шутит всемирно известный художник Никас Сафронов, ставший недавно собственником хаты-развалюхи в полтавской глубинке
Российский художник с мировым именем Никас Сафронов купил недавно хату в маленьком райцентре Шишаки на Полтавщине и взял в аренду два гектара земли. Теперь раз в три месяца собирается приезжать сюда на отдых вместе с друзьями.
- Не все же в Лондон гостей приглашать, — шутит художник.
В прошлое воскресенье, когда жители Шишаков праздновали на стадионе День поселка, состоялось «вливание» Никаса Сафронова в коллектив. В торжественной обстановке он передал председателю поссовета Василию Магде несколько довольно дорогих сувениров, привезенных из Великобритании.
- Никас, вы действительно прямо из Лондона?
- Да, там в российском представительстве принц Чарльз открывал мою персональную выставку. Это высокая честь для меня.
- С сыном виделись?
- Был период, когда мы со Стефано не общались. Это длилось целых шесть лет. Но теперь мы в хороших отношениях. Сын (он постоянно живет с моей бывшей супругой в Лондоне, ему уже семнадцать) присутствовал на открытии выставки, и ему, я видел, было приятно, что наследник королевского престола говорил лестные слова в адрес его отца. Правда, внешний вид Стефано сильно отличался от дресс-кода собравшейся публики. Все мужчины были в смокингах, а мой сын пришел в джинсах и свитере.
- Вы помогаете ему материально?
- Конечно.
- Стефано передался ваш талант?
- Во всяком случае, он занимается рисованием.
- Ваша любвеобильность известна. Нередко представительницы женского пола заявляют о том, что вы приходитесь отцом их детям. И четверых, насколько я знаю, вы действительно признали. Кто же сейчас является музой художника?
- Маша. Ей тридцать лет, она из Пензы, провинциалка. Она большая и ленивая, все время спит. Но зато мне не мешает, и мне это нравится.
- А кто же тогда ухаживает за вами?
- Ухаживают другие. У меня есть две женщины, которые готовят и убирают.
- Вы поселили Машу в своей роскошной трехэтажной квартире в центре Москвы?
- Нет, я перебрался жить к ней.
- Позвольте, можно уточнить, сколько жилья за вами числится?
- Дом в Лондоне, квартира в Москве, в которой сейчас не живу, и вот теперь хата в Шишаках. Есть еще развалины старого замка в Шотландии, купленные мной уже давно. Места похожи на здешние. Но там все чужое, все-таки другая страна…
- Надеюсь, в Шишаках вы будете чувствовать себя как дома — в этом живописном уголке многие москвичи имеют дачи.
- Но я-то как раз не очень стремлюсь общаться с ними. Я вообще потрясен, что они и ЗДЕСЬ есть!
- Все тут восстановлю. Вот здесь у меня будет тропинка к речке, а тут поставлю мольберт. Заведу овец и коров, буду пить парное молоко…
- Кто же коров будет доить?
- Да сам и буду. В детстве я ездил к бабушке в деревню, там и научился.
О существовании места необычной красоты в Шишаках Никас впервые услышал лет четырнадцать назад от артистки Раисы Недашковской.
- Я как-то сказал ей, что с детства мечтаю побывать на земле Гоголя, и Раиса ответила, что покажет одно чудесное место на Полтавщине, которое мне понравится. Каждый год после этого она мне рассказывала о своей хате «близ Диканьки», но съездить туда у нас все не получалось. Откровенно сказать, я не мог даже запомнить название «Шишаки» и не очень-то понимал, о чем Рая говорит. Но весной этого года, накануне празднования двухсотлетия со дня рождения Николая Гоголя, я оказался в Полтаве. Заодно решил присмотреть себе хату в этих краях. Мне показали три места в Миргородском районе, однако ни одно мне не понравилось, и я уже собирался уезжать. Но перед отъездом в селе Гоголево Шишакского района, где находится музей-усадьба Николая Васильевича, люди, принимавшие нас с писателем Анатолием Трушкиным, решили показать плотину. Машина остановилась на берегу Ворсклы, и мне понадобилось отойти в лес. Там все было завалено мусором, затянуто паутиной, но вдруг мое сердце начало колотиться, как будто я попал в какое-то магическое место. И тут вижу сквозь паутину залитую солнцем поляну, а на ней — дом с круглым колодцем. И понимаю: это именно то, что мне нужно. Тогда я вернулся к компании, забрал Анатолия Трушкина, и мы поехали к Василию Ивановичу, председателю поселкового совета. Трушкин представил меня. «Да, что-то слышал о таком», — сказал Василий Иванович. «Хочу купить у вас одну заброшенную хату», — заявил я председателю, выставив на стол горилочку и сальце. «Но та хата не продается, она Райке принадлежит», — ответил Василий Иванович и стал искать какую-то визитку. Нашел, я смотрю, а на ней фамилия Раисы Недашковской написана. Конечно, я с Раей созвонился, и она любезно продала мне свою недвижимость.
- За сколько, если не секрет?
- За символическую цену.
Хотя, по мнению местного населения, художник заплатил дорого. Говорят, будто артистке он пообещал одну из своих картин. А полотна кисти Никаса Сафронова дешево стоить не могут.
- Никас, зачем вам, в самом деле, развалюха в такой глухомани?
- Здесь все пропитано Гоголем! Я буду жить в потрясающе красивом и мистическом месте! К тому же я ведь родился в бараке, долго жил в коммуналке, теперь мне хочется пожить на природе в одиночестве. В природе все красиво и гармонично. Я хочу видеть, ощущать все это. К счастью, в лесу нет соседей. Моей соседкой будет только река. Говорят, весной, когда вода в ней поднимется, то захватит и мой участок. В мое отсутствие присматривать за хатой будет Толик, один из местных мужиков. Не пойму лишь одного: кому понадобилось ломать в ней печку?
- Но коль вы собираетесь ставить здесь мольберт, то это предполагает работу…
- Писать для себя картину — это как любить женщину. Это может быть и в тягость, и в радость. Все зависит от того, какая женщина.
- А говорят, вы пишете картины только на продажу…
- К сожалению, у меня ничего не остается. Но есть работы, выполненные на заказ, и есть те, которые художник пишет для души.
- И что, ни разу не пожалели о проданных полотнах, которые писались для души?
- Самой дорогой для меня была «Ностальгия». Я написал ее очень быстро — то ли в 1984, то ли в 1985 году — и подарил одной девушке-шотландке, с которой тогда встречался. О чем до сих пор сожалею. С девушкой мы расстались, а я, сколько ни пытался воссоздать ту картину, не смог повторить ее. Там была такая энергетика! Такая мистика!
- Самая высокая цена, за которую продавались ваши работы…
- Девятьсот восемьдесят пять тысяч долларов, на аукционе в Гонконге.
- Вы, безусловно, мастер мистических полотен. Неужели это Гоголь так на вас подействовал?
- Представьте себе! Он заставил меня фантазировать. У нас с ним много общего, начиная от имени. Не зря, видимо, меня всю жизнь тянуло туда, где родился Николай Васильевич. Я побывал в Свято-Николаевской церкви в Диканьке, в которой крестили будущего писателя, и пообещал подарить ей икону Святого Николая.
- А это правда, что иконы вы пишете ради искупления грехов?
- Да. Для меня это как искупление за то, что беру деньги за свои картины. Даря церквам иконы, таким образом, изменяюсь сам. А с собой всегда беру в дорогу две маленькие иконки — Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца, которым я молюсь. Кстати, на древнееврейском «Софрон» означает «У Христа за пазухой».
- Среди людей, портреты которых вам приходилось писать, довольно много артистов, политиков. А с кем из политиков вы дружите?
- С кем дружу? (Надолго задумывается. ) Я со многими просто знаком.
- Вы как-то рассказывали, что бывший Президент Украины подарил вам дорогое пальто. Еще не сносили?
- Пальто в самом деле отличное. Но я его еще ни разу не надевал, так же, как и Леонид Данилович. А вот подаренные им наручные золотые часы ношу.
- А на «Феррари» стоимостью полмиллиона долларов, которую получили в подарок от короля Брунея, ездите?
- Нет, продал за полцены.
- Можно сказать, что миллион долларов для вас — копейка?
- Как известно, никого не интересует тот, кто ищет миллион. Всех интересует тот, кто его нашел. Но у каждого свое восприятие этой находки. Вот Маша, например, нашла свой миллион в моем лице. А я все еще ищу его в своем творчестве. Знаете, я никогда не думаю о деньгах, когда пишу картины. Может быть, поэтому они и приходят ко мне. И без сожаления раздаю деньги тем, кто в них нуждается. Меня покойная мама учила: «Если ты получил три копейки, одну отдай нищему». Я отдаю две…
- Наверняка многие пытаются заработать на вас. Вы спокойно к этому относитесь?
- Взятки принципиально не даю! Вот и сегодня украинские таможенники требовали у меня взятку пятьсот долларов за сувениры, которые я привез в Шишаки. Ну, понятно, они это называли «налогом в доход государства». Но только за что брать? Хорошо, подошел один человек, который узнал меня, и мне дали добро на пересечение границы.
В другом случае пришлось обращаться за помощью к украинскому правительству. Тогда мои картины ехали на выставку в Одессу в сопровождении доверенного лица, а гаишники остановили машину и начали требовать деньги за работу эксперта, которого они якобы собирались вызвать для оценки груза. С тех пор сам за руль машины в Украине не сажусь, меня по вашим дорогам возят друзья.
- Случались ли мистические истории с вашими работами?
- Однажды мужчина, потерявший в автокатастрофе жену с дочкой, заказал их общий портрет. Я очень долго писал картину, она не получалась, но все же сделал. А спустя год клиент позвонил и сообщил: вся картина потекла, смылась, только лица остались. Наверное, погибшие не хотели, чтобы их писали.
- Под конец традиционный вопрос: над чем вы сейчас работаете?
- Пишу портрет короля одной маленькой европейской страны. Это заказ. Параллельно работаю еще над несколькими портретами, делаю композицию для одного дома. В общем, работа у меня есть…