Сейчас жизни двухлетнего Кирюши уже ничто не угрожает. Но на лице мальчика до сих пор остаются две огромные гематомы — последствия внутреннего кровотечения, которое врачи не могли остановить три дня.
— Сыночку не помогали никакие препараты, — вздыхает мама Кирюши Инна Москаленко. — Врачи даже опасались, что ребенок не выживет. Это были три самых страшных дня в моей жизни. Когда Кирюшу, у которого после посещения стоматолога сильно распухла щека, я привезла в больницу, врачи ужаснулись: «Как могло случиться, что ребенку с тяжелой формой гемофилии сделали анестезию?!»
— Если бы я только знала, что сыну нельзя делать такие уколы! — говорит Инна Москаленко. — Но меня никто об этом не предупредил. Диагноз «гемофилия» Кирюше поставили примерно полгода назад. Мы очень удивились — в нашей семье никто не страдал подобными заболеваниями. О том, что у ребенка плохо сворачивается кровь, узнали случайно. Играя с пирамидкой, Кирюша ненароком ударил себя ею за ушком. На месте, где была маленькая царапина, начала расти шишка. Взяв анализы, врачи сказали, что у нас тяжелая форма гемофилии. Диагноз подтвердили в Киеве, в «Охматдете».
С тех пор, к какому бы врачу мы ни попадали, первым делом предупреждала: у ребенка гемофилия. Ведь я не врач и не знаю, что ему можно, а что нельзя. На первой странице нашей медицинской карточки тоже написано крупными буквами «гемофилия». Раз в неделю сыну вводят инъекцию с раствором, способствующим свертываемости крови. Мы со свекровью глаз с него не спускаем — чтобы, не дай Бог, нигде не укололся, не порезался. Ведь последствия могут быть очень тяжелыми.
В прошлом месяце у Кирюши начали крошиться передние зубы. Острым концом молочного зубика ребенок прикусил язык и на полторы недели попал в больницу — опять-таки из-за того, что не сворачивалась кровь.
— Сыну снова вводили раствор препарата, — продолжает Инна. — Когда ребенка выписали, мы пошли в городскую детскую стоматологию, чтобы отремонтировать зубки. Все прошло хорошо: нам поставили пломбу и сказали показаться еще раз. Мы пришли в назначенный день. Но в этот раз уже попали к другому врачу — стоматологу Евгении Янченко. Как и в прошлый раз, я предупредила врача, что сын болен гемофилией. «Давайте вы не будете меня учить, что и как нужно делать, — раздраженно сказала стомалогог. — Я и без вас все знаю». Она явно была не в духе. Кирюша занервничал, заерзал в кресле. Врача это еще больше вывело из себя: «Что он у вас такой неусидчивый? Почему вы не подготовили ребенка?» Кирюша не кричал и не плакал. Только вжался в кресло и испуганно смотрел на врача. У предыдущего стоматолога все прошло хорошо, а тут оказалось, что сын неправильно раскрывает рот. Врач злилась, и Кирюшу это пугало. «Ну все, довольно! — сказала стоматолог. — Я не могу так работать. Сейчас сделаем ребенку анестезию и тогда продолжим». О том, что анестезию сыну делать нельзя, я не знала. Но испугалась, что ему могут ввести какой-то неподходящий препарат, и еще раз напомнила врачу о нашем диагнозе. «Вы опять меня учите?» — возмутилась стоматолог и отвела ребенка к анестезиологу.
Сыну сделали уколы сразу в четырех местах. Кирюше было больно, он начал плакать. Минут через десять челюсть занемела и сыну поставили пломбу. Мы поехали домой. Еще в маршрутке маленькая девочка начала тыкать в Кирюшу пальчиком — заметила, что у него опухла щека. Когда мы доехали до дома, щечка еще больше увеличилась. Кирюша расплакался. Не понимая, что происходит, я тут же повезла сына в больницу. Увидев Кирилла, гематолог распорядилась немедленно его госпитализировать. «Пошло внутреннее кровотечение, — объяснила врач. — Как могло так получиться?» Узнав, что Кирюше делали анестезию, она ужаснулась: «Доктор не знала, что у ребенка гемофилия? Она что, даже не посмотрела в его медицинскую карточку?!»
— А я ведь дважды говорила об этом стоматологу! — качает головой Инна Москаленко. — Но в тот момент нам было не до того, чтобы выяснять, кто в чем виноват. Главным было спасти ребенка. Кирюшу положили под капельницу, вводили ему сильнодействующие препараты. Ничего не помогало — остановить внутреннее кровотечение не удавалось. К вечеру лицо Кирюши посинело, левая щека раза в три увеличилась и превратилась в одну сплошную гематому. Сынок был в сознании и все время плакал. Специально ради него вышла из отпуска гематолог, у которой мы наблюдались. Но даже она, опытный врач, не могла дать никаких прогнозов. Сын был на грани жизни и смерти.
Положительная динамика появилась только на четвертый день. Врачи все-таки смогли остановить кровотечение. Жуткая гематома на лице осталась (за эти дни она еще больше увеличилась), но состояние Кирюши стабилизировалось. Гематолог сказала, что с подобным случаем еще не сталкивалась.
*Три дня врачи не могли остановить начавшееся у Кирюши внутреннее кровотечение
*"Нас уже выписали из больницы, но гематомы еще не сошли", — говорит Инна Москаленко
— Мальчик был в сознании?
— Да. Он мучился, терпел боль. У сына уже не было сил кричать — он просто лежал и плакал. Кирюша не мог ни есть, ни пить — мы ложечкой заливали ему в рот воду, но она выливалась. Даже когда кровотечение остановили, изо рта еще долго сочилась сукровица. За две недели Кирюше ввели 28 флаконов препарата, способствующего сворачиванию крови.
По словам гематолога Черниговской детской областной больницы Людмилы Силы, такой случай в ее 30-летней практике действительно произошел впервые.
— К счастью, кровотечение удалось остановить, — рассказывает Людмила Сила. — Гематома рассасывается. Возникла она потому, что шприц попал в сосуд, который начал кровоточить. Даже если здоровому человеку попасть в сосуд, на месте укола появится отек. А тут ребенок-гемофилик!
— Страшно подумать, что бы произошло, если бы Кирюшу тут же не госпитализировали, — качает головой Инна. — Мы упустили бы драгоценное время. И потеряли бы нашего мальчика (голос женщины дрожит). А все из-за врача, которая, наверное, вообще меня не слушала и не посчитала нужным посмотреть медицинскую карточку. А может, она просто не знала, что ребенку с гемофилией нельзя делать анестезию. Когда сыночку стало лучше, свекровь пошла в стоматологическую клинику. Но Евгению Янченко на месте не застала.
Еще когда врачи боролись за жизнь Кирюши, об этом вопиющем случае узнали черниговские журналисты. Тогда же выяснилось, что стоматологу Евгении Янченко уже несколько раз объявляли выговор — на нее часто жалуются пациенты. Однако женщина все равно продолжает работать в городской стоматологической клинике.
— Вина Евгении Янченко неоспорима, — уверен главный врач Черниговской городской детской стоматологической поликлиники Виктор Струц. — Ее ошибка в том, что она невнимательно отнеслась к анамнезу пациента. К тому же в карточке было отмечено, что сопутствующее заболевание у мальчика — гемофилия. Врач должна была внимательнее изучить карточку. Ошибка была, это факт. Кроме того, большинство жалоб, которые поступают в нашу поликлинику, — именно на Евгению Викторовну. И она должна понести наказание. В компетенции главврача есть два вида наказания — выговор и увольнение. Но сколько бы жалоб к нам ни поступало, мы не сможем ее уволить — Евгению Янченко как мать-одиночку защищает закон. Согласно Трудовому кодексу ее увольнение невозможно. Что можно предпринять в таком досадном случае? Только объявить выговор, что я уже сделал.
После того как родители пострадавшего мальчика обратились в городское управление здравоохранения, была организована специальная комиссия. Но даже она не может уволить мать-одиночку. В результате стоматолога Янченко порекомендовали отправить на переаттестацию. Следующая переаттестация будет в сентябре. Мы обязательно подадим прошение понизить ей категорию. Однако и после этого ее не уволят. На данный момент у Янченко вторая категория врача-стоматолога. Ниже лишь врач-специалист, который только закончил институт и прошел два года интернатуры. Лишить же диплома может исключительно суд.
Сама стоматолог признает свою вину. Но увольняться не собирается.
— Это полностью моя ошибка, моя вина, — говорит Евгения Янченко. — Я уже много раз прокрутила в голове тот день. Когда мама привела ребенка на прием, я не обратила внимания на то, что в карточке отмечено: «гемофилия». Возможно, мама мне об этом и сказала, но я могла не услышать. Если бы знала об этом заболевании, выбрала бы другой метод лечения. У меня на приеме этот мальчик был впервые. Чтобы не боялся, вел себя спокойнее, назначила ему анестезию. Сделали укол. Полечила зубки. Мальчик ушел в нормальном состоянии. Ничего такого, что могло бы меня насторожить, не случилось.
Когда на следующий день узнала о произошедшем, очень расстроилась. Связалась с мамой, спросила о состоянии ребенка. Я хотела с ней встретиться. Но когда позвонила еще раз, она не взяла трубку. Для меня этот случай станет уроком. Нужно внимательнее относиться к детям, детальнее расспрашивать обо всем их родителей.
— Я даже не поняла, что мне звонила стоматолог, — говорит Инна Москаленко. — Когда о нас уже написали в местных газетах, позвонила женщина. Своей фамилии не назвала. Представившись Евгенией Викторовной, спросила: «Как ваш ребенок?» Я ответила, что сын в больнице, и поинтересовалась: «Вы журналист?» «Я Евгения Викторовна, — повторила женщина. — Еще позвоню». Теперь понимаю, что это была стоматолог.
Честно говоря, сейчас нет никакого желания с ней общаться. Я не хочу сажать ее в тюрьму — нам от этого легче не станет. Единственное, чего мы добиваемся, — чтобы Евгению Янченко уволили и она не смогла калечить других детей. Из слов главврача поликлиники я поняла, что никакие выговоры на нее не действуют. Люди жалуются, а она продолжает допускать ошибки. Если администрация больницы не может ее уволить, пусть это сделает суд. Именно поэтому мы со свекровью обратились в прокуратуру.
— По факту произошедшего открыли уголовное производство по статье «Ненадлежащее исполнение медицинским работником профессиональных обязанностей, что повлекло тяжкие последствия», — сообщил «ФАКТАМ» начальник пресс-службы Черниговского областного управления милиции Сергей Бриль. — Статья предусматривает наказание до трех лет лишения свободы. Стоматолог уже допрошена, однако пока что подозрение ей не предъявлено. Назначена судебно-медицинская экспертиза для установления степени тяжести телесных повреждений ребенка и причинно-следственной связи между действиями врача и травмами, причиненными ребенку. Идет следствие.
Хотя и главврач, и специалисты комиссии управления здравоохранения единогласно признают, что вина стоматолога очевидна, врач продолжает работать. Ситуация настолько возмутила жителей Чернигова, что люди вышли на митинг. У входа в поликлинику собрались молодые мамы, которые поражены случившимся. «На месте двухлетнего Кирюши могут оказаться наши дети! — говорили они. — Мы не хотим, чтобы в клинике работал такой «специалист!» Увидев Евгению Янченко, женщины спросили ее, не собирается ли она увольняться (это засняли журналисты «Нового канала»). Стоматолог ответила: «Не собираюсь» — и позвонила в милицию, заявив, что люди мешают ей работать.
P.S. «ФАКТЫ» будут следить за развитием событий.