Военный корреспондент вместе с группой разведчиков ездил на линию фронта, чтобы забрать с поля боя тела тринадцати украинских бойцов
Александр Моторный уже давно привык к каске и бронежилету, знает, как прятаться от «Града», как свистит летящая мина. Он на войне вот уже скоро год. Вместе с оператором команды ТСН канала «1+1» Александр ездит в самые горячие точки на востоке страны. Он первым из тележурналистов попал в здание разрушенного Донецкого аэропорта и взял интервью у «киборгов». Только его съемочной группе удалось подъехать к крайнему блокпосту на линии фронта возле Дебальцево и забрать с поля боя тела тринадцати украинских бойцов…
— Это была операция наших разведчиков, которые находились в районе Дебальцево, — рассказывает Александр Моторный. — С ребятами я уже давно знаком. Мне позвонили и сказали, что есть возможность поехать вместе с ними на крайний блокпост и забрать, по договоренности с сепаратистами, убитых. Конечно, мы поехали. Наш крайний блокпост был под Горловкой. Мы приехали с группой разведчиков «Марат». Операция должна была пройти тихо, даже на блокпосту толком не знали, зачем мы приехали. Кроме разведчиков, с нами был парень, офицер милиции. Среди погибших должен был быть его друг — сотрудник Львовской железной дороги. Он хотел забрать его сам.
— Кто договаривался о возврате погибших с боевиками?
— Большую часть переговоров вел ветеран-афганец Иса. Он не первый раз занимается возвращением погибших. Иса забирал наших бойцов и в Луганске. Причем ему удавалось вытаскивать и пленных. Он говорит, что в Луганской области у него достаточно неплохо были налажены контакты. А вот в районе Дебальцево, Горловки все намного сложнее. Иса выходит на контакты непосредственно со своими бывшими однополчанами, воюющими на стороне противника. Но если в Луганской области с ним работали несколько человек, то здесь он наладил лишь один контакт.
Была договоренность о том, что сепаратисты соберут тела убитых и подвезут к блокпосту, где мы их заберем. Оказалось, их не собрали, и Иса на своей машине с белым флагом, сделанным на ходу, поехал на территорию, занятую противником. Мы ждали его часов пять, хотя рассчитывали, что все будет гораздо быстрее. Понятно, никто не брался давать ему никаких гарантий. Иса ехал на свой страх и риск. Потом рассказывал, что на ближайшем блокпосту его немного прессовали дагестанцы, но в итоге обошлось. Он поехал через Горловку, дальше — Енакиево. Боевики обещали отдать 12 наших бойцов, а отдали 13. Среди них был и командир с позывным «Клещ» — тот самый друг милиционера. Был и водитель скорой помощи с позывным «Кавказ». Машина подорвалась на фугасе возле Логвиново. Остальные одиннадцать бойцов не имели документов. По словам Исы, даже хорошо, что он их сам собрал. Теперь он точно знает место, где погиб каждый.
*Александр Моторный (справа) вместе с разведчиками едут за погибшими бойцами
— На какой машине Иса ездил за ребятами?
— У него обычный легковой автомобиль. А вывозили бойцов на «КамАЗе» сепаратистов в сопровождении «Нивы». Потом наша машина «медичка» выезжала на нейтральную полосу, и в нее перегружали тела. Ситуация достаточно нервная. Мы слышали, как по рации поступила команда: «Работаем» и увидели приблежающиеся к нашему блокпосту машины. Танкисты, снайперы заняли свои позиции. Боялись провокации. Понимаете, в такой ситуации никто никому не доверяет. К счастью, все прошло ровно. Боевики даже пообещали отдать вечером еще шестерых. В итоге отдали семерых, среди них было трое медиков, подорвавшихся на фугасе.
— Вы находились в Артемовске как раз в тот момент, когда наши войска стали покидать район Дебальцево.
— Это была моя очередная командировка. Мы приехали в Артемовск, когда подписывались Минские договоренности. Были с 13 по 15 февраля, как раз началась атака наших военных по всем секторам. А через два дня стали выводить войска. В тот момент, когда мы приехали, трасса «Артемовск—Дебальцево» уже была перерезана в районе Логвиново. На дороге лежали фугасы и противотанковые мины. Сообщение с нашими военными осуществлялось лишь по проселочным дорогам.
— Тогда обсуждалась возможность вывода наших войск?
— Это висело в воздухе. Все понимали: что-то должно произойти. Или отход наших ребят или контратака на Логвиново. Но паники, истерии не было. Ребята до конца стояли на своих позициях, отстреливались до последнего патрона. Некоторые офицеры говорили, что на момент подписания договоренностей мы должны были атаковать. Боевики реально выдохлись и были сильно деморализованы. Мы смело могли идти в наступление и отбивать. Но… после восьми часов вечера поступил приказ об отступлении. Ребятам дали полчаса на сборы, но многие, находясь на дальних блокпостах, просто не успели присоединиться к выходящим колоннам. Тех, кто выбирался пешком было достаточно много. Мы встречали ребят недалеко от поселка Луганский. Те, кто шел пешком были с пустыми магазинами для патронов и… с одной гранатой в руке. Подходя к нашим позициям, они недоверчиво спрашивали: «Вы — наши?» Оказалось, сепаратисты, прикидываясь украинскими военными, наматывают себе желтый скотч на рукав, подпускают бойцов близко и расстреливают их в упор. Выход наших военных длился долго. Помню, мы встретили грузовик, в котором ребята ехали стоя, прижавшись друг к другу. В кузове на полу — кровь. У самой машины уже не было переднего колеса, она ехала на железном ободе…
*На нейтральной полосе тела убитых перегрузили из машины сепаратистов в наш автомобиль медицинской службы
— В каком моральном состоянии были бойцы?
— Большинство в состоянии аффекта, шока. Многие прорывались с боями. Представьте себе, идти пять часов пешком, под постоянным обстрелом! По ним стреляли танки, артиллерия и снайперы. Со многими было просто невозможно говорить, в таком стрессе они прибывали. И тем не менее я видел, что бойцы, которые сейчас воюют на востоке, очень изменились. Они стали более спокойными, выдержанными и рассудительными. Качество нашей армии изменилось в лучшую сторону.
— Они рассказывали, с кем воевали?
— Все говорят о том, что воюют русские, которые в основном занимают ключевые должности, офицерские места. Есть отдельные отряды, переодетые под местных сепаратистов. Разведчики, с которыми мы забирали тела, рассказывали, что ребят-медиков, подорвавшихся на фугасе, раненых добивали буряты. Когда привезли этих бойцов, их тела были сожжены. Ведь в этом случае невозможно доказать, что они были добиты. Те, кого удается взять в плен, оказываются гражданами России. В основном это диверсанты и разведгруппы. В общем, война идет полным ходом.
— И конца-краю не видно.
— Скажу словами одного из командиров бригады. Я ему задал прямой вопрос: «Михалыч, вы верите, что у нас есть шанс победить?» Он говорит: «Не то, что шанс, — я верю, что победим. У меня даже сомнений нет, что мы победим!» Просто, говорит, цена вопроса. Я вдогонку спросил: «А оружие, которое нам хотят поставлять некоторые страны?» Он тут же ответил: «Оно и поможет победить».