Пафосные обещания «правителей» фейковых «республик» «ЛНР» и «ДНР» шахтерам, что их труд будет востребован и оплачен, опровергают сами горняки. Шахты повально закрываются, а на пока еще работающих платят лишь «проценты» от зарплаты, и то несвоевременно. К нищете добавилось еще и бесправие. Безработный житель шахтерского поселка на оккупированной территории Донетчины рассказал о сегодняшнем житье-бытье.
— Я на шахтах всю жизнь трудился, — рассказывает ныне безработный 44-летний Степан, оставшийся в оккупации, чтобы ухаживать за больной матерью. — На последнюю устроился за два года до войны, отдав «поручителю» почти всю свою первую зарплату — за «хорошую характеристику». У нас на расположенные поблизости шахты сложно было устроиться без взятки — с работой туго во всем районе. А мне подземного стажа не хватало, чтобы хоть пенсия была более-менее адекватная.
Когда начались волнения и активная агитация горняков «за референдум», я предупреждал всех своих знакомых, что добром это не кончится. Говорил: России наш уголь не нужен, у нее есть свой. А Украина может отказаться от закупки угля с отделившихся территорий, так как подземная добыча требует дотаций из госбюджета.
Перед войной у нас на шахте была готова новая лава. Из-за боевых действий ее запуск пришлось отложить. А спустя год лаву все же ввели в строй, заявив о том, что это — «заслуга правительства республики».
Какое-то начальство должно было прибыть на добычу первых тонн угля из новой лавы, и им наши профосоюзники даже тапки и банные халаты на рынке купили. Мы представили, как в кадре местного сепар-ТВ (так жители оккупированных территорий называют подконтрольное сепаратистам телевидение. — Авт.) появляется Захарченко или Пушилин после шахтной бани в… махровом халате! В общем, посмеялись от души, а профсоюзники халаты спрятали. Но «правители» в тот раз не приехали.
Прибыли «отцы республики» гораздо позже, когда на шахте дела шли уже откровенно плохо. Древесину и металл на предприятие поставлять перестали — мы сами или с отработанных участков бревна для крепления брали, или ходили в посадку рубить. Сейчас на железнодорожной станции Дроново неподалеку от Тореза стоят 30 вагонов леса! Но это явно не для шахт, а то бы давно разгрузили. Все шепотом делятся друг с другом догадками о том, что это российские военные себе для укрепления окопов и блиндажей древесину привезли.
Свой подземный стаж я так и не «добыл» — оказалось, что шахта не перечисляла деньги в Пенсионный фонд и не была зарегистрирована в Украине. То есть отработанное за годы оккупации время в трудовой стаж (в том числе подземный) не вошло. Нет возможности получить регрессные выплаты — за полученные на работе травмы, вызвавшие утрату трудоспособности. Для того чтобы оформить такие выплаты, нужен акт о производственной травме, выданный украинской комиссией.
Оформлять шахтерскую пенсию в «республике» мне не очень хочется, так как она будет намного меньше той, которую получают мои коллеги в Украине. У нас все выплаты начисляются по курсу одна гривня — два российских рубля и выплачиваются в рублях.
Больничные вообще не оплачиваются. Хотя нам на собраниях говорили, что перечисления на эти цели делали. Но, как выяснилось, они шли уже в бюджет «республики». А пострадавших на производстве стараются уволить задним числом. Кстати, на «Белореченской» — это шахта в «ЛНР» — тем, кто трудоустраивается, велят писать сразу три заявления: о приеме, на расчет и о том, что «нет претензий» — на случай травм или гибели.
В общем, на выплаты по временной утрате трудоспособности или инвалидности можно не рассчитывать. На помощь от профсоюза — и подавно. Профсоюзные боссы активизируются, когда надо согнать народ на митинг «за референдум» или «против укрофашизма». А как помочь — денег нет.
Узнав, что никакой подземный стаж мне не идет, я продержался еще какое-то время на шахте, чтобы заработать себе на кусок хлеба. А рассчитался после того, как у меня на руках прямо в забое умер товарищ — остановилось сердце. Он не первый, кто скончался в шахте. Наверное, недоедал, как все мы. Все похудели за этот год. Родственники из Донецка, приехав в гости, сделали мне «комплимент»: «У тебя борозды на щеках появились, будто ты голодаешь». Ну они были недалеки от истины: разве наешься, если килограмм свинины стоит 230—300 рублей (115—150 гривен)?
Зарплату весь прошлый год давали с большими задержками и «процентами», запутав всех. То 600 российских рублей дадут, то… 60. В бухгалтерии объясняют: это, мол, проценты недоплаченной зарплаты. В октябре нам выплачивали «проценты» за июнь: по 10—30 процентов в неделю. В ноябре — за июль—август.
На шахте имени Калинина в Донецке, как мне сообщил товарищ, после Нового года горнякам выплатили зарплату за август. На шахте имени Скочинского выплачивают по 10 процентов в неделю — за ноябрь прошлого года. Притом, если человек был в отпуске или болел и не пришел за деньгами в течение трех дней, то неизвестно, когда он получит эту «порцию» зарплаты. В другой раз ему выплатят лишь «следующие» десять процентов — это 900—1400 рублей. Шахта имени Скочинского с большими запасами угля, соответственно и заработки там побольше, чем на других предприятиях «республики».
А я подсчитал свои «проценты», которые за последний месяц в несколько приемов получил, и вышло «аж» 685 рублей. С такими доходами лишний кусок хлеба — роскошь. Пенсия моей мамы — две тысячи рублей. На переоформление пенсии в Украине у нас нет ни сил (она неходячий инвалид), ни средств. Посредники берут за свои услуги по оформлению пенсий в Украине до трех тысяч гривен. Это сказки, что пенсионеры в «ДНР» и «ЛНР» все по две пенсии получают и гуманитарную помощь гребут мешками. Помощь украинских волонтерских организаций в наши края, например, не пускают. А российскую гуманитарку мы видели лишь пару раз за полтора года. Притом получили ее случайно. Подъехала фура с российским гербом на борту, в сопровождении телевидения. Через пять минут там уже выстроилась очередь из нескольких сотен человек, желающих получить крупу. Но повезло лишь первой сотне. Пока телевидение снимало — гуманитарку давали. Как только камеры уехали, так и фура «закрылась» и уехала. Распорядители этой акции сказали, что остальные продукты предназначены для больницы и детского сада, но разгружали все почему-то на заднем дворе супермаркета.
Приверженцы «республики», оравшие «Референдум!», когда стало понятно, что даже у нашей шахты с еще не выработанными запасами угля наметилась перспектива закрытия, стали себя утешать другой байкой: «Это все из-за Украины! Она нам лес, металл не поставляет и уголь у нас не покупает! Дотаций на добычу не дает».Я им отвечаю: «Какие претензии к Украине? Мы же отдельное молодое государство! А Украина покупает уголь там, где предлагают более выгодную цену!»
Провожу со своими бывшими товарищами по работе — «республиканцами» — «воспитательную» работу. Беру газетку какую-нибудь, хоть свежую, хоть годовалой давности (я храню для истории подшивки), и зачитываю им обещания «правительства республики».
«За теми, кто покинул предприятие и пошел защищать рубежи республики, закреплено рабочее место, а стаж продолжается. По окончании войны военнослужащие смогут восстановиться в любом подразделении нашего объединения», — такое во всеуслышание заявляли и Захарченко, и директора угольных объединений, решившие, что без Украины им будет лучше. Прочитал это бывшему крепильщику, который был в «ополченцах». А он мне в ответ: «Я когда в окопы шел, тоже такое читал. В армии мне платили, пока велись боевые действия у нас в районе. А когда фронт отодвинулся, то таких, как я, раненых оставили „рубежи защищать“. Но зарплату давать стали вдвое меньшую, а потом и вовсе забыли. Мы своему ротному пожаловались, так нам к Новому году в окопы принесли подарочный набор для борща: половину кочана капусты, полкило картошки, сала граммов 300… Мы после праздников всем звеном пришли на шахту — мол, возвращаемся. А нам: „Куда? Нет мест. Работает только один участок“. — „Так впишите стаж в трудовые и выплатите среднюю зарплату за то время, что мы воевали“, — говорим. Но мастер в ответ: „Какая тебе зарплата на шахте? Деньги у своего командира требуй!“ Хотели Захарченко пожаловаться, однако на прием не попали — к нему не пускают».
Спрашиваю всех, с кем созваниваюсь: «Протестовать пробовали?» Оказывается, пробовали. Но итог этих акций протеста на оккупированной территории или «нулевой», или очень печальный. На днях на шахте имени Калинина большая часть коллектива написала заявление на отпуск за свой счет (смысла просить отпускные не было, если зарплата только за август подоспела). Так всех «бунтарей» на ночь заперли в помещении и там им «вправлял мозги» какой-то работник «министерства государственной безопасности ДНР», называл их саботажниками и «врагами республики, подрывающими ее энергетическую безопасность».
И они еще легко отделались. В Макеевке горняки шахты «Холодная балка», требуя выплаты зарплаты за несколько месяцев, решили бастовать. Вытребовали по четыре тысячи рублей, но при этом директор велел уволить всех, кто штурмовал его кабинет. Это 132 человека. Устроиться они нигде не смогут: есть негласное распоряжение с этой и других шахт предприятия «Макеевуголь» «неблагонадежных» людей никуда не брать. Да и куда идти? На «Ясиновской-Глубокой» даже участок проходки расформировали за ненадобностью, на шахте имени Бажанова, где жирные пласты, все пилят на металл.
А одного из организаторов акции протеста охранники руководства, «не отходя от кассы», избили так, что он попал в больницу. Более 40 переломов: ребра, руки, ноги, пальцы… Врачи загипсовали его и отправили домой, сказали, что если встанет на ноги, то только через год. После прошлых акций протеста на шахтах объединения «Макеевуголь», «Чайкино», «Ясиновская-Глубокая», «Холодная балка» некоторые горняки побывали и в подвалах «МГБ».
Сейчас мы с бывшим крепильщиком-«ополченцем» убираем снег. В центре занятости нам дали такую работу за две тысячи рублей в месяц. Если за зиму не умрем от гриппа, то весной, может быть, попросимся в «копанку». Хотя там и опасно, но придется еще «пройти по конкурсу» — в нашем районе только официальных безработных более полутора тысяч человек. Уголь тут востребован — большинство домов в шахтных поселках отапливаются углем, часть котельных также работает на угле.
Выехать на заработки мне не судьба (даже в Донецк), так как у меня на руках мать. «Ополченец» выехать в Украину тоже не может — сразу надо сдаваться правоохранителям. Ему обидно, потому что он «не за то воевал». А мне досадно, потому что я ни за «ДНР», ни «за присоединение к России» даже не голосовал. А если бы было на кого мать оставить, так пошел бы воевать против этой «республики». Но сегодня мы вместе убираем снег…
*Многие горняки, поверив словам руководителей шахт о том, что «молодая республика» будет продавать Украине уголь на своих условиях, записывались в «ополчение», участвовали в митингах «против фашизма» и проведения АТО. Снимок сделан 28 мая 2014 года. Фото ресурса 62.ua