«Когда отец узнал, что его почка может мне подойти, сказал: «Последние годы я жил ради того, чтобы тебе помочь», — рассказал 32-летний киевлянин Михаил
При пересадке врачи в первую очередь обращают внимание на группу крови — она должна совпадать у человека, которому пересаживают орган, и у того, кто отдает его для трансплантации. Совпасть должны и десяток других показателей. Только тогда риск отторжения минимален. Поэтому операции, которые проводят киевские специалисты, без преувеличения можно назвать уникальными.
— Проводить пересадку почек родственникам с разной группой крови мы начали сравнительно недавно и убедились, что с нашими пациентами все в порядке, — говорит заведующий отделом хирургии и трансплантации почки Национального института хирургии и трансплантологии имени
Мы встретились с мужчиной после того, как он прошел плановое обследование. УЗИ и проведенные анализы показывают: пересаженная почка работает нормально, справляется с нагрузкой.
— Болезнь у меня выявили чуть больше двух лет назад, — говорит Михаил. — Сразу предупредили, что понадобится пересадка почки. Мы стали собирать средства для операции в Белоруссии. А это более 80 тысяч долларов. Я по профессии спасатель-пожарный. Найти такие деньги мне было не по силам. Поэтому когда Рубен Овакимович предложил стать первым пациентом, которому пересадят орган с другой группой крови, обрадовался.
— Неужели не было сомнений? Все же опыта проведения таких операций нет. А если бы произошли осложнения?
— За месяц до трансплантации меня начали к ней готовить — вводить специальное лекарство, которое как бы нейтрализует мою собственную группу крови, чтобы она потом остро не отреагировала на пересаженную почку, — отвечает мужчина. — Отец был готов к тому, что станет донором, как только узнал о такой возможности. Мама умерла несколько лет назад. Папа очень по ней тосковал, не видел смысла в жизни. А тут воспрял духом: «Значит, я последние годы жил ради того, чтобы тебе помочь».
— Миша такой оптимист, что нередко мне говорил: «Доктор, вы даже не сомневайтесь, операция пройдет хорошо, я чувствую», — добавляет Рубен Зограбьян. — Так и произошло. Почка сразу же включилась в работу. Отторжения удалось избежать благодаря проведенному на подготовительном этапе лечению. Михаила и его отца мы прооперировали почти год назад. После этого провели еще три такие операции. Все они были успешными. Так что мы освоили новую методику, благодаря чему у многих пациентов появился шанс вернуться к нормальной жизни.
*"Полгода я через день ездил в больницу на очистку крови с помощью аппарата «искусственная почка», — говорит Михаил. — Это была не жизнь, а сплошное мучение. После того как Рубен Зограбьян пересадил мне почку, я вернулся к активной жизни. Снова хожу на работу" (фото автора)
— Болезнь почек для меня стала полной неожиданностью, — рассказывает Михаил. — Я же служил спасателем, регулярно проходил обследования. Осенью 2013 года появились неприятные симптомы: кровь в моче. Врачи назначили более тщательное обследование. Оно показало воспаление, которое приводило к необратимым изменениям. Я очень надеялся, что пролечусь с помощью таблеток, и все пройдет. Но нет. Помню, как недоумевал, почему врачи рассказывают мне о подключении к какому-то аппарату по очистке крови… Не понимал, что это значит. Никогда не сталкивался с подобными проблемами.
Мужчина анализировал, где и как мог заболеть настолько серьезно, что почки не выдержали. Связывает это с нагрузками на работе. Не раз ему приходилось мокнуть, мерзнуть во время спасательных операций…
— У меня в семье не было военных или спасателей, — улыбается Михаил. — Но однажды в детстве я увидел, как гасят огонь, спасают людей, и твердо решил: тоже так делать буду. Детская мечта исполнилась. Регулярно участвовал в тушении торфяников в Киевской области, много раз приходилось выезжать на страшные ДТП и буквально выпиливать людей из искореженных машин. Был и совсем жуткий случай, который никогда не забуду. Погибшего в аварии молодого мужчину узнал наш боец — это был его младший брат… Подчиненного я тут же отстранил от работы. Нам самим было тяжело на душе, когда разрезали металл.
Мужчина много рассказывает о своей работе. Ему нравится его профессия, несмотря на все ее сложности. Жена Михаила поддерживает супруга. А две маленькие дочурки — шестилетняя Мария и трехлетняя София — радуют его и заставляют думать о будущем.
— Мои почки отказали очень быстро, — продолжает Михаил. — Уже в марте 2014 года мне все же пришлось лечь на процедуру очистки крови. В течение нескольких часов всю кровь пропускают через фильтры, которые задерживают шлаки. После этого мне было очень плохо. Давление постоянно повышалось. Через несколько сеансов понял: долго так не проживу, нужно искать возможность сделать пересадку почки. Изучил много информации в Интернете, консультировался с врачами. Когда узнал о том, что в Киеве делают пересадки почек от родственных доноров, поговорил с отцом. Он тут же согласился провериться. Я уже знал, что в первую очередь должны совпадать группы крови. А у нас с отцом они разные. Врачи на это ответили: «Есть методика, как делать пересадку в таких случаях»…
— В мире уже пять лет выполняют пересадки от живых доноров при разных группах крови, — объясняет Рубен Зограбьян. — Мы изучали опыт зарубежных коллег, следили за результатами таких операций. Чтобы провести так называемую разногруппную трансплантацию, следует перед вмешательством подготовить организм больного человека. Для этого вводятся дорогостоящие препараты, назначается несколько сеансов плазмофереза. Все это поэтапно описано нашими коллегами. Бывая на международных конференциях, мы подробно обсуждали все нюансы с трансплантологами, которые регулярно выполняют такие операции, ведь готовились провести вмешательство и сами. Оптимизм Михаила и его отца, желание вернуться к нормальной жизни, вера в успех лечения и дали нам основания для того, чтобы именно Миша и его отец стали первыми пациентами, которым сделали новую операцию.
На данный момент в столичном Институте хирургии и трансплантологии уже провели четыре такие операции. У многих больных появилась надежда.
— Тысячи людей проходят диализ через день, из-за чего буквально привязаны к больнице, — говорит Михаил. — Они не могут никуда уехать, не работают, постоянно следят за тем, что съели и сколько выпили. Для меня это все было мучением. Многие из тех, кого я видел на процедурах, — люди в возрасте. Заговаривая с ними о трансплантации, я слышал в ответ: «У меня уже ничего не приживется», «Мое время ушло»… В диализных залах царил всеобщий пессимизм. Но ему нельзя поддаваться. Иначе и в самом деле перестанешь бороться за свою жизнь. Я старался не опускать руки.
— Из-за отсутствия нормального Закона «О трансплантации» в Украине у погибших людей не берут для спасения больных ни почки, ни печень, ни сердце, ни легкие, — добавляет Рубен Зограбьян. — Во многих зарубежных странах человек при жизни решает, готов ли он стать донором органов в случае своей гибели. В водительских правах или другом документе ставится специальная отметка. У нас же требуется разрешение на забор органов родных погибшего… В минувшем году лишь одна семья позволила взять органы для пересадки. Трансплантации почек и сердца провели в Запорожье. А нуждаются в них тысячи жителей Украины. Родные не всегда могут выступить в качестве донора. Вот поэтому люди и ищут средства для операции за границей. Но и там не всегда удается найти помощь. Пересаживать органы от людей с разной группой крови начали именно потому, что не хватает донорских органов.
— Я хорошо понимал, что деньги на операцию если и найду, то не скоро, — продолжает Михаил. — Где взять 80 тысяч долларов? Продать квартиру и остаться всей семье без жилья? Это тоже не выход из ситуации.
Понятно, что и операция на родине не обходится бесплатно. Больным и их семьям приходится покупать расходные материалы, лекарства, катетеры. Но это все равно гораздо дешевле, чем лечиться за границей.
— Львиную часть суммы мне помогли собрать родные и знакомые, — говорит Михаил. — Министерство по чрезвычайным ситуациям выделило сто тысяч гривен на покупку необходимых препаратов. Так всем миром и удалось оплатить трансплантацию. В любом случае, это стоило меньше, чем операция в той же Белоруссии.
— Возможно ли проводить разногруппные пересадки печени, сердца?
— В мире уже подобный опыт есть. Почка — наиболее капризный орган для пересадки. Требуется, чтобы при его подборе совпало множество показателей. И несмотря на соблюдение всех условий, достаточно часто случается криз отторжения. С печенью и сердцем дело обстоит немного проще. Вскоре, думаю, эти органы тоже будут пересаживать от людей с другой группой крови. Вполне возможно, такие операции проведут и в нашей стране.
— Я могу сейчас сравнивать жизнь на диализе и жизнь после пересадки почки, — говорит Михаил. — Это же небо и земля. Конечно, мне понадобилось несколько месяцев, чтобы восстановиться, чтобы организм перестроился и стал работать по-новому. Первое время я принимал гормональные препараты, от которых поправился. Но после того как их отменили, занялся собой — слежу за рационом, стараюсь ходить пешком. Но главное — могу работать. Правда, на выезды не езжу. Больше занимаюсь бумажной и организационной работой. Утром, как положено, отвожу дочек в детсад. Вечером гуляю с ними. И чувствую себя полным сил. Мне просто-таки хочется пойти к тем диализным больным, которые уже сложили руки, и сказать им: боритесь за себя. Врачи все время ищут методы, как помочь таким людям. Нужно не бояться доверять специалистам и стучать во все двери. Тогда и деньги находятся, и самые рискованные операции заканчиваются хорошо.