В российских застенках 14-й день держит сухую голодовку Надежда Савченко. Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков цинично утверждает, что в Кремле доподлинно не знают, голодает украинка или нет
Российский писатель и поэт Дмитрий Быков иронично высмеял власти своей страны. В опубликованном «Новой газетой» стихотворении автор предположил, как, с точки зрения подростка, хозяин Кремля Владимир Путин ведет переговоры об обмене Надежды Савченко с президентом США Бараком Обамой.
«К нам во двор выходит Вова — наш дворовый супермен. Он привычно и сурово начинает свой обмен.
— Слышь, Барак! Чего ты, цаца? Выходи, давай меняться! Тут вот Надя (пискни, Надь). Я хочу ее сменять. Посмотри, какая Надя! Шестьдесят на тридцать три. Выходи, махнем не глядя. За Караджича — бери. Надя недешевая, редкая, гашеная, с приговором новеньким, с адвокатом Новиковым… В либеральной нашей секте из-за них большой раздрай.
— Адвокат идет в комплекте?
— Да не жалко, забирай.
Но Барак — упрямый дядя, не забыл еще про Крым. Он в ответ:
— Сначала Надя, а потом поговорим. Ты томишь ее в ГУЛАГе. И при чем Караджич тут? Ты и сам герой Гааги без пяти уже минут.
— Слышь! — рычит Володя жутко.— Не пугай меня, дебил! Ты ваще хромая утка, и Каддафи ты бомбил. Во главе своей шараги ты за все свои дела мог бы сам сидеть в Гааге, если б совесть там была. Так что думай хорошенько. Можешь кончить, как Саддам. Я за Бута с Ярошенко, может быть, ее отдам.
— Что ж, — Барак улыбку гасит, смуглолицый хитрован. — Если к ней в придачу Асад, я подумаю, Вован.
Вова смотрит по-пацански, предвкушая торжество:
— За отмену ваших санкций можно Асада… того… Мы привязаны к Башару, но бери его на шару. А за это и Донбасс пусть останется у вас. Забирай его готовым, в Украину или так…
— Только вместе со Стрелковым! — говорит ему Барак. — Без него Донбасса мало. Мы хотим его давно. Он бы нам для трибунала просто самое оно.
— Не отдам, — бормочет Вова, неуступчив и когтист. — Не могу отдать Стрелкова, он теперь экономист. Он сидит на форуме с этими, с которыми, с толстеньким и длинненьким… С Бабкиным и Гринбергом.
— Я бы дал в придачу Трампа, — шепчет вкрадчиво Барак. — Автор нового «Майн кампфа» и при этом не дурак, наша главная засада в политической борьбе. Нам совсем его не надо. Он же ваш. Возьми себе! Ты-то, доблестный товарищ, не такое переваришь. Вся его органика — с вашего «Титаника»! Улови, насколько круто все закрутится у нас: я тебе — его и Бута, ты мне — Надю и Донбасс.
— Нет! — в ответ бросает страстно лидер нашего дворья. — Если к нам забросить Трампа — для чего тут буду я? Не хватало, чтобы вылез он на наши выборА. Блин, опять не сговорились.
И уходит со двора. Но кричит вполоборота, уходя в апрельский мрак, — все надеется на что-то:
— Слышь, Барак! А хочешь так: забери в свою маммону нашу пятую колонну? Признавайся, не таи — ведь они и так твои! Всех бы отдал без раскачки за дворовый главный нал — десять фантиков жевачки. Я их в детстве собирал. А еще бы за Башара пять индейцев не мешало. Из резины. Просто жесть. У тебя индейцы есть?
— Нет! — Барак кричит с балкона. — Вообще, какая связь? Ваша пятая колонна мне и на фиг не сдалась. Может только шизофреник верить в этот твой расклад. Я жалел на них печенек даже пару лет назад. А теперь свобода слова там у вас накрылась вся.
И опять уходит Вова, сумку с Надей унося. Завтра, думаю, в двенадцать он опять придет меняться, свой нахваливать товар и выгадывать навар, невзирая на усталость и на смех других детей…
У него же не осталось прочих экспортных статей".