Реформаторы-экономисты (не путать с политиками) во всем мире — товар штучный. Феномен Лешека Бальцеровича проявился в том, что он не просто реформировал страну — он ее спасал. Тридцать лет назад стало очевидным, что социалистическая Польша — экономически несостоятельное государство, в котором дела идут гораздо хуже, чем у соседей по соцлагерю. Тем не менее во время недолгого ожидания профессора Бальцеровича в мягком кресле уютного переговорного кабинета Генерального консульства Республики Польша в Харькове мне почему-то вспомнились не пустые прилавки и очереди у магазинов, которые мне, тогда собкору еще советской газеты, приходилось наблюдать в польских городах, не возбужденные, многотысячные демонстрации, ведомые профсоюзом «Солидарность»…
Из досье «ФАКТОВ»
В ходе так называемой шоковой терапии правительство Польши отпустило цены на продовольствие в «свободный полет», и они выросли в разы, тарифы на энергоресурсы для населения подняли в четыре раза. Пенсионный возраст увеличили на пять лет, а также ограничили льготный выход на заслуженный отдых.
Государство перестало субсидировать угледобывающие предприятия, и часть из них закрылись. Но в итоге Польше удалось ликвидировать бюджетный дефицит, и страна начала жить по средствам.
В Польше также провели быструю приватизацию, в результате которой был ликвидирован ряд крупных госмонополий на рынке транспортных перевозок, сельхозпродукции, металлургии и энергетики. Через два года в руках частных лиц оказалось 45 процентов промышленности страны. При этом в государстве появилась здоровая конкуренция и эффективная рыночная экономика.
Польша приняла закон об иностранных инвестициях, гарантировавший зарубежным инвесторам налоговые льготы и упрощавший выдачу лицензий. В частности, упразднили ограничения на размер инвестиций и вывоз прибыли за границу. В результате объем прямых зарубежных инвестиций возрос с 4,5 миллиарда долларов в конце 1994 года до 20,6 миллиарда долларов в 1997-м, а к 2013-му превысил 175 миллиардов евро.
Ставку налога для предпринимателей понизили с 27 до 19 процентов. Это способствовало детенизации экономики. Уже через год в бюджет поступило на миллиард долларов больше, чем в дореформенный период. Началось развитие частного сектора, который стал основной движущей силой экономики Польши. На сегодняшний день мелкий и средний бизнес обеспечивает государству половину ВВП.
— Господин профессор, перед нашей встречей вспомнился такой эпизод времен начала «шоковой терапии». В одном из крупных польских городов меня, журналиста, завели в столовую Красного Креста. Поразило, что я увидел там не обездоленных людей с улицы, а прилично одетых бюджетников, некоторые дамы даже надели украшения… Что чувствовали тогда вы — тоже бюджетник, преподаватель вуза, — и ваши коллеги из команды молодых реформаторов, призванных в правительство тогдашнего премьера Тадеуша Мазовецкого, наблюдая такие сцены?
— Как и все, чувствовал, что социализм довел Польшу до экономической катастрофы. И вывести ее оттуда можно было только оздоровив бюджет. Ведь у слабой экономики всегда будут проблемы с наполнением госказны, а значит, с зарплатами для бюджетников, пенсиями. Выход был только один: перейти от социалистической экономики к рыночной. Экономические проблемы такого уровня надо лечить сразу, а не откладывать на потом. Наша команда сумела быстро и комплексно провести в Польше радикальные реформы — это словосочетание мне нравится больше, ведь люди боятся слова «шок». Отсюда и результат. В Украине, к слову, в это же время реформы под разными поводами откладывались, поэтому ваша страна и оказалась сейчас в такой ситуации.
— Помнится, первые месяцы преобразования напрямую коснулись крупных предприятий. Работавшие там люди перестали получать компенсации за инфляцию, началось массовое сокращение…
— Во-первых, неправда, что надбавки отменили для всех, просто навели порядок с выплатами. Но в целом мы оказались в ситуации, когда большие социалистические предприятия можно было удержать на плаву только оставив в стране социализм. То есть не проводить реформы. Так, повторюсь, как было и в Украине первые три года вашей независимости. Для Польши такое промедление означало бы катастрофу. К счастью, мы сумели реформировать экономику. В результате часть польских предприятий действительно сократили количество работников, некоторые даже закрылись, но взамен люди нашли работу в частных предприятиях, а их у нас тогда появилось очень много!
— В том числе в торговле?
— В том числе… Ведь с началом реформ активизировалась даже уличная торговля. Часть людей, заработав деньги, открывали собственное дело, нанимали сотрудников для своих фирм, увеличивая таким образом занятость в стране. Это стало началом экономического возрождения Польши. В 1990 году у нас появилось около миллиона новых частных предприятий! Один из стимулов тех лет, которые я предложил: все новосозданные фирмы на два года освобождались от налогов. Нам важно было, чтобы как можно больше поляков обрели веру в себя, открыли собственный малый бизнес!
— Да, помнится в те годы все мои польские друзья стали капиталистами… Господин профессор, мы плавно приближаемся к проблеме, которая в Украине будоражит общество десятилетиями: олигархат. Как вы, развивая такими темпами предпринимательство, избежали появления в стране олигархов?
— В результате быстрого внедрения всеобъемлющего пакета реформ в нашей стране появилась конкуренция, все представители бизнеса стали равны перед законом. Таким образом, залогом успеха стали личные способности, предпринимательский талант, ум, а не политические связи. В Украине в это же время реформы носили гораздо более ограниченный характер, экономика оставалась непрозрачной, и в этой зарегулированной системе появились кланы, заработавшие состояния благодаря политическим связям. Отсюда простой совет: надо проводить радикальные реформы, чтобы было как можно больше конкуренции, необходимо очистить государство от теневых связей между политикой и бизнесом. Тогда страна начнет развиваться и будет меньше коррупции.
— В бытность вице-премьером и главным реформатором страны к вам приходили бизнесмены с заманчивыми предложениями? Ведь Польша вряд ли была менее коррумпированной, нежели Советский Союз!
— Никто не посмел. Знали, что я их сразу отправил бы к прокурору!
Другое дело, что во время реформирования мне просто необходимо было консультироваться с бизнесменами. И я проводил переговоры, но только с группами собственников. Но никогда не встречался с отдельными предпринимателями. Конечно, можно проводить и такие консультации, но они должны быть прозрачными, публичными. Важным было и то, что к власти в Польше пришла группа людей, для которых реформы были важнее личного обогащения.
— Хочу напомнить читателям маленькую деталь, о которой мало кто знает: Лешек Бальцерович как пришел в правительство, имея квартиру в отдаленном микрорайоне Варшавы площадью 56 «квадратов» на семью из четырех человек, так в эту квартирку и вернулся…
— Ну да! (Смеется.) Пятьдесят шесть метров… Но, чтобы не замыкаться только на наших двух странах, приведу пример соседней Словакии. В 1992—1998 годах правительство Владимира Мечьяра построило систему наподобие недавно существовавшей в Украине: все решали политические связи. Потом пришла команда реформаторов, и они все поменяли. Теперь Словакия — нормальная страна.
— Господин Бальцерович, вы пришли в правительство, чтобы проводить реформы вместе с командой единомышленников. Могут ли в Украине реформировать страну чиновники, которым и так живется неплохо? Или лучше, как у вас, отдать это дело в руки ученых, профессоров?
— В правительство я пришел не сам, меня пригласили. Но согласился я именно потому, что у меня была команда. Мы вместе разработали программу реформ для экономики постсоциалистической страны. На мой взгляд, это был исторический шанс, который дается раз в триста лет!
Что касается профессоров… Они ведь тоже разные. Я вспоминаю советских академиков-экономистов. Их уровень знаний о современной экономике был отрицательным. Понимаете? Ниже нуля, ниже планки!
В Украину я приезжаю с 1991 года, встречаюсь со многими политическими деятелями и могу сказать, что нынешняя украинская властная команда лучшая среди всех, кого я знал!
— А у нас все, что ни делают правительство и президент, встречает массу критики!
— Это значит, что у вас плюрализм, свободная пресса. Россияне ведь свою власть не критикуют. Меня тоже много и часто несправедливо критиковали, ведь некоторые журналисты бывают некомпетентны. Но в любом случае — и это также касается Украины — критика намного лучше пропаганды так называемого общественного российского телевидения.
Если вернуться к вопросу о нынешнем украинском правительстве, то в нем ведь работают не только чиновники, но и приглашенные из-за рубежа профессионалы. Например, министр финансов, министр экономики. Это интересная команда, и они работают: уже укрепилась гривня, а значит, стабилизируется бюджет. Проблемы у вас не такие большие, как кажется.
Нынешнюю Украину я бы сравнивал не с Польшей образца 1989 года, когда мы гасили галопирующую инфляцию, а с тем, какой наша страна стала в 1997—2000 годах. Я тогда был вице-премьером, мы добились ускорения приватизации, провели пенсионную и территориальную реформы. У вас тоже еще много дел: надо продолжить приватизацию, необходимо ускорить развитие малых и средних предприятий, осуществить децентрализацию. В целом же, как мне кажется, направление движения выбрано правильно. Это не только мое мнение, такой вывод подтверждают и отчеты разных солидных финансовых институтов, которые я регулярно просматриваю.
Важно еще не заимствовать чужой опыт вслепую. Например, административно-территориальной реформы в Польше. Понятно, что такая большая страна, как Украина, должна предоставить регионам больше прав, в том числе возможность распоряжаться частью финансов. Закономерно, что при этом следует укреплять самый первый уровень местного самоуправления. В Польше это гмина, у вас — сельский совет. Но вот нужно ли было, укрупняя гмины, оставлять второй уровень — повяты (районы)? Это вопрос. Мне кажется, что при нынешнем уровне коммуникации Польше можно было бы ограничится гминами и воеводствами (областями). В Украине с этой проблемой придется столкнуться еще и потому, что здесь 12 тысяч сельских советов. У нас же (где численность населения почти сопоставима) их аналога — гмин — было всего две с половиной тысячи. Как все это перестроить, чтобы, с одной стороны, не все важнейшие для людей решения принимались «наверху», а с другой — сохранить в стране управляемость и не плодить лишних бюрократов, решать самим украинцам.
— Вы вспомнили о коммуникации… Ведь все это надо объяснить людям!
— Коммуникация — это как маркетинг, но при этом надо иметь хороший продукт! Я не говорю (улыбается), что ваша власть под видом реформ предлагает вам плохой продукт. Наоборот, я считаю, что увидел здесь много изменений. Может, они и не принесли еще ожидаемого эффекта, но не заметить их нельзя.
— А что осталось не охваченным этими изменениями? Что еще следует сделать, по вашему мнению, Украине, чтобы люди наконец ощутили вкус перемен? Ведь сейчас наша страна еще и ведет войну!
— Война — это действительно тяжело, но она не должна быть причиной сворачивания реформ. Наоборот, вам надо перестраиваться как можно быстрее, чтобы страна укрепилась и могла противостоять России.
Что касается того, что делать, так ведь уже делается! Надо и дальше удерживать стабильность бюджета, потому что это очень важно для устойчивости как гривни, так и экономики в целом. Надо добиваться реструктуризации украинского долга западным кредиторам. Я считаю, что в этой проблеме Запад должен помочь Украине, как в свое время помог Польше. Надо стабилизировать ситуацию в банках и одновременно так перестроить государственные структуры, чтобы не политические связи, а конкуренция стали мерилом успеха или поражения на рынке. Таким образом, будут развиваться имеющиеся и создаваться новые предприятия. Прежде всего малые, ведь именно развитие малого бизнеса — самый короткий путь к успеху. Но все это надо делать быстро, в том числе вносить изменения в налоговый и таможенный кодексы и так далее.
Вообще-то, все, что я говорю, давно известно. В мире накоплен большой опыт подобного реформирования экономики. В Украине сейчас работают хорошие управленцы, компетентные советники, такие, например, как бывший вице-премьер Словакии Иван Миклош. Конечно, для проведения экономических преобразований нужны определенные менеджерские способности, потому что решающее значение будет иметь эффективная реализация реформ. При этом, уверен, украинские реформаторы могут рассчитывать на поддержку граждан. У вас прекрасное, очень сплоченное гражданское общество, с многих точек зрения лучше, чем в Польше. Общество, которое поддержало Майдан, блестящие деятели искусств, интеллигенция. Вам есть чем гордиться!