Ровно десять лет назад перестало биться сердце исполнителя роли Василия Алибабаевича в культовом фильме «Джентльмены удачи»
Раднэра Муратова зрители знают по блестяще сыгранным эпизодическим ролям в фильмах «Максим Перепелица», «Поединок», «Время, вперед!», «Золотой теленок», «Щит и меч», «12 стульев», «Афоня», «Вечный зов», «Не может быть!». Однако всенародную популярность ему принесла роль Василия Алибабаевича в картине «Джентльмены удачи».
Удача улыбалась Раднэру Муратову не раз. Родился он в семье первого секретаря обкома партии, да и имя мальчику выбрали необычное. Раднэр обозначало «радуйся новой эре».
Учился Раднэр на летчика, потом вдруг решил поступать во ВГИК. Направляясь к вузу, присел у фонтана, закурил. И вдруг к нему подошел мужчина, попросил прикурить и поинтересовался: «Во ВГИК поступать собираетесь?» Раднэр утвердительно кивнул. Незнакомец спросил: «А что вы умеете?» Муратов начал читать Маяковского — выразительно и эмоционально. Парень и предположить в тот момент не мог, что перед ним знаменитый режиссер Михаил Ромм. Он решил взять юношу на свой курс. По счастливой случайности артисту досталась и роль в фильме «Джентльмены удачи».
Увы, спустя время фортуна отвернулась от артиста. В последние годы он страдал болезнью Альцгеймера, одним из проявлений которой является потеря памяти. Незадолго до смерти Муратова обнаружили на улице стражи правопорядка — истощенного, в грязной одежде. Он не мог назвать ни имени своего, ни фамилии, ни адреса. Лишь в больнице, куда его направили, доктора узнали в пациенте героя любимого фильма. Раднэр Муратов пробыл в клинике недолго. Инсульт, кома — все продолжалось лишь несколько дней. Судьба отмерила актеру 76 лет.
— Анатолий Ахмедович, помните свою последнюю встречу с Раднэром Муратовым?
— Конечно. Мы дружили более двадцати лет. Работали в одном театре, снимались в «Джентельменах удачи» (Анатолий Яббаров сыграл Митяя. — Авт.). Наш театр Радик оставил, когда ему исполнилось 60 лет. Его уговаривали не делать этого, но он сказал: «Я сам себе дал слово, что ровно в шестьдесят уйду на пенсию». Потом все-таки периодически в театре появлялся.
А как-то заглянул ко мне и говорит: «Денег нет. Жить не на что. Сегодня даже не завтракал». Я, будучи тогда помощником художественного руководителя театра, убедил директора, чтобы Раднэра взяли обратно. Платили ему небольшую зарплату, но он получал ее, фактически ничего в театре не делая. К сожалению, сразу же все тратил.
Радик был человек азартный — играл на бегах и на автоматах. Помните, эти «однорукие бандиты» появились в начале перестройки? Видимо, все проигрывал. Эти увлечения его и погубили.
Последняя же встреча была вот какой. Радик явился в театр спустя два дня после того, как получил зарплату. Я даже тогда удивился: «Радик, а ты чего к нам снова?» — «Ну как? За зарплатой». — «Ты же ее два дня назад получил». — «Я не получал». Мы стали выяснять, и в бухгалтерии спросили: «Твоя подпись?» — «Моя». — «Ну вот, ты получил зарплату». Он опять: «Да я не получал». А в глазах явное помутнение… Уже был очень болен.
— Болезнь Альцгеймера — страшный недуг.
— Радик стал терять память постепенно. Участвовал в концертах как Василий Алибабаевич. Публика принимала его очень хорошо. Зарабатывал какие-то деньги, но все уходило на азартные игры. В последнее время жалко было смотреть на него. Приходил в театр в старой засаленной одежде. А однажды пытался в ней выйти сразу на сцену! Коллеги пытались его остановить. А он — ни в какую! Пришлось вызвать «скорую», и она его увезла.
После больницы вернулся и снова стал участвовать в концертах. Но все реже и реже — его боялись приглашать, так как был непредсказуем. К тому же, все чаще и чаще забывал слова. На одном концерте должен был петь «Наливай, чайханщик, чаю вместо крепкого вина»… Вышел, музыка заиграла, а он стоит. А потом вместо слов — «на-на-на-на»… В памяти случился провал. В зале хохот, аплодисменты… Кто-то, наверное, думал, что так и должно быть. А кто-то, может, и догадался, в чем дело.
Радик тогда покинул сцену и, как сейчас помню, сказал: «Все, больше в концертах я не участвую». Болезнь прогрессировала. Провалы в памяти случались все чаще. В конце жизни он перестал многих узнавать.
— И все-таки, как получилось, что такой талантливый актер оказался за чертой бедности?
— Вообще судьба Радика трагична. Представьте: он — сын первого секретаря обкома партии. Жили они, разумеется, хорошо, имели дачу. А в последнее время Радик вместо кровати спал на снятой с петель межкомнатной двери. Ни мобильного телефона у него не было, ни холодильника, ни телевизора в доме. С женой давно разошелся. С братом, насколько знаю, отношения не сложились. Брат всегда возмущался тем, что Радик увлекается азартными играми. Но, увы, ничего поделать с этим никто не мог.
Внешне очень спокойный, выдержанный, всегда улыбался — как бы плохо ему не было! Он был добрым, отзывчивым. Его в театре все любили и до сих пор вспоминают.
К слову, ум имел феноменальный. Очень часто покупал лотерейные билеты и нередко выигрывал. У него был какой-то свой метод вычислять комбинации цифр. Анализировал их, сопоставлял. В театре коллеги к нему иной раз подходили с билетами «спортлото» и говорили: «Радик, зачеркни, что считаешь нужным». Он не умел отказывать, зачеркивал, и многие выигрывали.
— Вы тоже?
— Нет, я в этом деле не участвовал. Я человек не азартный. А еще, знаете, Радик был прекрасным шахматистом. Иногда обыгрывал даже чемпиона мира по шахматам Василия Смыслова! Вместе они вели телепередачу «Шахматная школа».
— Что это за мистическая история, связанная с тем, как Раднэр Муратов обыграл в шахматы режиссера Шакена Айманова?
— Ее мне сам Радик рассказывал. С Шакеном они вместе учились во ВГИКе. Раднэр — на актерском, а Шакен — на режиссерском. Айманов снимал очередную картину в Ленинграде. У него должен был играть Эраст Гарин, который и пригласил Радика, уговорив Шакена. Шла съемка. И вдруг в кинокамере заело пленку. Надо было ее разбирать, чистить. А пока операторы разбирались со всем этим, Шакен, хорошо игравший в шахматы, стал предлагать желающим сразиться с ним. Вызвался Раднэр. Как рассказывал, первые три партии отдал Шакену. Шакен сказал: мол, что за шахматист, если счет 3:0? Радик же улыбнулся и выиграл подряд… десять партий.
Шакен встал и сказал: мол, чтобы этого артиста здесь больше не было, отправить его в Москву! Ну, конечно, не отправили. Но Шакен был очень обижен. И вот, когда съемки закончились, Радик Шакену говорит: «Когда фильм сделаешь, в титрах не забудь мою фамилию указать». Это было очень важно для тарификации актерского труда. Шакен пообещал, что все будет сделано. Уехал в Алма-Ату, смонтировал картину. А потом привез ее в Москву и позвонил Радику: «Завтра я сдаю картину в Госкино. Приходи — посмотришь».
Раднэр на следующий день пробрался в просмотровый зал, где сидели министр, его замы, начальники отделов. «Фильм начался, пошли титры, а моей фамилии… нет, — рассказывал мне. — Я расстроился: Шакен забыл, наверное». И вот в конце картины показывают, как в послевоенное время отец ищет могилу сына, ездит повсюду. Наконец находит. А на могильном камне надпись: «Раднэр Муратов».
— Жутко.
— И вот представляете, когда фильм закончился, Шакен подходит к Радику и говорит: «Как я тебя увековечил?» Радик, конечно, был расстроен, сказал: «Ну, спасибо». И ушел. А потом в Доме кино была премьера этой картины, в ресторане на четвертом этаже устроили банкет, где собралось много народу. Только началось торжество, к Шакену подошел человек и что-то шепнул на ухо. Режиссер говорит: «Друзья мои, я извиняюсь. Вы наливайте, а я сейчас отлучусь ненадолго — проеду в Госкино, мне нужно подписать одну бумагу, так как фильм отправляют за границу на фестиваль». И поехал.
Гости едят, выпивают, вдруг в зал заходит человек и объявляет: «Друзья, сегодня вы присутствуете на послепремьерной встрече. Но Шакена уже нет. Так что, по сути, вы на поминках. Шакена сбила машина насмерть». Как оказалось, Шакен, возвращаясь в Дом кино, вышел из автомобиля и стал переходить улицу не по подземному переходу, а по проезжей части. И его насмерть сбила машина. Такой вот трагический финал.
— Знаю, что Раднэр Муратов очень любил читать книги.
— Их привозил отовсюду, где снимался. Был очень начитанным человеком.
—Как Раднэр Муратов относился к славе?
— Сразу после выхода фильма «Джентельмены удачи» Радика стали узнавать на улицах. Но он говорил, что слава для него не важна. Как-то признался мне: «Считаю, что мне просто повезло, что я вытащил счастливый билет». Он же снимался в основном в эпизодах и вдруг получил такую роль в «Джентельменах удачи». Все вышло чисто случайно. Роль Василия Алибабаевича должен был играть Фрунзик Мкртчян. Но он не смог, так как на праздновании юбилея Армении участвовал в правительственном концерте. А картину нужно было срочно запускать.
Директор сказал режиссеру Саше Серому, что если не будет актера, завтра фильм придется закрыть. Вместе с одним из авторов сценария Георгием Данелия они шли по коридору «Мосфильма» и вдруг увидели идущего им навстречу Радика Муратова. Данелия сразу сообразил: «Вот кто будет играть!» После проб Раднэра утвердили на роль. Картину сняли и, как вы знаете, она имела ошеломляющий успех. Хотя ее и придерживали целый год. Но, когда фильм посмотрел Брежнев, очень смеялся и распорядился: «Немедленно картину — на экраны!» Зрители увидели ее за несколько дней до Нового 1972 года.
— Раднэр Зинатьевич делился с вами своими сокровенными переживаниями? Что мешало ему быть счастливым?
— Радик был малоразговорчив. Он очень переживал из-за того, что в кино снимался немного и в основном в эпизодах. О роли в «Джентельменах удачи» говорил, что ее будто Аллах с неба ему послал. А так ведь значительных ролей не было. Для артиста всегда трагедия, когда тебя не снимают или снимают только в крошечных эпизодах.
— Что бы вы сказали своему другу сегодня, если бы он мог вас услышать?
— Радик был прекрасным артистом и человеком. Мне хотелось бы, чтобы он жил и сейчас.