Вчера одному из крупнейших украинских авиаконструкторов Петру Балабуеву исполнилось бы 85 лет
— Представьте: в киевском аэропорту «Борисполь» на борт самого большого в мире самолета «Мрия» поднимаются лидер Советского Союза Михаил Горбачев, его жена Раиса Максимовна, первые лица советской Украины Владимир Шербицкий и Валентина Шевченко, — говорит заслуженный летчик-испытатель государственного предприятия «Антонов» Герой Украины Александр Галуненко. — Это было в феврале 1989 года в первые часы визита Горбачева в Киев. Я стоял возле трапа «Мрии», и как только эти четверо поднялись на борт самолета, остановил тех, кто шел за ними: «Минуточку, минуточку…» Свита, включая охрану, остановилась. Вдруг на их глазах поднялся трап — путь на борт самолета оказался отрезанным. Они бросились искать второй трап, но его не было, сопровождающим пришлось ждать на улице.
— Я делал вид, что ничем помочь не могу, — продолжает Александр Галуненко. — На самом деле, выполнял поручение генерального конструктора нашего КБ Петра Васильевича Балабуева: ему нужно было в спокойной обстановке поговорить с Горбачевым по очень важному делу. Для этой беседы в грузовом отсеке «Мрии» приготовили необходимые схемы, графики.
Балабуев изложил Горбачеву план того, как мы сами могли бы зарабатывать деньги на разработку новых самолетов. Речь шла об использовании созданного нами самолета «Руслан» (второго в мире после «Мрии» по грузоподъемности) для перевозки коммерческих грузов, в том числе за рубежом.
К тому времени мы уже имели опыт использования созданного для армии «Руслана» в гражданских целях. Для алмазодобытчиков из северного поселка Полярный государство покупало за границей грузовики-гиганты. Месторождение там разрабатывается открытым способом, поэтому нужны очень большие машины для вывоза породы из карьера. Когда приобрели в Японии самосвалы Komatsu, их доставили по морю во Владивосток, а оттуда мы перевезли эти машины в Полярный по воздуху на наших «Антеях» (я принимал участие в той транспортной операции). Затем были закуплены еще более тяжелые грузовики фирмы «Юклид» в США. В нашем КБ тогда уже был создан «Руслан». Из Совета министров СССР обратились к нашему генеральному с просьбой помочь. Мы на «Руслане» за несколько рейсов перевезли сверхтяжелые самосвалы в Полярный к огромной радости алмазодобытчиков. Министерство авиационной промышленности СССР неплохо на этом заработало. Часть денег получило наше КБ.
Генеральный хотел продолжить коммерческую практику использования «Руслана», однако формально самолет конструкторскому бюро не принадлежал: его разработали по заказу военных, поэтому владельцами считались они. Разрешение приобретать и применять эти самолеты для гражданских перевозок могло дать только высшее руководство СССР.
К счастью, у Балабуева неожиданно появился шанс поговорить по данному вопросу с Михаилом Горбачевым, и наш генеральный (он, кстати, был человеком решительным, энергичным) не упустил эту возможность.
Ему позвонил первый секретарь ЦК компартии Украины Владимир Щербицкий с вопросом: можно ли, чтобы «Мрия» прилетела в аэропорт «Борисполь» перед тем, когда там приземлится самолет Горбачева. Первый испытательный полет «Мрии» мы провели всего за два месяца до этого, я был командиром экипажа. Поговаривали, что Горбачев собрался устроить «разбор полетов» руководству республики, поэтому срочно понадобилось показать высокому гостю что-либо впечатляющее.
Как бы там ни было, нам пришлось отложить все дела и перегнать самолет с аэродрома «Гостомель» (находится в получасе езды от Киева) в «Борисполь». Выслушав десятиминутный доклад Балабуева о коммерческом использовании «Русланов», Горбачев сказал: «Почему бы и нет?» У Петра Васильевича, конечно, был заготовлен проект нужного документа, и он подал его Михаилу Сергеевичу. «Мы все сделаем по инстанциям», — сказал Горбачев и передал бумагу Щербицкому, а тот — Шевченко. Через некоторое время Совет министров СССР разрешил нашему КБ организовать авиакомпанию по коммерческим перевозкам и предоставил кредит на строительство двух «Русланов». Ждать, пока они будут готовы, не пришлось: мы взяли у военных в аренду два таких самолета. Как раз перед развалом Советского Союза для нас построили два «Руслана», в результате было уже четыре машины. Потом мы купили в России еще три. Деньги, которые зарабатываем с помощью семи «Русланов» и «Мрии», позволили сохранить авиационную промышленность Украины, продолжить создание новых самолетов. Наша страна входит в десятку крупнейших авиационных государств мира.
— Вам удалось пообщаться с Михаилом Горбачевым?
— Да. После разговора с Балабуевым Горбачева с супругой проводили в кабину летчиков. Михаил Сергеевич сел на мое место командира экипажа, Раиса Максимовна — на место второго пилота. И тут я приступил к выполнению еще одной просьбы Балабуева. «Михаил Сергеевич, — обратился я к лидеру СССР, — наш самолет красиво выглядит на земле, но еще лучше — в воздухе. Предлагаю посмотреть, как летает «Мрия». Горбачев удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал. На выручку пришла Раиса Максимовна: «Да, да, мы посмотрим». Когда они вышли из самолета, «Мрию», не мешкая, отбуксировали для запуска, и наш экипаж поднял ее в небо на глазах высоких гостей.
В мае того же года мы полетели на космодром «Байконур» и провели там испытания «Мрии» с водруженным на нее космическим кораблем «Буран». Когда через месяц показали «Мрию» с «Бураном» на одном из самых престижных в мире авиасалонов во французском городе Ле-Бурже, выстраивались огромные очереди желающих подняться на борт нашей машины. Она вызывает фурор и сейчас: на минувшей неделе «Мрия» перевезла в Австралию гигантский генератор, встречать ее пришли около 20 тысяч человек!
*Петр Балабуев (справа) и Александр Галуненко после первого испытательного полета Ан-70
— Приходилось читать, что за день до первого полета каждого нового самолета Балабуев подходил к его носовой части и говорил: «Ты, голубушка, уж завтра нас не подведи». Это соответствует действительности?
— Возможно, но ни Балабуев, ни кто-либо другой мне такого не рассказывали. Достоверно знаю от Петра Васильевича историю, связанную с первым полетом нашего второго транспортного Ан-70. Генеральный назначил его на 24 апреля 1997 года, пригласил президента Украины Леонида Кучму, членов правительства, народных депутатов, представителей заводов-смежников. Однако погода накануне назначенной даты выдалась скверной, прогнозов о ее улучшении метеорологи не давали. Петр Васильевич был убежденным атеистом, никогда не ходил в церковь, тем не менее поздно вечером 23 апреля он приехал на стоянку Ан-70, подошел к самолету и с волнением в голосе обратился к Богу: «Господи, ну почему ты не ограждаешь от несчастий, которые нас преследуют? Ведь мы так стараемся, много работаем, создаем все это для людей. Помоги, Господи, сделай нам завтра хорошую погоду. Я обещаю пойти в церковь и поставить Тебе свечу».
Вопреки прогнозу, утро следующего дня выдалось солнечным, безоблачным, наш экипаж (я был его командиром) выполнил первый полет Ан-70. Об обещании, которое генеральный дал Господу, я узнал через несколько дней, когда Петр Васильевич был у меня дома в гостях со своей женой Раисой Пафнутьевной. Балабуев посетовал тогда, что от религии далек и не представляет, как выполнить обещанное. Помочь вызвалась моя жена Валя, ведь она человек верующий. На следующий день был выходной, и супруга с самого утра заявила мне: «Едем к Петру Васильевичу». «Мы же не предупредили, что явимся, давай не сейчас», — попытался я сдержать Валю. «Нет, собирайся!» Пришлось подчиниться. Заехали за генеральным и отправились с ним в Введенский монастырь. Он поставил там свечу перед чудотворной иконой Божией Матери «Призри на смирение». Впоследствии Балабуев неоднократно повторял, что хорошую погоду в день первого полета Ан-70 вымолил у Бога.
— Знаю, вы совмещали работу летчика-испытателя и помощника генерального конструктора. Что Балабуев рассказывал вам о своем детстве, студенческих годах, о том, как попал в КБ Олега Антонова?
— Петр Васильевич родом с Луганщины. Когда началась Великая Отечественная война, ему было десять лет. Пришлось пережить оккупацию, гибель отца, расстрелянного гитлеровцами, голод, крайнюю бедность… Тетрадей в школе не было, так их делали из газет — писали между печатными строками статей. Петру легко давались точные науки, он поступил в Харьковский авиационный институт. Там познакомился со своей будущей супругой. Поженились они в Киеве — обоих после окончания вуза в 1954 году направили на работу в антоновское КБ. У них двое детей: дочь Ирина и сын Максим.
В 40 лет Петр Васильевич занял должность первого заместителя генерального конструктора Олега Константиновича Антонова. После смерти Антонова в 1984 году Балабуев возглавил КБ. Руководил нашим предприятием 21 год. Был удостоен звания Героя Социалистического Труда и Героя Украины. При его участии и под его руководством созданы самолеты Ан-22 «Антей», Ан-28, Ан-72, Ан-74, Ан-124 «Руслан», Ан-225 «Мрия», Ан-70, Ан-38, Ан-140.
— Где Петр Васильевич предпочитал отдыхать?
— На даче в поселке Шишаки Полтавской области. Я бывал там у него несколько раз. В начале 2000-х даже на самолете к нему прилетал. Правда, точно не помню, какой это был год. Пасха тогда припала на начало мая. Перед праздниками Петр Васильевич спросил меня: «На майские куда-нибудь уезжаешь?» — «Нет». — «Тогда приезжай в Шишаки». На машине ехать туда довольно долго. Вот я и подумал, почему бы не добраться по воздуху. У меня есть давний знакомый конструктор малых самолетов и владелец фирмы по их производству Юрий Яковлев. Я помогал ему в испытаниях крылатых машин. Он хотел за это заплатить, но я сказал: «Денег не надо, если мне понадобится твоя помощь, надеюсь, не откажешь». Звоню Юрию: «Помнишь наш разговор? Нужен самолет, чтобы слетать к генеральному на дачу в Полтавскую область». — «Где же мы там будем садиться?» — «На лугу приземлимся». — «На нем могут быть кротовые норы и холмики. Надо бы подготовить площадку». — «У меня там есть человек, который об этом позаботится». Недалеко от дачи генерального находится домик нашего сотрудника, которого зовут Арсен. Я ему позвонил, объяснил ситуацию, попросил: «Пожалуйста, проедь несколько раз на автомобиле по лугу возле дома Петра Васильевича — мы сядем на колею на траве, которую оставит твоя машина. Генеральному об этом ни-ни». И вот подлетаем к даче Балабуева. Вижу речку Псел, луг со следами от колес автомобиля. На лугу выстроились взрослые и школьники с цветами. Генеральный смотрел из-за своего забора, недоумевая, с какой стати переполох. Когда приземлились, подкатил на авто Арсен и сказал: «Местный актив во главе с председателем сельсовета и директором школы пришел вас встречать по моей просьбе. Генеральный об этом ничего не знает». — «Арсен, из кабины я выходить не буду. Езжай к Петру Васильевичу и скажи: «Это к вам прилетели». Спросит: «Кто?», отвечай: «Не знаю». Через пару минут Арсен привез к самолету генерального. Увидев меня, он очень удивился: «Галуненко, ты!?» — «Как ваш помощник я должен контролировать, чем вы занимаетесь! Пасха прошла, а вы, небось, кулича не отведали. Так я вам их несколько привез». П.В. (так иногда называли Петра Васильевича) был счастлив: рассмеялся, обнял меня.
— Что представляла собой его дача?
— Я однажды набрался смелости и поддел генерального по поводу его хатки: «Что это у вас такой скромный домик?» — «Мне места хватает». — «Так у некоторых олигархов туалеты побольше!» — «Ты эти разговоры брось!» — отрезал Балабуев.
На даче он «заведовал» садом, а жена — небольшим огородом. Я звонил ей на днях, она сказала, что в день юбилея мужа обязательно приедет к нам на предприятие.
— Как Балабуев отмечал дни рождения?
— Не любил он торжеств по этому поводу, старался куда-нибудь уехать. Даже на свое семидесятилетие улетел с несколькими заместителями в Ливию — когда лидером этой страны был Муаммар Каддафи, у нашего КБ там были контракты.
Так получилось, что на свой 75-й день рождения Петр Васильевич остался в Киеве. К тому времени он уже был на пенсии. Я знал, что у Балабуева давние хорошие отношения с президентом Украины 1994—2005 годов Леонидом Кучмой, поэтому созвонился с помощниками Леонида Даниловича, попросил напомнить ему, что 23 мая у Петра Васильевича день рождения.
Вскоре помощник известил, что Кучма хочет приехать поздравить Балабуева лично. Я не сказал об этом Петру Васильевичу. В полдень 23 мая я с несколькими сотрудниками КБ пришел к Балабуеву. Налили по рюмашке, и в это время мне звонит помощник Кучмы: мол, подъезжаем. Прошу присутствующих: «Пока не пьем. Я сейчас. Петр Васильевич, готовьтесь к сюрпризу», и подался на улицу. Леониду Даниловичу сказал, что Балабуев не знает о его визите, поэтому я войду первым. Захожу в комнату со словами: «Петр Васильевич, вам сюрприз. Встречайте гостя!», и на пороге появляется Кучма с огромным букетом роз. Очень тогда душевно посидели: Леонид Данилович и Петр Васильевич были знакомы с советских времен, когда Кучма возглавлял «Южмаш»: у них было что вспомнить, о чем поговорить.
— Почему в 2005 году Балабуев ушел с должности по собственному желанию?
— Из-за разногласий с тогдашним руководством страны по ключевым вопросам развития КБ. Нам нужны средства на создание новых самолетов. На Западе их предоставляет государство. Так, на разработку аналога нашего Ан-70 Европейский Союз выделил концерну «Эрбас» восемь миллиардов 200 миллионов евро. Этих денег не хватило, и финансирование увеличили до 10 миллиардов. Наше КБ за минувшие пять лет не получило от государства ни копейки. И все же мы продолжаем работу над перспективными машинами. Сейчас по заказу Саудовской Аравии создаем Ан-132 — неприхотливую «рабочую лошадку», которой будут нипочем экстремальные жара и холод, взлеты и посадки на аэродромах высоко в горах и в пустынях.
Китай, Турция, Саудовская Аравия, Индия ведут переговоры о покупке прав на выпуск других наших новинок. Если бы, ввиду исключительной ценности антоновского КБ, государство не брало с нас налоги, мы могли бы работать еще результативнее.
Фото государственного предприятия «Антонов»