Защитник Донецкого аэропорта, которому посчастливилось вырваться из плена, рассказал, каким издевательствам боевики подвергают «киборгов»
Водитель штурмового батальона 81-й десантной бригады 30-летний Александр Скрипнюк попал в плен к боевикам 20 января в Донецком аэропорту. Вместе с ним «дээнэровцы» захватили комбата 90-го штурмового батальона Олега Кузьминых и еще нескольких «киборгов».
— Если снова придется идти на войну, то я с этим человечищем — куда угодно! — говорит Александр Скрипнюк о своем комбате. — К сожалению, ни командование, ни чиновники ни разу не поинтересовались, как живут семьи «киборгов», попавших в плен. Ни копейки не предложили. А зарплатную карточку военного банк тут же блокирует. Жене с детьми — как хочешь, так и существуй!
Александру Скрипнюку посчастливилось освободиться из плена через месяц, 21-го февраля. А вот подполковник Олег Кузьминых все еще находится в неволе. Тем временем члены его семьи и друзья создали группу гражданской инициативы «Комбат», которая оказывает моральную и материальную помощь родным пленных и погибших защитников Донецкого аэропорта.
*"Мы с женой Оксаной и сыном Владиком очень благодарны группе «Комбат», выделившей мне на лечение и реабилитацию десять тысяч гривен", — говорит Александр Скрипнюк (фото из семейного альбома)
— Когда боевики окружили руины одного из помещений аэропорта, то почти все мы уже были ранены или контужены, — вспоминает Александр Скрипнюк. — Поэтому «бравые командиры» ополченцев «Гиви» и «Моторола» чувствовали себя в безопасности.
Нескольких тяжелораненых «киборгов» боевики добили еще в аэропорту. А остальных бросили в подвал здания, похожего на воинскую часть. Позже пленных переместили в помещение архива Донецкой областной СБУ. Был среди них и боец Игорь Брановицкий. Александр Скрипнюк стал свидетелем его гибели.
— Конвоиры начали спрашивать: «Кто из вас пулеметчик?» — рассказывает Саша. — Один из «киборгов», к которому товарищи обращались по имени Игорь, отозвался: «Я пулеметчик». С этим бойцом я почти не был знаком. Он практически не пострадал при штурме аэропорта и явно желал отвлечь внимание от своих искалеченных побратимов. Его стали колотить, потом увели на допрос и вернули зверски избитым. Следом в помещение вошел человек, назвавшийся доктором. Он спросил, не нужна ли кому-либо помощь, а увидев едва живого Игоря, сказал: «Тут, наверное, „скорая“ нужна».
*Побратимы Игоря Брановицкого, собираются ходатайствовать о присвоении ему звания «Герой Украины»
Родные пулеметчика Брановицкого были уверены, что он жив и находится в плену. Но когда боевики стали отдавать тела украинских солдат, оказалось, что среди них есть и Игорь. В пятницу, третьего апреля, «киборга» похоронили на Берковецком кладбище в Киеве.
«Я так надіялась обняти чоловіка і не відпускати більше», — Катя Зулинская, жена бойца 90-го штурмового батальона, младшего сержанта Сергея Зулинского из Винницы, тоже до последнего жила надеждой, что ее муж и отец их крошечной дочери Златы жив. Но, увы. Вместе с Зулинским в Виннице похоронили еще двух защитников Донецкого аэропорта. 30-летний солдат Леонид Шевчук и 33-летний солдат Дмитрий Франишин погибли во время первых мощных взрывов в аэропорту. Тела «киборгов» извлекли военнопленные.
— Аэропорт был одним из мест, куда пленных бойцов направляли на работу, — поясняет Александр Скрипнюк. Сам он туда не попал, так как получил серьезное ранение в ногу и разгребать завалы не мог. После освобождения и Саше, и его товарищу по застенкам 42-летнему командиру взвода Юрию Шкабуре пришлось лечиться в госпитале в Белой Церкви. Оба бойца — жители Киевской области.
— Моего боевого товарища Александра Пителя из Бердичева похоронили, когда я был еще в плену, — вздыхает Александр Скрипнюк. — Я все верил, что друг жив, просто содержится в другом помещении, как и наш комбат. Я обещал Саше стать кумом. Его жене Юле в мае рожать. Не знаю, сколько еще предстоит похорон, и когда вернутся те, кто находится в плену…
По словам Александра Скрипнюка, последний рейд группы «киборгов» в Донецкий аэропорт на двух тягачах был обречен на неудачу.
— Даже боевики удивлялись, почему нас не предупредили, что все руины, которые еще могли послужить укрытием, уже заминированы — ведь «дээнэровцы» в течение нескольких дней сносили туда взрывчатку, и это не могло оставаться незамеченным, — рассказывает Саша. — Здание бокса, которое мы должны были удерживать, на карте обозначалось как относительно уцелевшее. А на самом деле там остались лишь три стены из четырех. Но тем не менее мы еще около часа отстреливались, до последнего патрона. Затем боевики стали палить по нашему укрытию прямой наводкой. Со стен посыпались кирпичи и осколки. Почти все бойцы получили ранения. Вдруг снова послышались выстрелы и гул приближающейся тяжелой техники. Мы подумали: наши идут. Оказалось, не наши…
Так для последних защитников Донецкого аэропорта начались дни плена.
— Нас привезли на территорию какой-то части, — вспоминает Александр. — Первый день били с обеда до вечера. При этом давили на психику, говоря: «Здесь девять кабинетов. Вы пройдете через каждый». Ставили к стенке с завязанными глазами или мешками на голове и интересовались: «Какое у тебя последнее желание?» Некоторые пленные просили оставить их в живых. После таких просьб звучали выстрелы, и боевик по кличке «Москва» громко спрашивал: «Ну, сколько вас теперь осталось?» Только когда бойцам сняли повязки с глаз, они увидели, что никого не расстреляли.
Особенно сильно били, по словам Александра Скрипнюка, комбата. Похоже, за подполковником Кузьминых террористы охотились давно. Когда пленных перевели в здание СБУ в оккупированном Донецке, сам «глава правительства ДНР» Александр Захарченко приехал посмотреть на прославленного командира «киборгов». Избитый, со связанными руками, Олег Кузьминых тем не менее держался с достоинством. Еще и подбадривал своих подчиненных: «Ребята, вы не виноваты: у нас не было никаких шансов».
Внимание! Видео содержит ненормативную лексику.
Комбата Кузьминых продержали в здании Донецкой СБУ недолго, затем увезли в неизвестном направлении.
*Легендарный командир 90-го штурмового батальона Олег Кузьминых до сих пор находится в плену
В плену, по словам Александра Скрипнюка, их постоянно унижали, пытались стравить друг с другом.
— Пленным предлагали стрелять в своих же, обещая за это свободу, — вспоминает Саша. — Двое сплоховали… Благо, пистолеты им дали незаряженные. Но таким бойцам доставалось еще больше — как предателям. Парень, согласившийся выстрелить в меня, тут же получил в ухо. Затем ему велели отдать мне свои ботинки.
Попутно террористы снимали пропагандистские ролики «о карателях», как они именовали украинских бойцов. Саша с товарищами пережил три «киносъемки».
— Я не знаю Донецка, поэтому не могу точно сказать, где снимали первое видео, но это была какая-то пустынная местность, вокруг — ни души, — делится впечатлениями собеседник. — Нам срезали флаги на шевронах и заставили их жевать. Найдя у меня в мобильном телефоне фото другого шеврона, где изображен украинский боец-«киборг» с красными, как у киношного «терминатора», глазами, один охранник предложил, кивнув на меня: «Давай ему глаз выколем! У него там все равно лампочка, просто она сейчас выключена». И вы знаете, по выражению их лиц я понял, что они действительно верят в легенду российских пропагандистов, дескать, защитники Донецкого аэропорта не люди, а машины — «киборги».
А еще, по словам Александра, пленных возили на площадь, где российский генерал заставлял их прыгать и скандировать: «Кто не скачет, тот москаль». По окончании этой издевательской съемки к россиянину подошел какой-то пожилой человек интеллигентного вида и попросил подать ему на хлеб. Генерал был явно смущен тем, что «киборги» увидели, как житель «освобожденного» Донецка просит милостыню у «освободителей».
Сложнее всего было выдержать съемку российских телевизионщиков на остановке трамвая в Ленинском районе Донецка, где утром 21 января в результате минометного обстрела погибли девять и пострадали 13 мирных жителей.
— Когда нас привезли на место, там ожидало уже человек 20, — рассказывает Александр Скрипнюк. — Собравшимся объявили, что это именно мы обстреляли остановку (хотя, напомню, последних «киборгов» захватили в плен за сутки до случившейся трагедии). Люди набросились на нас со словами «фашисты», «каратели», а один дед, которого я уже видел в роликах российского телевидения, все пытался ударить меня кастетом по голове.
Впрочем, по мнению Александра, их конвоиры прекрасно знали, что именно ополченцы обстреливали жилые кварталы.
— Так случилось, что когда боевик громко заявил: «Это ваша работа!», указывая на разрушенные дома, вдруг раздался выстрел из тяжелого орудия и через пару секунд где-то неподалеку — взрыв, — вспоминает собеседник. — «Вот опять украинские диверсанты стреляют», — тут же прокомментировал конвоир. Я возразил: «Патрули „ДНР“ через каждые сто метров встречаются. Какие диверсанты могли протащить в город миномет? Да и стреляли с близкого расстояния, ведь залп и взрыв прозвучали почти одновременно».
Ополченец сурово зыркнул на Александра и больше эту тему не поднимал. А пленные заулыбались — враг вынужден был признать, что лукавит.
— Сказку российской пропаганды про «клаптик земли и двух рабов» все наверняка слышали, — замечает Саша. — Так вот, расскажу не сказку, а быль. Когда во дворе здания областной СБУ, где нас содержали, появился православный священник, прибывший из России, он стал осматривать пленных на предмет поставки их ему в рабство: «А будет у вас пару человек покрепче — мне в хозяйство?» Так и спросил! Батюшке ответили, что перед ним — «киборги», особо ценные пленные, их отдать не могут. Тогда поп злобно сверкнул глазами и попросил травматический пистолет. «Можно, я хоть одного пристрелю?» — поинтересовался, целясь. Конвоиры начали его отговаривать, пообещав подобрать работников из числа гражданских заложников. Но святой отец успокоился лишь после того, как с истерическим воплем: «Вы же наших братьев, сестер, детей и беременных пенсионеров убиваете!» — разбил о голову одного из «киборгов» деревянный крест. Этих «беременных пенсионеров» мы еще долго вспоминали…
По мнению Александра, ополченцы напрасно идеализируют своих командиров — тех же «Гиви» и «Моторолу». Он лично убедился, что это по-настоящему жестокие люди, которые не щадят ни чужих, ни своих.
— Когда меня брали в плен, «Гиви», увидев, что я едва волочу раненую ногу, пригрозил: «Упадешь, убью!» — вспоминает Саша. — А любимой фразой «Моторолы», который появлялся во дворе СБУ довольно часто, была: «Я тебе коленку прострелю!» Это он обещал каждому провинившемуся ополченцу. И правда, выстрелил своему же бойцу по ногам, после чего заявил: «Иди с глаз моих долой, ты мне такой не нужен». Поэтому обмены пленными и тормозятся, — ополченцы боятся возвращаться в свое войско.
Внимание! Аудиозапись содержит ненормативную лексику.