Причиной смерти 35-летней Оксаны Яворской стал разрыв печени, который случился из-за удара
Оксана Яворская попала в больницу с жалобами на слабость, тошноту и сильное головокружение. Женщина была на третьем месяце беременности.
— В больнице дочка с трудом могла встать с кровати, — говорит мама Оксаны Яворской Надежда Мирославовна. — Когда ей понадобилось сходить в туалет, рядом не оказалось ни медсестры, ни дежурного врача. До туалета дочка не дошла — упала в коридоре… «Я сползла по стенке, — позже сообщила мне дочка по телефону. — Сидела на полу до тех пор, пока меня не заметила одна из пациенток. Она и позвала врачей». Скорее всего, после этого Оксаночка еще вставала и падала. Ударилась, и началось внутреннее кровотечение, которое никто не заметил.
Внутреннее кровотечение и стало причиной смерти 35-летней женщины. Судмедэксперт пришел к выводу, что у нее разорвалась печень.
*Летом у Оксаны Яворской и ее мужа Евгения должен был родиться ребенок (фото из семейного альбома)
— Мы знаем одно: когда Оксану забирала из дома «скорая», никаких гематом у нее не было, — тяжело вздыхает муж Оксаны Яворской Евгений. — Вряд ли в больнице кто-то мог ее избить. Видимо, она упала, и этого никто не заметил. Жена имела несчастье попасть в больницу в воскресенье, когда большинства врачей нет на месте. И мы можем только догадываться о том, что случилось на самом деле.
— Почему ее госпитализировали?
— У Оксаны резко упало давление. Это была вторая беременность, ее младшему сыну от первого брака четыре года. В этот раз, как и в предыдущий, у Оксаны был токсикоз. Но мы знали, что это нормально. В понедельник жена собиралась идти в поликлинику, чтобы стать на учет. Но в воскресенье ей вдруг стало плохо. Она пожаловалась на сильное головокружение. Испугавшись, мы с мамой тут же вызвали «скорую». Врач измерил давление: 60 на 40. Оксану повезли в больницу.
— В больнице дочку обследовали и сообщили, что у нее, кроме токсикоза, начальная стадия ОРВИ, — рассказывает мама Оксаны Надежда Мирославовна. — Евгений хотел, чтобы ей сделали УЗИ, но в больнице не работал аппарат. Оксану положили под капельницу. Ей вводили препараты, которые должны были снять интоксикацию. И дочке вроде бы стало лучше. Она сама мне позвонила: «Мам, не переживай. Давление почти нормализовалось».
— Поднялось до показателей 100 на 60, — вспоминает Евгений. — Жене действительно стало легче. Она смогла сесть в кровати, разговаривала со мной, шутила. Я несколько раз отлучался из больницы, чтобы купить лекарства. Поздно вечером ушел домой. Мы с Оксаной договорились, что будем созваниваться. Сейчас вспоминаю: с тех пор как давление у жены немного поднялось, к ней больше не зашел ни один врач. Хотя кто-то должен был контролировать ее состояние. Вскоре Оксане опять стало хуже.
— Скорее всего, опять упало давление, — продолжает Надежда Мирославовна. — Перезванивая дочке, я все время спрашивала: «К тебе кто-то приходил? Давление измеряли?» «Пока нет, — устало отвечала Оксана. — Когда я лежу, чувствую себя более-менее нормально. А вот встать не могу. Кружится голова». Когда позвонила ей еще раз, узнала, что Оксану отправили на анализ мочи. Одну. Кто-то из медработников, не обращая внимания на ее состояние, сказал идти в туалет. Дочке стало плохо прямо в коридоре. Когда женщина из соседней палаты обнаружила ее на полу в больничном коридоре, Оксану отвезли в палату, а чуть позже — в реанимацию. «Чтобы я всю ночь находилась под наблюдением врачей», — объяснила дочка. Это был наш последний разговор.
— Я был в шоке, когда узнал, что жена падала в обморок в больничном коридоре, — говорит Евгений. — Почему она пошла в туалет одна? Разве врачи не видели, что она не может ходить? Когда Оксану переводили в реанимацию, врач заверил, что здесь за ней будут присматривать. Я понадеялся, что в реанимации с ней ничего не случится.
Утром я отправился в больницу. Взял для Оксаны завтрак и чистую одежду. Но в палату меня не пустили. Увидев меня, медсестра растерялась: «Подождите. Сейчас к вам выйдет врач». Пришли сразу пятеро врачей. «Евгений, медицина — это очень темное дело, — начали говорить. — И мы не всесильны». Я не мог понять, зачем они мне это рассказывают, до тех пор, пока не прозвучала фраза: «Оксаны больше с нами нет». Я подумал, что ослышался. «Что за глупости? — говорю. — Вы что-то перепутали». «Нет, — ответили врачи. — К сожалению, ваша жена умерла». Чтобы я сам в этом убедился, меня пустили к ней в палату. Оксана уже была укрыта белой простыней. Я поцеловал ее в губы. Они еще были теплыми…
— Вам назвали причину смерти?
— Сказали, что сами не знают. Дескать, рано утром жене резко стало хуже. И все, больше никакой информации. В тот момент я был не в состоянии что-то выяснять. Вообще не понимал, что происходит. Еще несколько дней назад Оксана ни на что не жаловалась, нормально себя чувствовала и готовилась родить второго ребенка. И тут мне сообщают, что она умерла. Я позвонил маме и теще. Мама тут же приехала в больницу. Как же она кричала! А Оксанина мама не могла оставить дома четырехлетнего ребенка. Она уже знала, что дочка умерла, но при внуке старалась не подавать виду, что что-то случилось.
— До сих пор стараюсь, — признается Надежда Мирославовна. — Макар так привязан к маме! Привык, что она все время рядом. И тут мамы не стало. Прошло уже несколько недель, а я до сих пор рассказываю ему, что мама на работе. «Почему она ко мне не приходит? — недоумевает ребенок. — И не звонит». Я говорю ему, что мама его очень любит. А сама еле сдерживаю слезы. Понимаю, что рано или поздно придется все рассказать. Но пока боюсь даже вести его в садик — вдруг кто-то расскажет ему правду? Уже записала Макара к психологу. Сама до сих пор не могу прийти в себя. Рано утром, когда случилась беда, я проснулась от чувства необъяснимой тревоги. Попыталась уснуть, но тщетно. Вскоре позвонил Женя.
— В тот день я сидел в больнице до тех пор, пока меня не выставили за дверь, — вспоминает Евгений. — Хотел хоть что-то выяснить. Но мне отдали Оксанину одежду и сказали: «Вы мешаете работать. О результатах вскрытия вас известят». А потом пришел следователь и сообщил, что у жены обнаружили гематомы в области живота. Дескать, либо ее кто-то ударил, либо она упала и получила травму. Мы объяснили, что из дому Оксану забирала «скорая», и врачи сами видели, что на тот момент у нее не было никаких травм. А откуда они взялись потом, можно только предполагать.
— Один раз дочка падала в коридоре и сама об этом сказала, — говорит Надежда Мирославовна. — Возможно, она падала потом еще раз. Не исключено, что ей опять понадобилось в туалет, но рядом не оказалось никого, кто мог бы ее сопроводить. Пока это только предположения. Врачи нам об этом ничего не сказали. С тех пор не звонили и не выходили на связь.
— Со мной тоже врачи больше не разговаривали, — утверждает Евгений. — По словам следователя, медики рассказывали ему, что Оксану тщательно обследовали. Но ей даже УЗИ не сделали, потому что не работал аппарат.
В Ивано-Франковском областном перинатальном центре версию о том, что женщина, находясь в больнице, могла получить телесные повреждения, отрицают.
— Она не падала, — сообщила заместитель главврача Ивано-Франковского областного перинатального центра Ирина Мегедин. — С утра Оксана Яворская нормально себя чувствовала, пошла в туалет, вернулась в палату. А потом, когда она уже сидела в кровати, ей стало плохо. Она нигде не падала. Ни разу.
Но в полиции, где уже открыли уголовное производство, придерживаются другого мнения.
— На данный момент в материалах дела зафиксирован тот факт, что женщина дважды теряла сознание, — говорит заместитель начальника следственного управления полиции в Ивано-Франковской области Александр Бойко. — Почему она без наблюдения самостоятельно передвигалась и потеряла сознание, после чего ее нашли на полу, — это уже вопрос к врачам. Открыто уголовное производство по статье «Служебная халатность». Идет следствие.