33-летний доброволец 17-го кировоградского батальона пять месяцев находился на грани смерти — в любой момент кусочек металла мог пройти сквозь клапан, оказаться в желудочке и с током крови попасть в сосуды головы или легкие. А это мгновенная гибель человека
«Сережа, почему ты без корсета? Грудина у тебя еще не срослась настолько, чтобы ты мог так свободно разгуливать», — врач-волонтер Александра, много лет проработавшая реаниматологом в Институте имени Николая Амосова, увидев, что ее подопечный идет по территории Центрального киевского военного госпиталя в футболке, из-под которой виден шрам, принялась его ругать. Но как-то нежно, по-доброму.
— Мы познакомились, когда Сережу доставили в Киев из Харькова, — рассказывает женщина. — После обследований и консультаций в Институте сердечно-сосудистой хирургии было решено не доставать осколок. Он остановился под клапаном внутри сердца. А оно постоянно работает, сокращается. Острые грани осколка могли прорвать мышцу и нити, удерживаюшие клапан. В любой момент этот кусочек металла мог попасть в желудочек, откуда с кровотоком пойти куда угодно: в сосуды головы, легкие… Так что осколок нужно было извлечь.
— Я чувствовал его, — говорит Сергей Лещенко, который живет в Кировограде. — Осколок мне мешал. Из-за того, что внутри находился инородный предмет, сердечный ритм у меня ускорился, поднималось артериальное давление. Меня не раз обследовали кардиохирурги. Один из них прямо сказал: «Я не возьмусь его доставать»… На мой вопрос: «Как же жить?» — ответил: «Давай подождем, пока металл закапсулируется».
— Странно было услышать эти слова, — комментирует Александра. — Осколок в сердце не мог обрасти соединительной тканью, потому что мышца постоянно сокращается. Кроме того, металл омывался кровью, из-за чего ржавел… Его обязательно нужно было удалять.
Взялся это сделать известный в Украине кардиохирург, директор столичного Института сердца Борис Тодуров. На сегодняшний день он уже успешно провел три подобные операции.
— Борис Михайлович не расскажет вам, насколько ювелирным и сложным было хирургическое вмешательство у Сергея, — говорит Александра. — Опишет его, как обычное. А ведь оно уникально. Доктор извлек инородный предмет из полости работающего сердца, что является высшим пилотажем в кардиохирургии. Нашел осколок, смог его удержать и вытащить. При этом сердце пульсировало у него под руками… Одно неверное движение — и металл мог выскользнуть и уйти с кровотоком. Кроме того, в сердце мог попасть воздух, что тоже привело бы к летальному исходу. Борис Михайлович не позволил, чтобы такое произошло.
Сергей показал мне кусочек металла, который пять месяцев находился в его сердце. Небольшой острый предмет мог забрать жизнь молодого мужчины. Бойца явно хранил Господь.
|
|
|
| *Крошечный кусочек мины Сергей оставил себе на память. Теперь жизни мужчины ничто не угрожает. Но в бедре остается еще один осколок. Врачи решили его не удалять, чтобы не повредить мышцы, сосуды и нервы (фото автора) | |
— В 17-й батальон, который формировался в моем родном Кировограде, я пришел добровольцем, — рассказывает Сергей. — Я же служил в армии, затем оформил контракт. Был наводчиком танка. Если бы нашу часть не расформировали, остался бы. В душе всегда чувствовал себя военным, защитником родины. В мирной жизни кем только не работал. И водителем, и охранником, и строителем… В батальоне меня назначили старшим мастером по оружию, затем начальником ремонтной мастерской. Должность была не важна. Главное — не позволить врагу двигаться в глубь страны. Из истории хорошо знаю, что куда бы русские не лезли, там сразу становится плохо. А я бы очень не хотел, чтобы мой сын, шестилетний Андрюша, жил в стране, которая не развивается, где нет свободы…
27 января под Горловкой на самом ближнем к сепаратистам блокпосту завязался бой. Именно там в это время находился Сергей.
*Этот снимок сделан неподалеку от Горловки, где 27 января Сергея прошили минные осколки
— Сначала нас обстреляли из гранатомета, а затем прилетели мины, — говорит мужчина. — Я был без бронежилета. Он в бою и не нужен — не сильно в нем побегаешь… Почувствовал, как осколок ударил в бедро. Сослуживец положил меня в машину и повез в больницу. Врача с нами не было. По дороге я почувствовал, что задыхаюсь. Расстегнул бушлат и увидел кровь. Стало понятно, что пробито легкое. В больнице города Дзержинск его ушили, проверили, нет ли кровотечения в брюшной полости. Врачи боялись, что осколки попали и туда. Но нет. Оказалось, в мое тело вошли два кусочка металла. Первый — в ногу, второй — через легкое в сердце.
— У Сергея есть несколько сопутствующих заболеваний, при которых некоторые методики лечения применять было нельзя, — добавляет Александра. — Кардиохирурги сначала планировали провести операцию, остановив сердце бойца, но был слишком высокий риск, что он погибнет. Сережу также хотели пролечить в Америке — там есть специалист, который оперирует на работающем сердце. Но врачи в один голос заявили, что раненый не перенесет перелет. Поэтому мы продолжили поиски хирурга на родине. Борис Тодуров, услышав Сережину историю, сказал: «Привозите пациента. Мы его обследуем и, думаю, поможем».
— Я сразу поверил Борису Михайловичу, — улыбается Сергей. — Он был уверен, что ему удастся мне помочь, и это меня успокаивало.
— Я считаю, что Борис Тодуров — это хирург, для которого нет препятствий, — говорит Александра. — В отличие от многих других кардиохирургов, работающих по шаблону, опасающихся проблем, Борис Михайлович продумывает все возможные варианты развития событий в ходе вмешательства, не боится браться за самых нестандартных пациентов. Кстати, сейчас в его клинике находится еще один боец из добровольческого батальона, которому требуется сложная операция на сердце. Надеюсь, ему тоже успешно помогут в Институте сердца.
— Сергей, а из бедра врачи со временем планируют достать осколок?
— Пока решили его не трогать. Он остановился очень близко от артерии. Во время операции существует опасность задеть сосуд. С каждым днем этот осколок беспокоит меня все меньше. Надеюсь, он вскоре перестанет давать о себе знать. Честно говоря, я жду не дождусь, когда мне позволят поехать домой. Очень соскучился по шестилетнему сыну. Хочу побыть с Андрюшей, погулять с ним, поговорить. После этого пройду медкомиссию, которая решит, можно ли мне возвращаться на войну.
— А вы готовы после такого серьезного ранения, операции на сердце ехать в зону АТО?
— Конечно. Боюсь, в этом году война в Украине не закончится. А мой батальон и сейчас находится под Горловкой, где даже в периоды перемирия возникают острые ситуации. Там нужны люди.
— Как правило, все бойцы после ранений рвутся на фронт: поддержать своих ребят, заменить их, — добавляет Александра. — Но Сереже еще понадобится около двух месяцев, чтобы заросла распиленная во время операции на сердце грудина, зажили сердце и операционная рана, пришли в норму давление и сердечный ритм.
Александра, несмотря на то что вышла на пенсию, активно помогает раненым.
*Александра, много лет проработавшая в реанимации, сейчас не только помогает раненым бойцам, но и ездит в зону АТО
— Теперь у меня появилось на это время, — улыбается женщина. — В период событий на киевском Майдане я и осколки доставала, и раны зашивала, и лечила раненых и заболевших. Когда узнала, что ребята, с которыми познакомилась и подружилась в центре Киева, отправились на фронт, начала собирать и передавать им помощь. Большинство друзей пошли в батальон «Айдар». Многие получили ранения. Я за последний год также не раз была на востоке страны: время от времени отвожу гуманитарные грузы, лекарства, перевожу раненых. Часто оставалась в подразделениях на несколько дней, оказывала медицинскую помощь. Стараюсь быть полезной. Я получила очень хорошее образование, нам дали крепкую общую базу. На фронте это все пригодилось, я — универсальный врач. Разве что за наркозы не берусь.
Борис Тодуров тоже неоднократно бывал в зоне АТО, врачи Института не раз выезжали за тяжелоранеными бойцами. Кардиохирург лично привозил медицинские препараты, бронежилеты, фиксаторы для ног и рук и даже специальную кровать в больницу Артемовска. Чуть больше месяца назад он с коллегами провел выездные консультативные осмотры в Северодонецке и Краматорске. За последние две поездки проконсультировали более 500 детей и взрослых в Донецкой и Луганской областях.
— Каждый на своем месте должен делать то, что сейчас особенно нужно и важно для страны, — говорит Борис Тодуров. — Для меня и моих коллег делом чести является помощь нашим воинам. Эти люди защищают Украину с оружием в руках. И они должны знать, что в случае необходимости получат лечение, не останутся наедине со своими проблемами.
— Сколько бойцов вы уже пролечили в Институте сердца?
— Мы забрали из различных батальонов и пролечили более 40 раненых. Большинство из них успешно прооперированы. У троих, включая Сергея, мы извлекли минные осколки из сердца. Для меня и моих коллег это новый опыт. Раньше нам никогда не приходилось проводить подобные операции. Но я рад, что во всех случаях мы успешно справились. И эти наши сложные пациенты уже идут на поправку.