками как минимум шесть человек в черных масках.
— Даже когда мой сын уже не шевелился, эти изверги продолжали его бить, — сетует мама погибшего журналиста Екатерина Веремий. Впервые после трагедии женщина согласилась на встречу с корреспондентом. — Об этом говорят свидетели, и этот момент есть на видео. За происходящим действительно хладнокровно наблюдали милиционеры. По словам очевидцев, складывалось впечатление, что избиение моего сына происходило по заранее утвержденному ими самими сценарию. Сейчас мы уже знаем, что так и было. Поэтому так называемые правоохранители не стали вмешиваться.
Примечательно, что Вячеслава убили прямо под окнами столичного милицейского главка. Второму пассажиру такси, компьютерному инженеру газеты «Вести», удалось спастись — несмотря на побои, он смог встать и самостоятельно добраться до редакции. Там он сообщил коллегам подробности случившегося.
— Говорит, все произошло очень быстро, — рассказывала «ФАКТАМ» сразу после ЧП коллега Вячеслава, руководитель одного из отделов газеты «Вести» Марина Петик. — Кто сидит в машине такси, неизвестные в масках, скорее всего, не знали. Просто начали громить проезжавший мимо них автомобиль. Возможно, их спровоцировало то, что Слава, заметив толпу подозрительных людей со щитами и дубинками, начал из машины их снимать. Он уже не был на работе, но сработала профессиональная привычка — как журналист Слава не мог проехать мимо, не сфотографировав этой картины. Дальше все было так, как рассказывали свидетели: их с Алексеем просто вытянули из машины и стали избивать. А ведь Слава ехал не на задание, а домой, где его ждала жена. Поскольку метро уже не работало, а ребятам было по пути, они вызвали такси.
Как позже установило следствие, избивавшие Вячеслава «титушки» не знали, что перед ними журналист. Впрочем, их это абсолютно не интересовало — они били всех, кто им не понравился. В апреле нынешнего года в МВД сообщили, что подозреваемый в убийстве Вячеслава Веремия задержан. Дескать, это уроженец Донецкой области, последние десять лет живущий в Киеве и руководивший группой спортсменов, которые за деньги оказывали «охранные услуги». Печерский районный суд Киева арестовал подозреваемого на два месяца. В милиции уверяли, что у следствия есть доказательства его вины.
— Кто бы мог подумать, что через два месяца те же милиционеры скажут совсем другое? — возмущается Екатерина Веремий. — Ведь нас уверяли, что расследование будет проходить объективно. Не раз говорили, что дело об убийстве сына для них приоритетное — дескать, новая власть обязательно докажет преступления предыдущей. А ведь «титушки» действовали именно по заказу предыдущих властей, чтобы избиением мирных жителей дискредитировать протестующих. Мы верили. А что нам еще оставалось? Я точно знала одно: Славик не вступал ни в какие разборки и сам не провоцировал конфликтов. Он даже в протестах не участвовал. Находился на Майдане только как журналист — делал фотографии, разговаривал с людьми. Ради любимой работы он готов был рисковать. Неудивительно, что когда возле их машины появились молодчики с битами, сын попробовал это сфотографировать. Я часто задаюсь вопросом: что было бы, если бы он не достал фотоаппарат? Может, остался бы жив? А ведь в тот вечер он вообще не должен был никуда ехать…
По словам Екатерины Веремий, за несколько часов до трагедии она будто почувствовала неладное. И, перезвонив сыну, попросила его остаться на ночь в редакции.
— Я была уверена, что ему не нужно никуда ехать, — вздыхает Екатерина Аркадьевна. — И Славик знал, что предчувствие меня еще не обманывало. За месяц до убийства сына была похожая ситуация. Он в очередной раз поехал на Майдан — фотографировать противостояние. Это была отнюдь не первая его поездка, но именно в тот день меня охватило дурное предчувствие. Узнав, что сын на улице Грушевского, я попросила его немедленно оттуда уйти. «Мам, ты чего? — удивился Славик. — Я здесь не первый день и, поверь, очень осторожен». «А именно сейчас уходи!» — настаивала я. Сын пообещал, что уйдет. Через час мы с дочкой увидели в Интернете сообщение, что пострадал журналист. «Мам, там сейчас десятки журналистов, — заметив мою реакцию, сказала дочь. — Почему ты решила, что это наш Слава?» Но я чувствовала. И оказалась права. Сразу после нашего с ним разговора в сына попала граната. Осколки разбившихся очков ранили глаза, и Слава практически ослеп.
Прооперировавшие Вячеслава офтальмологи частично вернули ему зрение, но из-за лечения журналист целый месяц был на больничном. В день, когда его убили, Слава вышел на работу впервые после долгого перерыва. Редактор строго-настрого запретила ему выезжать на задания, и журналист работал в офисе.
— Вечером у меня опять появилось плохое предчувствие — как тогда, месяц назад, — вспоминает Екатерина Веремий. — Когда я позвонила сыну, он был на работе. «Собираюсь домой», — сообщил. «Тебе же ехать через центр, — сказала я. — А там сейчас такое творится… Послушай меня хоть сейчас — оставайся на работе. У вас в редакции есть диван?» Славик сначала сопротивлялся. Но, вспомнив события на Грушевского и мой тогдашний звонок, согласился: «Хорошо, мам, останусь в редакции. Поеду домой уже утром». В тот день его четырехлетний сынишка был со мной. Ночью ребенок вдруг расплакался без причины и стал звать папу. «С папой все в порядке, — успокаивала я внука. — Он просто остался в редакции». А у самой все равно сердце было не на месте. Оказалось, Славик, перезвонив жене, все-таки вызвал такси — она уговорила его поехать домой…
Потрясенные гибелью Вячеслава, его коллеги начали проводить собственное расследование. Тому, кто поможет найти убийцу, обещали 500 тысяч гривен вознаграждения. Когда в апреле подозреваемого задержали, у родных погибшего журналиста появилась надежда. Но на днях ситуация кардинально изменилась. Подозреваемого в убийстве неожиданно отпустили из-под стражи под личное обязательство, изменив статью обвинения. Теперь задержанного подозревают не в умышленном убийстве, а в… хулиганстве.
Такое решение принял прокурор. Узнать причину странного решения журналисты не смогли — судебные слушания сделали закрытыми. Это вызвало еще больше возмущений со стороны коллег Вячеслава и правозащитников. «Дело не касается государственной тайны или, к примеру, изнасилования, — возмущались журналисты. — На каком основании тогда, спрашивается, суд сделали закрытым? Где справедливость и открытость судебного следствия?»
— Причин того, чтобы суд проходил в закрытом режиме, согласно нашему законодательству, может быть несколько, — говорит адвокат матери Вячеслава Веремия Виталий Титыч. — Одна из них — «когда этого требуют интересы обеспечения безопасности участников процесса». Обвиняемый и прокурор считают, что суд в открытом режиме — это прямая угроза безопасности обвиняемого, и он боится за свою жизнь. И судья согласился. Поэтому журналисты следить за судебным следствием больше не смогут. Статью обвинения переквалифицировали — на этом настоял прокурор. Дескать, в ходе следствия было установлено, что обвиняемый не убивал, а только бил Веремия. Застрелил же его совсем другой человек.
Из-за того, что суд по делу проходит в закрытом режиме, адвокат семьи погибшего пока не может рассказать газете других подробностей. Но из заслуживающих доверия источников в правоохранительных органах «ФАКТАМ» удалось узнать детали расследования нашумевшего дела. Итак, как же все-таки получилось, что человек, которого совсем недавно арестовали за убийство, теперь обвиняется всего лишь в хулиганстве?
— Обвиняемого зовут Вадим Норкин (имя и фамилия изменены. — Авт.), — рассказал наш источник. — Этот бывший член преступной группировки, действовавшей в Енакиево и Горловке, в криминальных кругах известен под прозвищем Шкаф. Фигурирует во многих делах, связанных с рейдерством. Например, он руководил нападением на Лукьяновский рынок, был замечен во время захвата рейдерами автостоянки на улице Ревуцкого. Последние несколько лет возглавлял некую охранную фирму, сотрудники которой, молодчики спортивного телосложения, выполняли различного рода заказы. Одним из них стала так называемая охрана общественного порядка на Большой Житомирской 19 февраля. На суде Норкин признался, что он и его спортсмены выполняли поручение. Дескать, за то, чтобы они вышли «охранять общественный порядок», им заплатили двадцать тысяч долларов. Он даже назвал заказчика. Этот человек был связным между «титушками» Норкина и сотрудниками МВД. Именно он и застрелил Вячеслава Веремия.
В этом можно было бы усомниться, если бы не видеозапись. На видеороликах, снятых очевидцами, заметно, что Норкин и его подельники жестоко били Веремия ногами и битами, после чего к журналисту подбежал другой человек и выстрелил. «Я не знал, что он будет стрелять, — говорил на суде Норкин. — Такой договоренности не было. Свои действия он с нами не согласовывал». Именно поэтому статью Норкину переквалифицировали. Теперь есть два уголовных дела: об умышленном убийстве (в котором подозревается человек, подрядивший ребят Норкина) и о… хулиганстве, в котором теперь подозревается сам Норкин. Дескать, раз он не убивал, а только бил Веремия, значит, он обычный хулиган. Но термин «хулиганство» все равно никак не вяжется с показаниями задержанного. Ведь статья, по которой сейчас обвиняют Норкина, звучит так: «Осуществление хулиганских действий группой по причине явного неуважения к обществу». Иными словами, шли себе спортсмены и решили «похулиганить» — просто так остановили первый попавшийся автомобиль и избили его пассажиров. Но ведь Норкин признался, что он и его спортсмены за деньги наводили страх на прохожих! А это уже не просто хулиганство, а действие организованной преступной группировки, считают эксперты-юристы.
По словам нашего источника, столь мягкую статью Норкину избрали в обмен на его показания — чтобы задержанный рассказал милиционерам правду и назвал убийцу. Норкин это сделал. Вот прокурор и попросил судью переквалифицировать обвинение. Правда, задержать убийцу Вячеслава Веремия пока не представляется возможным — этот человек сейчас воюет на стороне сепаратистов на востоке. Не задержаны и подельники Норкина. Их разыскивают.
— На суде у Норкина спросили, почему он напал именно на такси, в котором ехал Веремий, — продолжает наш источник. — Но обвиняемый не смог дать внятных объяснений. Сказал, что автомобиль вроде бы был похож на машину, которая проезжала мимо них за десять минут до этого и из которой якобы кто-то выбросил гранату. «Мы решили, что это тот же автомобиль», — заявил Норкин. И еще раз назвал свои действия «охраной общественного порядка».
— Я допускаю, что не этот человек застрелил моего сына, — говорит Екатерина Веремий. — Но ведь он, выполняя преступный заказ, до полусмерти избивал его! Буду настаивать, чтобы ему вменяли организацию преступной группировки, а не простое хулиганство. На поддержку Генеральной прокуратуры уже не надеюсь. Ведь именно прокурор ходатайствовал о квалификации «Хулиганство». На чьей же они стороне, спрашивается?
В МВД говорят, что подозреваемого в убийстве Веремия зовут Джамал Алиев. Мама Вячеслава намерена добиваться справедливости. А еще женщина хочет издать книгу памяти своего сына и установить мемориальную доску на месте гибели Вячеслава Веремия.
— Соответствующее разрешение от столичных властей я уже получила, — подтверждает Екатерина Веремий. — Мемориальная доска будет установлена на месте гибели Славика. Вскоре в Киевсовете будет решаться вопрос о переименовании улицы Каштановой на Троещине (где жил Славик) на улицу Вячеслава Веремия. Хочется, чтобы память о сыне сохранилась на долгие годы. Недавно, разбирая вещи Славика, я нашла его рукописи. Оказывается, сын писал стихи и рассказы, но никому их не показывал. Теперь хочу издать его книгу. Сейчас пишу к ней аннотацию. Сына мне уже никто не вернет. Но наказать его убийц и сохранить его память — это меньшее, что я должна и могу сделать.