Сегодня известный украинский политик празднует 55-летний юбилей
Анатолий Кинах в разное время занимал высокие руководящие посты в составе пяти правительств и других госструктурах независимой Украины. В частности, в 2002-м был премьер-министром, в 2007-м возглавил экономический блок правительства… Работал также в должности губернатора, секретаря Совета национальной безопасности и обороны, баллотировался в президенты страны. Но главной жизненной ценностью Анатолий Кинах считает свою семью: жену и трех дочерей. Накануне юбилейного дня рождения парламентарий поделился с «ФАКТАМИ» воспоминаниями о детстве, рассказал о любимых женщинах…
- Анатолий Кириллович, скажите, с какими мыслями вы встречаете свой юбилей? Все люди перед круглыми датами традиционно подводят итоги…
- Если смотреть с точки зрения человеческих ценностей, то я подхожу к этому юбилею очень счастливым человеком: ведь у меня трое дочерей, две внучки, прекрасная половинка — Маринка… Софийка — моя младшая дочь — мой самый большой подарок, благодаря которому я получил самую высокую должность в жизни — отец! Стараюсь и дальше соответствовать ей.
- А ваши политические амбиции удовлетворены? Ведь в государстве осталось лишь несколько высших должностей, которые вы не занимали…
- За эти годы сложилось так, что благодаря доверию людей я пять раз избирался в парламент, был в составе пяти правительств Украины. В том числе дважды — в 2002-м и в 2007 году — добровольно отказывался от статуса народного депутата, чтобы работать в исполнительной власти: в 2002-м — премьер-министром, в 2007-м — возглавил экономический блок правительства… Впрочем, независимо от того, какую должность я занимаю, есть у меня к людям одно неизменное требование. Когда знакомлюсь с новым коллективом, всегда предупреждаю: могу понять и простить неточности в работе. Но две вещи никогда не прощаю. Первое: не дай Бог кто-то из мужчин грубым обращением вызовет слезы у женщины. И второе: никогда не допущу, чтобы вышестоящий руководитель унижал своего подчиненного. Если такое все же случается, тотчас расстаюсь с этими людьми!
Что же касается высоких должностей, то, вы правы, осталось очень мало постов, которые я не занимал (смеется). Я работал со всеми президентами независимой Украины: Кравчуком, Кучмой, Ющенко… И горжусь тем, что ни у одного из них никогда не просил должность или помощи в решении моих частных вопросов. Слава Богу, они все живы и могут это подтвердить. Этот принцип остается неизменным, независимо от моего статуса: человек должен жить и работать так, чтобы не он бегал за портфелями, а должность ходила за человеком.
… Но нельзя довольствоваться своей жизнью, когда в твоей стране так много нерешенных проблем. Я вспоминаю 90-е годы, когда все без исключения международные эксперты прогнозировали Украине великолепное будущее по сравнению с другими странами СНГ. И что в итоге? Сегодня, когда я знакомлюсь с различными международными исследованиями ситуации в Украине, в том числе ООН, Мирового банка, мне становится очень тревожно. Продолжительность жизни у нас, особенно среди мужчин, одна из самых низких в Европе, а вот уровень заболеваемости СПИДом — один из самых высоких. Конкурентоспособность украинской экономики и платежеспособность граждан крайне низкие, качество налоговой системы — одно из худших в мире, темпы коррупции даже не с кем сравнить в Европе. Вот эти вопросы меня тревожат, ибо мир уходит далеко вперед, а Украина теряет время и возможности…
- Возвращаясь к юбилею… Чем вас можно удивить в жизни? Какие подарки вам особенно запомнились?
- (Смеется. ) Я на подарки никогда не обращал особого внимания. Главное — ежедневное внимание со стороны близких. И вообще, я не сторонник шумных мероприятий. Даже на юбилей придут только самые близкие и любимые. Обычно на день рождения мои дочери и вся семья что-то импровизируют, заранее сочиняют или разучивают стихи, поют, готовят выступления, и все это пронизано ощущением тепла, любви ко мне… Это и есть для меня самый главный подарок. Знаю, что самая младшая дочь, Софийка, собирается сделать мне сюрприз, ведь она уже может самостоятельно подготовить сценарий праздника, поскольку музицирует, умеет хорошо рисовать, читает стихи, поет и танцует.
- Расскажите о своих детских мечтах. Насколько они отличались от того, чего вы достигли в жизни?
- У меня было прекрасное детство — свободное, босоногое. Свободное, потому что я никогда не ходил в детский сад, не ездил в пионерский лагерь. Я вырос на севере Молдавии, в украинском селе, основанном еще казаками Богдана Хмельницкого. Название очень хорошее — Братушаны. От словосочетания «шанувати братiв». У меня есть старший брат Александр, у нас разница в пять лет, он и присматривал за мной- какие там детсадики. Кстати, я ему очень благодарен: брат остался жить в родительском доме, никогда не просил меня забрать его в Киев, наоборот, он сохранил этот дом до сегодняшнего дня. У меня есть ни с чем не сравнимая возможность, приезжая в гости к родным, ходить по тропинкам детства и прикасаться к стенам дома, в котором вырос.
… А о чем я мечтал? Времена тогда были суровые, хотя, будучи ребенком, я этого, конечно, не замечал. В детстве я очень много читал. Как сейчас помню, в нашей сельской библиотеке висел стенд «Самые лучшие читатели». И начиная со второго класса моя фамилия была постоянно в «тройке призеров». Ведь посещать библиотеку начал, как только научился читать. Библиотекари сначала не верили, что я так быстро читаю. Поэтому, перед тем как дать мне новую партию книг, сажали за стол и спрашивали, о чем та или иная книга, которые я уже принес сдавать (смеется).
- Но дисциплина все-таки была в семье, нельзя же все время гулять таким вольным казаком? За что вас могли наказать родители?
- Меня практически не наказывали. У нас была очень хорошая обстановка в семье! Хотя родители ушли очень рано… И первой моей детской мечтой было: добиться такого чуда на земле, чтобы хорошие, добрые люди доживали до 20-25 лет и больше не старели и не умирали. Всерьез думал над тем, как заполнить мир добрыми людьми. Словом, работал над собой (смеется).
Чуть позже я уже мечтал поступить в высшее военное училище летчиков в Харькове. Но потом увлекся морской тематикой и кораблестроением, хотя село наше находится в самом предгорье Карпат. Как-то решил испытать себя в этом деле и полетел в Ленинград — поступать на судосборщика в профильное ПТУ. После того как попробовал на деле, что такое строить корабли (а мне это очень понравилось!), и имея достаточно хорошую подготовку, поступил в Ленинградский кораблестроительный институт — один из лучших вузов в бывшем Советском Союзе!
- В одном из интервью вы когда-то сказали, что друзей находили в экстремальных ситуациях. Можете рассказать подробнее?
- Самые лучшие друзья — это, безусловно, школьные, с которыми я вместе вырос. А во время учебы в институте друзей находил, как правило, в стройотрядах, во время уборки картошки в Ленинградской области. Там я часто наблюдал такую картину: некоторые мои однокурсники в аудитории лихо щелкали интегралы, но, попадая в суровые полевые условия, не справлялись. Например, во время уборки картофеля некоторым попадался ряд, где было мало картошки. Они быстро заканчивали работу на своем участке и ложились отдыхать в кустах. Я таких ребят сразу не воспринимал! А если человек, пробежав свой ряд, переходил на другой, чтобы помочь соседу, которому, условно говоря, не повезло, потому что урожай выдался хорошим, значит, это настоящий парень.
- Возвращаясь к родителям… Расскажите, какой самый главный в жизни вывод вы сделали из родительских наставлений?
- Наставлений было много, но они не были навязчивыми. Самый важный урок я получил, наблюдая, впитывая отношение родителей друг к другу. Они были проникнуты такой добротой, нежностью, уважением и любовью… Я ни разу не слышал, чтобы отец повысил голос на маму, чтобы они поругались в нашем присутствии. А ведь жизнь у родителей была очень непростая! Помню, мама рассказывала, что, когда ей было девять лет, они шли с подружками утром в поле, а земля уже была покрыта инеем, босиком идти холодно, так они садились, прятали ноги под себя, согревали их своим же телом, а потом шли дальше.
У моего отца была очень сложная судьба… С мамой это был его второй брак. А когда отец жил с первой семьей, на него написали донос. Это случилось где-то в 1947 году… И его сразу же репрессировали, сослали за Урал. Первая семья распалась. Через несколько месяцев после смерти Сталина в марте 1953-го объявили массовую амнистию, и к концу 1953 года отец вернулся из ссылки. Встретил мою маму, женился. А в 1954-м появился я! Иногда я думаю: если бы Сталин не умер, не было бы амнистии, не было бы на свете, наверное, и меня (смеется).
Но сейчас я очень часто вспоминаю одну печальную страницу своей жизни: врачи не смогли спасти мою маму. Если бы она заболела немного позже, то можно было бы продлить ее жизнь, чтобы она подольше радовала нас. Тогда, в конце 80-х, я метался по всему Советскому Союзу, искал лекарства. Увы… Но мама была сильной! В последнюю ночь, когда она уходила из жизни, она даже спела песню времен своей молодости. Я тогда сидел рядом с ней в палате. События той ночи до сих пор стоят у меня перед глазами…
- Анатолий Кириллович, Софийку вы воспитываете так же, как родители воспитывали вас?
- Дочка очень похожа и внешне, и характером на мою маму, которая была очень собранная и строгая, и все в семье ее слушались. И назвали мы дочь в честь моей мамы, Софии Остаповны. У мамы остались еще две родные сестры, которые, слава Богу, живы. Они, получается, Софийкины двоюродные бабушки. Когда удается приехать с дочкой в родное село Братушаны, чтобы она побегала там, где я в детстве бегал босиком, и ее видят родственники, все сразу вспоминают мою маму: дочь по характеру, даже по жестам напоминает ее.
- Вы балуете Софийку?
- Нет. Я считаю, что если бы мы, взрослые, сохраняли ту чистоту восприятия окружающего мира, искренность, которые излучают наши дети, то мир был бы намного лучше, добрее. Кроме того, мы сами учимся у наших детей. Когда мы с Софийкой иногда ссоримся, то дочка не верит, что я ее простил, до тех пор пока я ей не улыбнусь. Так и говорит: «Улыбнись, тогда поверю!»
А сейчас я вынужден активно заниматься английским языком. Дело в том, что пришел я как-то домой, а Софийка говорит: «Папа, с сегодняшнего дня мы разговариваем только на английском». И начинает мне задавать вопросы. А у меня базовый — немецкий. Я начинаю путаться. Она смотрит на меня и с таким сожалением говорит: «Такие простые вещи, а ты не знаешь… » И я чувствую, что мой отцовский авторитет начинает падать. Поэтому я сразу же обложился самоучителями и в свободное время совершенствую свой английский язык.
Кстати, Софийка сейчас весит уже 35 килограммов, но до сих пор любит с разбегу прыгнуть мне на руки. Я шучу по этому поводу: каждый килограмм увеличения веса дочери должен означать прирост на миллиметр моих бицепсов. Чтобы как можно дольше в жизни носить ее на руках! Поверьте, это очень мощный стимул к совершенствованию. А в плане баловать — не баловать… Знаете, я бы очень хотел, чтобы мои дети уважали родителей не за материальные блага. Главное — добрая аура в семье, когда все друг друга слушают и слышат и, конечно же, любят.
- Расскажите, как вы строите отношения со своими старшими дочерьми? Они обращаются к вам за советами?
- Старшие дочери у меня прекрасные, я ими горжусь. Особенно учитывая то, что они подарили нам с женой двух маленьких внучек. Наташа — Женечку, а Зоя — Машеньку, недавно им исполнился годик. Я их навещаю, и мне доставляет огромное удовольствие процесс выбора подарков для девочек. Мы с дочками не просто любим друг друга, а сопереживаем, понимаем друг друга почти на генном уровне. Причем это получилось как-то само собой.
Меня радует, что у старших дочерей сложились хорошие семьи, зятья постепенно адаптируются к нашему стилю жизни и нашим семейным ценностям. И когда меня спрашивают, мол, зятья женились на Зое и Наташе или на фамилии Кинах, я уверен на все сто процентов: они выбирали именно дочерей, а не мой государственный статус! Кроме того, если бы зятья женились «на статусе», то это очень быстро проявилось бы.