Потерявший память мужчина жил в палатке под одним из столичных мостов
С 46-летним жителем Днепровского района столицы, который после года отсутствия был благополучно возвращен домой с помощью сотрудников милиции, корреспонденту «ФАКТОВ» встретиться не удалось. Его 65-летняя мама Светлана Федоровна тщательно оберегает сына от малейшего стресса.
— Виталий постепенно приходит в себя, память к нему понемногу возвращается, — объяснила женщина. — Он узнает нас с дочерью, вспоминает свою прежнюю жизнь. Но тему его исчезновения в разговорах мы стараемся не поднимать. Очень боимся, что он разволнуется и ему станет хуже.
Согласившись рассказать историю пропажи и удивительного возвращения своего взрослого сына, мать попросила в первую очередь поблагодарить сотрудников милиции за настойчивость в поисках и моральную поддержку, пока Виталий числился в списках пропавших без вести.
— Сын пропал 13 июля прошлого года, — рассказывает Светлана Федоровна. — В тот день я последний раз видела его около двух часов дня — случайно встретила на улице. Виталик был в отпуске, шел на рынок за продуктами. Похвастался обновками — голубой тенниской, как раз под цвет глаз, и спортивной сумкой. Мы перебросились несколькими словами, сын пообещал через пару часов, после возвращения с базара, зайти в гости.
У нас с сыном очень теплые отношения. Я овдовела 12 лет назад. Прожили с мужем счастливых 35 лет, вырастили сына и дочку. Есть внуки. Сын был в разводе, но со своей дочерью виделся, они дружили. Виталий часто заходил ко мне — то просто навестить, то помочь чем-нибудь. Он работал автослесарем, мог починить любую поломку — у него золотые руки. Не пил. На работе его ценили. Я всю жизнь проработала кладовщицей в институте твердых сплавов. А когда дела с нашей наукой стали совсем плохи, устроилась нянечкой в больницу. Пенсия маленькая, поэтому сын по возможности помогал мне платить за квартиру.
Приготовив обед, я ждала Виталика. Но прошло два часа, три, а он так и не появился. Забеспокоившись, стала звонить ему на мобильный, но номер был вне зоны досягаемости. Принялась обзванивать родственников и знакомых, сотрудников. Никто ничего не знал, все только плечами пожимали. Его лучший друг, поколебавшись, высказал предположение, что Виталий мог уйти в армию. В принципе, я допускала такую возможность. У нас в семье этот вопрос обсуждался не раз, сын хотел отправиться на фронт добровольцем. Я боялась, отговаривала. Даже хотела военный билет припрятать. Да разве этим удержишь? Но в любом случае, если бы он принял окончательное решение, то не стал бы его скрывать и убегать из дому, как мальчишка.
Пошла к участковому, написала заявление о пропаже. Нужно отметить, что в милиции мне не стали предлагать немного подождать, мол, вдруг нагуляется и сам придет. Заявление приняли сразу. Мобильный телефон сына по-прежнему не отвечал. Кроме телефона, при себе у него были паспорт, золотой перстень и маленькая иконка с молитвой матери, которую он постоянно носил много лет.
Помолчав, Светлана Федоровна вздохнула:
— Вы не представляете, что такое пережить все эти опознания! Звонят из уголовного розыска: «Приезжайте, нашли труп, по приметам похож на вашего сына. Вам нужно посмотреть». Сердце колотится, ноги подкашиваются… Несколько раз меня сопровождала дочка, иногда приходилось ездить и самой. Однажды мне показалось, что я узнала сына, — голос немолодой женщины дрогнул. — Тело нашли спустя несколько месяцев после смерти. Разобрать черты лица было уже невозможно, но рост, возраст, цвет волос — все совпадало. Смотреть на эти фотографии было очень страшно. Нужно было сделать анализ ДНК, это был единственный способ не ошибиться. Но я не могла на это решиться, жила надеждой, что Виталик вернется домой живым. Хотя сердце болело: вдруг это был мой сын, а я его даже не похоронила по-людски… Еще раз хочу поблагодарить сотрудников милиции за поддержку. Начальник отдела уголовного розыска Днепровского районного управления милиции майор Игорь Голуб и оперуполномоченный лейтенант милиции Любовь Макарчук убеждали меня не сдаваться и ждать. Успокаивали, говорили, что надежда есть. Спасибо этим замечательным людям. Кроме того, нас поддерживали родственники и соседи, которые очень хорошо относились к Виталию.
Мать рассказала, что несколько раз видела сына во сне. И каждый раз сновидение можно было истолковать как вселяющее надежду:
— Однажды они пришли ко мне вдвоем — покойный муж и Виталик. Муж ничего не говорил. Оставил Виталия возле меня, а сам молча развернулся и ушел… Второй раз я увидела сына в другом облике, совсем непохожим на себя, с большим шрамом на лбу. И как-то сразу поняла, что в тот день с ним случилось несчастье, какая-то травма. Может, его избили, ограбили. Но он жив и вернется.
И вот однажды июльским утром мне позвонили по телефону. Мужской голос, представившись сотрудником милиции, назвал меня по имени-отчеству и спросил, действительно ли я прихожусь матерью пропавшему без вести мужчине. Сердце екнуло: «Да, это я». — «Так приезжайте за ним, он находится в Вышгороде». Я не поверила… и испугалась. Сейчас столько развелось аферистов и мошенников! Выманят меня из дома, будут требовать выкуп, обманут. Майор Голуб, которому я тут же сообщила о звонке незнакомца, велел никуда не ездить: «Скажите, что вы себя плохо чувствуете». Через несколько минут незнакомец перезвонил снова. «Не приедете? — удивился он. — Ну тогда мы его сами к вам привезем». Час спустя сын уже был в нашем дворе. Виталик стоял среди нескольких незнакомых мне мужчин, смотрел на меня и… не узнавал. Сам он сильно изменился. Похудел, выглядел как подросток. На голове действительно был шрам. Но это был именно мой сын! Сопровождающие рассказали, что нашли его под Московским мостом среди проживающих там бомжей. Он не мог назвать своего имени и адреса, потому что ничего не помнил. Сказал лишь, что однажды ночью очнулся под этим мостом с разбитой в кровь головой. С тех пор там и жил.
Первые дни после возвращения, кроме радости, принесли его матери и сестре тяжелые испытания.
— Сначала Виталик ни за что не хотел оставаться, порывался уехать обратно со своими спасителями, — продолжает Светлана Федоровна. — С трудом удалось уговорить его вместе с ними хотя бы подняться в квартиру — не стоять же на улице. Мы показывали ему его комнату, его вещи, но он только качал головой. Достали альбом с фотографиями: «Вот ты маленький, вот с сестрой, в школе. Вот ты с дочкой, сейчас ей уже 15». Реакции — ноль, никакого интереса. И вдруг среди страничек альбома Виталик увидел фотографию отца. В его глазах промелькнуло какое-то воспоминание — и сын заплакал. Причем так отчаянно, что у всех присутствующих на глазах выступили слезы. Это стало переломным моментом. Он согласился остаться с нами.
Первые дни было тяжело. Сын был как колючий ежик! Постоянно искал уединения. Поест — и юркнет в свою комнату. Но мы не оставляли попыток вернуть ему память. Постоянно показывали фотографии отца — сын действительно был с ним очень близок. Припоминали истории из детства и юности. Они вдвоем с сестрой съездили на Куреневку, где мы давно жили. Виталик на шесть лет старше сестры, но в детстве они очень дружили. А 18-летний племянник, сын моей дочери, старался найти для своего дяди что-то интересное из Интернета. Слушали музыку, смотрели фильмы. Повезли на консультацию к нейрохирургутам, сделали МРТ. В стационар Виталика не отдали. Моя дочь по специальности медсестра, поэтому делала ему уколы дома. И вскоре сыну стало лучше.
— Сколько же времени прошло, прежде чем он назвал вас мамой?
— Около недели. Он зашел на кухню, когда я мыла посуду, обнял, положил голову на плечо и поцеловал в щечку. Я спросила: «Хорошо дома, сынок?» Он кивнул… Как-то раз сам принялся рассказывать о своей уличной жизни. Как отдыхающие под мостом подарили ему палатку, которую потом из зависти сожгли другие бомжи. Как он ходил помогать рыбакам и те иногда давали ему рыбу. Собирал и сдавал пластиковые бутылки. А потом его взяли к себе на дачу добрые люди, которые поняли, что он не обычный бомж. Они увидели, что с мужчиной случилась беда. Возможно, его ищут родственники. И сами стали искать нас. Конечно, никаких документов, денег, а тем более золотого перстня и иконы у Виталия при себе уже не было. Возможно, из-за них его ограбили и побили. По базе данных пропавших без вести благодетели нашли как будто подходящего человека. Но, как они потом признались, сомневались до последнего. Дело в том, что на поданной в розыск фотографии Виталий был в два раза упитаннее, чем сейчас! Счастье, что они все же решились на проверку.
Саша и Юля, приютившие моего сына, сейчас считают себя чуть ли не его родственниками. Говорят, настолько полюбили его за то время, пока он у них жил, что готовы поддерживать отношения всю жизнь. Недавно пригласили его на недельку отдохнуть у них на даче. Мы не против. Может, и сами туда выберемся.
Светлана Федоровна призналась, что уже не боится отпускать сына без сопровождающих — погулять по улице или в магазин. Он хорошо запомнил дорогу, не заблудится.
— Виталий даже поговаривает о возвращении на работу, — продолжает моя собеседница. — Дома тоже без дела не сидит, помогает со стиркой и уборкой. Удивительно, но его документы удалось восстановить всего за две недели.
— Узнал он свою дочку?
— Увы, пока нет. А мы боимся, что для ребенка такая ситуация может оказаться неприятной. Поэтому ждем. Медики обещают, что память у Виталия восстановится полностью, главное — не допускать стрессов.
Сотрудник милиции Роман, с помощью которого потерявшего память бездомного удалось вернуть в семью, попросил не называть его фамилии. Он объяснил, что оперативникам из городского главка «светиться» не положено. Но о самой истории рассказал охотно:
— По долгу службы я иногда проезжаю или прохожу под Московским мостом. Однажды приметил среди нескольких алкашей нового обитателя, отличавшегося необычными для бомжей привычками. Он регулярно чистил зубы, брился. Как его зовут — не помнил. По словам мужчины, однажды он проснулся здесь, под мостом, с разбитой головой. Местное население называло его Витей.
После того как приезжие дайверы подарили ему палатку, он устроил себе нечто вроде летнего домика с изгородью, возле которой прикрепил рукомойник и даже зеркало. По ночам собирал пластмассовую тару и сдавал ее в пункт приема. Причем частенько брал в обмен на них книги из сданных людьми в макулатуру. Я стал думать, как ему помочь. Однажды подъехал к нему вместе с братом Сашей, врачом по специальности. Привезли ему кое-какие продукты. Вот представьте себе картину: брат с дачи — грязный, пыльный. А навстречу из своего «имения» выходит Витя — в чистенькой футболке и шортах. Мы все втроем расхохотались от комизма ситуации.
Начали искать Витиных родственников — по базам, через «Магнолию». Но, пока шли поиски, оставлять человека под мостом не хотелось. Брат предложил на время переехать к нему на дачу. Витя согласился, собрал имущество. У него оказалось шесть кульков всякого добра! Ну вот. Искали-искали — и нашли. Витя еще от нас уезжать не хотел. Ну, а как закончилась эта история — вы уже знаете. Наша семья желает ему полного и скорейшего выздоровления.
Фото Игоря Емельяненко, «ФАКТЫ»