Накануне 85-летнего юбилея известный украинский хореограф рассказал «ФАКТАМ» о том, как ему живется сегодня
Григорий Чапкис — человек-легенда. Его талантом восхищались Ив Монтан, Фидель Кастро и многие другие известные люди. А эпатажный испанский художник Сальвадор Дали, увидев Чапкиса на сцене, даже предположил, что у танцора в коленях… моторчики.
И сегодня Григорий Николаевич фонтанирует энергией. Учит танцам детей и взрослых в своей школе, в качестве судьи выступает на престижных хореографических конкурсах. Мы беседуем в его школе танцев, которой Чапкис очень гордится.
— Григорий Николаевич, с юбилеем вас! Крепкого вам здоровья, долголетия, творческих успехов! Как отмечать будете?
— Спасибо за поздравление. 75-летие я отмечал в киевском Театре оперетты — в присутствии 1200 человек, 80-летие — в Броварском концерт-холле. На праздновании было 1300 гостей, среди которых — огромное количество звезд.
А сейчас, если бы не ситуация в стране, пригласил бы всех во Дворец спорта, потому что мне 85! И, быть может, это последний юбилей в моей жизни. Но сегодня у всех настроение далекое от праздничного, обстановка напряженная, поэтому никаких помпезностей не планирую.
Возможно, соберу в ресторане только самых близких — родных и друзей, устрою ужин при свечах с концертной программой. Едой сегодня никого не удивишь. Важна атмосфера. Вы согласны?
— Стопроцентно.
— Вот видите, на стене в моем кабинете фотографии. На них Павел Вирский, в ансамбле которого я проработал 27 лет, и артисты из нашего коллектива. Никого из них уже нет в живых! Остался один я. И задаю себе вопрос: почему я жив, а они все умерли? И понимаю: нужно каждый день ходить в церковь и с благодарностью ставить свечки. А я же вырос в советское время и был атеистом.
Но вот на старости лет стал задумываться. И пришел к выводу: неправда, что человек кузнец своей судьбы. Все, что с нами происходит в жизни, — результат многих случайностей. Думаю, все запланировано кем-то наверху, кто-то, словно кукол, дергает нас за ниточки". Всевышний ли это, судьба ли — можно называть как угодно.
Бывает, иду по кладбищу и думаю: один человек умер в сорок лет, другой — в пятьдесят, третий — в шестьдесят… А мне 85 — и еще жив! Почему? Кто решает, кому уйти, а кому остаться?
Я ведь тоже не раз был одной ногой на том свете. К примеру, в 1960-е, когда наш ансамбль планировал лететь на гастроли из Америки в Канаду, недоброжелатели нам в багаж подложили взрывчатку. Но авиарейс из-за вьюги был отменен. Мы поехали автобусами. А реквизит был отправлен в контейнерах на несколько часов раньше. По дороге машина с ним взорвалась. Если бы не началась пурга, мы погибли бы все до одного.
— При этом наверняка артисты роптали на погоду.
— Конечно. 12 тысяч зрителей купили билеты на наше выступление, а метель поставила его под угрозу срыва. Естественно, мы переживали, нервничали. Если бы наше выступление не состоялось, пришлось бы возвращать публике деньги. Конечно, мы тогда и предположить не могли, какое благо для нас эта непогода.
А рассказать вам, как нас, артистов, хотели отравить на международном фестивале молодежи в Берлине в 1951 году? Тоже была ужасная ситуация. Чуть больше бросили бы нам в пищу яда, и я бы вряд ли сейчас с вами разговаривал. Эту провокацию советской делегации, в составе которой были Майя Плисецкая, Владимир Васильев, Махмуд Эсамбаев и другие известные артисты, устроили фашисты, проникшие на фестиваль из Западного Берлина. Нам выступать, и вдруг у всех высокая температура, расстройство желудка… Но доктора быстро всех поставили на ноги. В результате мы завоевали наибольшее в мире количество золотых медалей.
— Уж действительно судьба испытывала вас на прочность.
— А сколько еще всего было! Как-то в конце 1960-х годов наш ансамбль плыл на ветхом теплоходике из Гаваны в Южную Америку. На борту 120 артистов. И вдруг в Карибском море начинается шторм. Волны достигали шести метров. Нас начало затапливать. Что делать? Капитан подал сигнал SOS. Но находившиеся неподалеку военные корабли подойти не могли — своей тяжестью они наше суденышко раздавили бы.
Но случилось чудо! Когда у теплохода отказали двигатели, нас волной прибило к берегу Панамы. Это и называется судьба.
Или вот еще случай. На стареньком самолете ансамбль летел в Колумбию, где у нас планировался концерт. И вдруг стюардессы сообщают: «Пристегнитесь, у нас отказали шасси». Что творилось в самолете! Обмороки, крики… Люди рыдали, прощались друг с другом.
Более часа мы летали над столицей Колумбии, чтобы сжечь бензин и попытаться сесть на «пузо». К счастью, приземлились благополучно.
Не раз я попадал в дорожно-транспортные происшествия! Но сижу сейчас перед вами — жив и невредим. Почему? Видно, Бог меня любит.
А сколько раз я болел и думал, что уже все. Вот и сегодня перед нашей с вами встречей был у врача. Он осмотрел меня и сказал: «У вас все в порядке — хронический бронхит». Я уж думал, что воспаление легких, туберкулез или рак… А у меня — обычный бронхит, какой у детей бывает. И сразу же легче стало, я уже почти перестал кашлять. Снова задумался: почему не только до сих пор хожу по земле, но еще и танцую? Откуда столько силы в мои годы? Мне 85 лет, а планов еще на столько же лет вперед!
*Григорий Чапкис: «Движение — лекарство от всех болезней» (фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»)
— Быть может, секрет вашей молодости и в том, что вы ведете здоровый образ жизни?
— Да, не курю и не пью. Могу выпить полрюмочки, но от этого не получаю удовольствия. В моем домашнем баре чего только нет — коньяки из разных стран мира, виски, французские вина… Дарят друзья и знакомые, а я эти напитки потом раздаю.
— Еще один из секретов вашей молодости, наверное, в оптимизме.
— Это вы точно сказали. Иногда вспоминаю: в детстве я был нищим, первую обувь — сандалики — надел в семь лет, впервые спал в кровати — в 13, а до этого на полу или на самодельных нарах… Но считал, что я счастливый! Для пессимистических мыслей даже времени не было — я всегда был занят.
— В вашей жизни есть место для хобби?
— Мне повезло: моя профессия и мое хобби переплелись. Я танцую, учу танцевать, учусь танцевать…
— До сих пор учитесь?
— Конечно. В хореографии, как и в жизни, происходят изменения. И так как меня приглашают в жюри конкурсов, я обязан следить за последними новинками.
— На столе у вас ноутбук. С техническим прогрессом вы на «ты»?
— Сейчас объять необъятное невозможно, техника далеко пошла вперед. И я ее освоил в той мере, в какой мне это нужно. Я ведь не хакер и не программист. Я старый молодой человек. По возрасту — пожилой, но с современными взглядами. Многие старики ворчливы, все им не нравится сегодня. А я считаю: нужно уметь радоваться дню сегодняшнему.
Какая молодежь нынче замечательная: умная, интеллектуальная. Порой она знает больше нас. Сужу и по детям своим, и по внукам. Но состояться сегодня непросто. Кроме трудолюбия нужно везение, многое значит и случай. Но так ведь всегда было. Бывает, куешь счастье в одном месте, а оно ждет тебя совсем в другом.
— Главное, чтобы хоть где-то ждало.
— Жизнь тем интересна, что человеку не дано предугадать будущее. Многие сегодня стремятся стать богатыми. Считают, что в этом счастье. Но если вы думаете, что богатые не плачут, ошибаетесь. Большие деньги — это бессонница. Предположим, вы выиграли миллион. Нужно думать, где эти деньги хранить. Дома? Могут украсть. В банке? Могут пропасть. Вы помогли одним родственникам, а другие обиделись…
— В чем же тогда счастье?
— Счастье — когда утром хочется идти на работу, а вечером домой. Смысл жизни для меня в творчестве.
— Оно открыло вам мир — вы объездили более 70 стран, общались со многими известными людьми. Кто из встретившихся на вашем жизненном пути больше всего поразил?
— Павел Вирский. Это мой кумир! Я работал под его началом. Мы жили в одном доме — на проспекте Победы, недалеко от универмага «Украина». Вирский мог позвонить в два часа ночи: «Зайди ко мне, пообщаемся — у меня бессонница». И мы сидели на кухне, пили чай. Он рассказывал, что будет ставить. Вирский был генератором идей. Планов имел на сто пятьдесят лет вперед. Удивительная личность! Он мог быть очень разным.
Приведу пример. Чтобы в те годы купить молоко, нужно было встать в шесть утра. У нас во дворе у дерева выстраивалась очередь, велась запись. Подъезжала машина с молоком. Каждый мог купить три литра молока — не больше! И вот я стою у окна, наблюдаю: идет Вирский с алюминиевым бидончиком — сонный, вялый… А спустя три часа вижу его уже на работе в зале — бодрый, энергичный. Совершенно другой человек!
— Слышала, Павел Вирский был очень строгим руководителем.
— Его боялись, как огня. В работе очень требовательный и принципиальный. Поклон мог репетировать три часа подряд. Девочки уже чуть не падали в обморок, а он продолжал доводить навык до автоматизма: так, чтобы ты, даже если бы захотел ошибиться, не смог. И так во всем.
С ним работали первоклассные профессионалы. К примеру, художники Петрицкий, Яблонская. Они разрабатывали эскизы сценических нарядов. И не дай Бог, строчку на рубашке мастера вышили не по эскизу, сразу же браковал комплекты костюмов и отправлял их в самодеятельность. Человек очень требовательный, но, с другой стороны, и очень заботливый: беспокоился, чтобы артистам давали квартиры, звания, чтобы зарплаты были хорошие. Если кому-то требовалась санаторная путевка или нужно было достать лекарство, Вирский всегда помогал.
— Вашим талантом восхищались руководители многих стран. А кто из них вас поразил?
— Лидер вьетнамского народа Хо Ши Мин. После концерта меня с Вирским пригласили на торжественный прием. Я в то время был парторгом ансамбля. Хо Ши Мин нас щедро угощал, а сам к еде не притрагивался. Мы удивились, спросили, почему он не ест. Знаете, что ответил? «Я ем двести граммов риса в день, как мой народ». Это меня поразило.
— О каком подарке мечтаете накануне юбилея?
— Мне ничего не надо. Все, что нужно, есть. Одежды — на тридцать лет вперед. Я же ничего не выбрасываю. Перешиваю, переделываю. Одних только галстуков у меня 600 штук! Люблю дарить, а не принимать подарки, от этого получаю огромное удовольствие. А вообще лучший подарок для меня, о котором прошу судьбу, — всегда быть в движении. Если его нет, нет жизни. Движение — лекарство от всех болезней. И еще: дай мне, Боже, желание желать. Ведь когда человеку ничего не хочется, это начало конца.
— Пусть ваши желания сбудутся!
— Спасибо. А я читателям «ФАКТОВ» желаю мира и благополучия. Сегодня нет ничего важнее.