41-летний разведчик 81-й бригады, которого после боев в Донецком аэропорту назвали «киборгом номер 1», рассказал о том, что ему пришлось пережить за последние четыре месяца
Освобожденного из плена легендарного бойца 81-й бригады Андрея Гречанова встречал президент Украины. Петр Порошенко пожал герою руку и дал мобильный телефон, чтобы тот позвонил маме и сказал, что уже находится на воле… После этого поговорить с «Рахманом» не удавалось, несмотря на все попытки связаться с ним через его друзей, жену, людей, занимавшихся спасением бойца. Все в один голос говорили: «Андрей попросил на несколько дней оставить его в покое. Ему надо прийти в себя. Понять, что происходит, адаптироваться». Когда наконец-то номер телефона Гречанова появился в зоне доступа, поговорить удалось не сразу. «Разгребаю проблемы в банке», — извинился «Рахман». После возвращения из плена ему в первую очередь пришлось заняться бытовыми вопросами, а не собственным здоровьем. Хотя оно серьезно пострадало…
— Приехал домой в Днепропетровск и навалились вопросы, — говорит Андрей Гречанов. — Год назад мама взяла в кредит 12 тысяч гривен. Каждый месяц выплачивала по 500—600 гривен. А оказалось, что покрыто всего полторы тысячи… Такая интересная математика получается. Я просил служащих банковского отделения только об одном: скажите, какую сумму нужно внести, чтобы закрыть вопрос и больше к вам никогда не приходить.
— Вас узнали в банке?
— Если и узнали, вида не подали. Но ведь какая разница, кто к ним пришел. Деньги-то перечислялись вовремя…
— Андрей, вы были пленником или заложником Захарченко?
— Скорее, конечно, заложником. Я понимал, что единственный человек, на которого меня могут поменять, — российский майор Старков (офицера задержали 25 июля в Донецкой области, он вез КамАЗом боеприпасы боевикам. — Авт.). Не могу сказать, зачем Захарченко перед моим обменом понадобилось записывать видеоролик, который затем появился в Сети. Там говорится, что мной не интересовался президент, что меня не искали, не пытались обменять… Я же знаю, что на самом деле все это было не так. Моей судьбой занимались многие люди, ни на день не прекращая попыток вернуть меня домой. Перед видеозаписью я слышал разговор Захарченко с подчиненными: мол, мы выложим видео, когда «Рахман» уже будет дома. Можно только предполагать, зачем это делалось…
— Вы прошли через кровавую мясорубку Донецкого аэропорта, вышли оттуда уже после того, как его практически стерли с лица земли, были ранены. Где страшнее — там или в плену?
— Я всегда даже боялся думать о плене. Ничего хуже плена быть не может. Где-то прочитал фразу, с которой полностью согласен: «Плен — худшая форма рабства». Так и есть. Если в бою от тебя зависит, как он закончится, выживешь ли ты, то в неволе с тобой могут сделать все, что угодно.
В плен «Рахман» попал 30 июля возле села Новолуганское Артемовского района, когда возвращался после разведки в районе Горловки. Противник обнаружил отряд «киборга номер 1″ и отрезал ему дорогу. Ситуация была безнадежной. 22-летний снайпер Александр Кирилюк из группы «Рахмана» попытался уйти. Его тут же расстреляли. У Александра остался четырехлетний сын…
— Нашего противника в первую очередь интересовало, кто я такой, — рассказывает Андрей. — Я представился гражданским, мол, приехал по делам бизнеса. Придумал и сразу же сам поверил в эту легенду. Меня подвел амулет в виде пули, который ношу на груди. В Донецком аэропорту эта пуля попала в запасной магазин автомата и застряла в нем. Несколько миллиметров левее или правее — и я бы погиб. Это произошло 14 октября прошлого года, на Покров. Потому я и решил сохранить пулю, она стала моим оберегом. Еще меня выдавали выправка и шрамы от осколочных ранений после аэропорта. Все это дало противнику основания полагать, что я военный. До утра еще удавалось водить их за нос, после чего мне сказали: «Хватит валять дурака!» И если до этого надо мной просто издевались, били, молотком разбивали пальцы рук, пускали кровь, то теперь пообещали отрезать голову. Это не было запугиванием… Сначала меня пытали на блокпосту неподалеку от Новолуганского, затем в Горловке. Позже отправили в Донецк.
*Снимок американского фотографа Сергея Лойко, который год назад обошел мир, сделал Андрея Гречанова известным
— Вы находились в известной «эсбушке» — здании Службы безопасности, которое боевики превратили в тюрьму для украинских военных?
— Да. Российские журналисты, которых как-то пустили ко мне, сказали, что я не значусь в списках военнопленных. Один из них спросил, как, мол, к этому отношусь. Я не сразу нашелся, что ответить.
— Больше всего я боялась, чтобы Андрей в плену не сломался морально, — говорит супруга Андрея Гречанова Татьяна. — Физически-то он крепкий. В течение всех четырех месяцев, пока муж был в руках боевиков, меня поддерживали представители Министерства обороны, переговорщики, друг Андрея Алексей Мочанов — известный телеведущий, который стал во время войны волонтером. Леша постоянно звонил и говорил: «Рахман» скоро будет дома". Нотки уверенности в его голосе не позволяли мне расклеиваться. Я знала, что Леша не отступится, сделает все возможное, чтобы помочь моему мужу. Поэтому верила на все сто процентов, что Андрея освободят. Вот только не думала, что обмен так затянется, что несколько попыток сорвутся…
— Андрей, в сентябре вас в плену проведали Алексей Мочанов и врач-волонтер Юрий Бондарь, известный под позывным «Шаман»…
— Не могу описать словами, насколько важной для меня была та встреча. Лешкино лицо теперь как родное. Когда увидел его… Это было, будто он пришел ко мне из другой жизни. Ребята привезли сигареты, одежду, зубную пасту, щетку. Благодаря кому меня освободили? Тут много составляющих. Президент Петр Порошенко подписал помилование для Старкова. Без этого ничего бы не решилось. Все взаимосвязано. Но и Леша сделал свое дело, договорившись с Захарченко о том, что меня отдадут. Благодаря усилиям многих людей в итоге все и получилось.
*После встречи с президентом Украины Андрей отправился к своему другу Алексею Мочанову. «Леша договорился с Захарченко, что он меня отпустит. В этой истории все было взаимосвязано», — говорит похудевший на 15 килограммов офицер
— Вас держали в камере с другими пленными?
— Нет, я находился один, в изоляции. На улицу меня не выводили. Когда ждал машину перед обменом, у меня от свежего воздуха даже кружилась голова. Месяц или полтора я провел в подвале. Был бы доволен, если бы, как других ребят, отправляли хотя бы подметать двор… Первые дни после плена меня поместили в карцер. Там было жарко, душно. Он метра четыре в длину, полтора в ширину. Затем перевели в одиночную камеру, где была хотя бы вытяжка.
— Что помогало не сойти с ума?
— Вера в Господа. Я обращался к своему ангелу-хранителю и Николаю Чудотворцу. И постоянно думал: «Надо жить. Да, тяжело. Но надо терпеть».
— Знаю, что дома у вас живут две кошки. Они узнали хозяина?
— Рыся признала не сразу, — голос Андрея теплеет. — Я к ней, а она — от меня! А Буська ждала, моментально пошла на руки. Через пару дней обе оклемались. Ведут себя, как и прежде.
— Не было желания уехать куда-то отдохнуть? После пережитого вам наверняка не мешало бы пройти реабилитацию…
— Я сначала не думал о такой возможности. Хотелось домой, увидеть родных, бойцов своих проведать в части. А сейчас мы с Татьяной подумываем все же куда-нибудь съездить. Тем более что волонтер из Харькова предложил обеспечить отдых. После плена я понял, что мое высшее предназначение в мире — быть солдатом. Поэтому обязательно вернусь на службу.
— Вы уже прошли обследование? В каком состоянии ваши руки?
— Кисти серьезно травмированы, повреждены ребра. Нужно лечиться, — сдержанно отвечает «Рахман».
— Несколько костей, объяснили врачи, придется сломать и заново сложить, — дополняет супруга Андрея. — После истязаний они срослись неправильно. Кроме того, муж сильно похудел. Он не взвешивался, но килограммов пятнадцать потерял точно.
— Как он спит?
— Он и до этого беспокойно спал. Сразу после плена Андрей оставался подавленным. Но встретившись с родными и бойцами в части, воспрял духом. Все встречи были тихими, семейными, без застолий и тостов.
— Таня, а как вы прожили эти четыре месяца?
— Знаете, не могла видеть людей в форме. Сразу чувствовала сильнейшую боль. Понимала, что всем тяжело, но справиться с собой не могла… А еще сердце разрывалось, когда слышала, что снова обменяли кого-то из пленных. Меня поражали глаза этих ребят… Сейчас очень хочется побыть вдвоем с Андреем, в тишине. Но это невозможно. Ему нужно решить много вопросов, есть встречи, от которых нельзя отказаться…
*Восьмого сентября Андрея проведали в Донецке известный волонтер Алексей Мочанов и медик-волонтер Юрий Бондар (позывной «Шаман»). «Рахман» называет эту встречу очень важной