В Николаеве к 12 годам лишения свободы приговорен 28-летний отец двоих детей, убивший пенсионерку, у которой снимал жилье
Когда 58-летняя николаевская пенсионерка взяла на квартиру 28-летнего квартиранта, хорошего знакомого своего сына, никто и подумать не мог, к чему это приведет.
Галина Петровна Федотова пустила в свой дом Ивана в то время, когда слово «кризис» только входило в наш лексикон. А до какой черты отчаяния он может довести человека, обоим было невдомек…
- Галина Федотова (имена главных героев этой истории изменены. — Авт. ) — моя приятельница, мы когда-то вместе работали в городской рембыттехнике, — вспоминает соседка Мария Леутова. — Мужа своего она похоронила давно, лет 15 назад, осталась с сыном. Хорошего парня вырастила, но недавно Стаса арестовали за драку. Для Гали это была катастрофа, я вам даже передать не могу! И хотя до последней минуты он надеялся на оправдательный приговор, этого не случилось. Выбивание свиданий, тюремные передачи, беготня по адвокатам — вот что стало ее буднями. Нынче такие хлопоты кого угодно могут разорить, что уж говорить о малообеспеченной пенсионерке? Вот и решилась взять квартиранта, чтобы немножко поправить финансовое положение. На передачи сыну вся пенсия уходила. Галя пыталась подрабатывать на рынке, даже устроилась охранником на фирму к частному предпринимателю, но все равно нищенствовала. Стас хорошо знал Ивана, дружил с ним. Именно это знакомство и открыло Ивану дверь в Галин дом. Причем она стеснялась даже признаться, что причина в деньгах. Говорила, мол, пусть поживет: беру для безопасности, чтобы мужской дух в доме чувствовался, чтобы скучно не было. Уступила квартиранту хату, сама перебралась во времянку. Назначила вполне божескую цену — 100 гривен в месяц. Иван работал на стройке, мужчина он серьезный, непьющий, ни от кого плохого слова о нем не услышишь. Его родители живут в селе под Николаевом, у них он и прописан, а в областном центре снимал углы уже лет семь. Одним словом, еще неизвестно, кто кому был нужнее — Галина своему квартиранту или он ей.
Где-то с полгода Иван и его хозяйка жили душа в душу, но осенью квартиросъемщик оказался в сложном положении — потерял работу, перестал платить за квартиру. Галина Петровна терпела такое положение три месяца, ежедневно напоминая о долге, а потом вдруг заявила, что поднимает плату за проживание до 300 гривен. «Я подумаю», — мрачно ответил жилец.
- Было от чего призадуматься, — затягивается сигаретой Дмитрий Шкварун, бывший коллега и приятель Ивана. — Казалось, забирай вещи и отправляйся в село к родителям, раз нет денег на жизнь. Но не все так просто. У Вани в Николаеве была жена и двое детей. Жила пара в гражданском браке. Инна, мама двух его маленьких пацанов-погодков, обитала со своими родителями. Там, правда, не дом, а притон: тесть с тещей круглосуточно что-то празднуют, их редко трезвыми застанешь. Ваня пробовал перевоспитывать новую родню, да лишь нажил врагов — родители жены перестали пускать его на порог. Инна наотрез отказалась оставлять отчий дом — мол, с малыми детками по квартирам мотаться не будет. Вот и встречались, как подростки. То он к ней в гости заглянет, когда никого дома нет, то она к нему тайком прибежит повидаться.
- С самого начала квартирант просил Галю разрешить перевезти к ней свое семейство, но та не согласилась, — вспоминает баба Дуся, соседка. — Самое главное для нее — покой. Уставший от жизни человек, что вы хотите? А какой покой, если полный дом маленьких детей?
Иван брался за любую работу: разгрузит машину на рынке, на пункте приема цветных металлов железо покидает, но это так, от случая к случаю. Постоянной работы он не мог найти, а на фоне мрачнейших прогнозов все больше убеждался, что впереди времена и того хуже. Вечерами бесцельно шатался по городу. Домой старался возвращаться попозже, чтобы не встретиться с Галиной Петровной и не слышать ее укоризненного тона: «Когда, наконец, рассчитаешься?» Хозяйка обычно ждала его, а как-то поздним мартовским вечером поставила вопрос ребром: «Съезжай, все равно ведь не платишь». «Да-да, завтра уйду», — пообещал жилец.
- Я вышел проводить свою хозяйку, ничего плохого на уме не было, — объяснял потом следователю Иван. — Во дворе у двери заметил палку. Как-то получилось, что она сама прыгнула мне в руку. Я стал бить пенсионерку по голове, она упала. После пятого удара спохватился: что же делаю?! Галина Петровна еще с минуту похрипела и замолчала. Понимаете, кризис — это такое время, когда от нервного напряжения буквально теряешь рассудок. Сам не подозреваешь, что сделаешь в следующую минуту…
Инна Горчишная, сожительница Ивана и мать его детей, объяснила суду, что в начале марта супруг пришел к ней около полуночи и попросился переночевать. «Чего так поздно?» — поинтересовалась Инна. «Соскучился за детьми», — услышала в ответ. Они три дня прожили вместе, чего раньше никогда не бывало, потом Ваня забрал ее с сыновьями на квартиру к Галине Петровне.
- Чтобы замести следы убийства, квартирант завернул тело пенсионерки в ковер и зарыл ее в километре от дома — в лесу на берегу речки Ингул, — рассказывает Светлана Леухина, следователь Центрального райотдела милиции города Николаева. — Первое время он боялся возвращаться в дом жертвы, но потом вместе с семьей все-таки вновь поселился у Галины Петровны. На вопросы соседей Инна с Иваном отвечали уклончиво: хозяйка-де уехала на две недели то ли к родственникам в Луганск, то ли куда-то в Сибирь, где у нее завелся ухажер, оставив дом под их присмотром.
- На 17 марта было назначено очередное заседание суда по делу сына тети Гали, — объяснила правоохранителям Наталья, племянница покойной. — Пропустить его она никак не могла! И вдруг не пришла. Я сразу всполошилась, постоянно звонила тете на мобильный телефон, он был отключен. Накануне мы с ней договорились, что придет посидеть пару дней с моим ребенком (иногда она помогала мне смотреть за детьми), и вдруг — как сквозь землю провалилась. Вскоре от нее пришло сообщение, всего одно слово — «занята». Насколько мне было известно, тетя не умела посылать sms-ки. Через пару дней еще одно сообщение на мобильный: «Я у сына в следственном изоляторе». Как сейчас помню, был понедельник, в СИЗО выходной. Сомнений не осталось: случилась какая-то беда!
Отсутствие пенсионерки соседи заметили сразу, а к концу марта по улице стали ходить упорные слухи, будто бабушку Галю убили.
- Как-то одна женщина пасла на пустыре коз и нашла там сумку черного цвета, — вспоминает Мирослава Козинец, соседка. — В сумке находились документы: пенсионное удостоверение, медицинская карточка и идентификационный код Галины Петровны. Подумав, что кто-то потерял свои вещи, и ничего не зная об исчезновении пенсионерки, женщина с находкой отправилась по адресу, указанному в карточке. Она стучала-стучала в калитку, но никто не вышел, поэтому бросила сумку во двор через забор. Новость моментально разлетелась, всполошив весь микрорайон, вот и стали спрашивать у Ивана с Инной о документах. «Ничего не знаем, никакой сумки во дворе не видели», — ответили те в один голос. А куда же делась?!
Тем временем квартиранты чувствовали себя в опустевшем доме хозяевами — пустили жить во времянку какую-то семейную пару с малышом, запросив за проживание все те же 100 гривен.
- Когда Иван на тачке начал вывозить со двора целыми секциями батареи отопления, сетку-рабицу и какие-то металлические трубы, сомнений не осталось: баба Галя никогда уже не вернется в свой дом, — говорит сосед Степан Степура. — Разве так охраняют чужое имущество?! Столько месяцев не выгоняла, входила в его положение, а он взял и так «отблагодарил»! Потом, помню, кто-то увидел маму Инны, местную пьянчужку, в дубленке рыжего цвета с мехом — Галиной дубленке. Это было последней каплей, развеявшей сомнения. Мы стали собирать по улице подписи на коллективном заявлении в милицию о пропаже пенсионерки. Кое-кто отказывался ставить на нем свою фамилию, дескать, есть сыщики, пусть ищут, не разводите самодеятельность. Но таких оказалось мало.
- Иван в милиции сразу признал свою вину, — рассказывает следователь Светлана Леухина. — А вот что касается трупа, то хорошенько поводил всех за нос. Вначале сообщил, что закопал тело хозяйки в подвале дома. Выехали на воспроизведение обстоятельств происшествия, спустились в погреб, он забетонирован, раскопов не видно. Стали снимать бетон, а там ничего! Весь двор с палисадником перекопали, труп не нашли. Подозреваемый спокойно стоял, сложив руки на груди. Так и вернулись ни с чем в райотдел. Иваном вновь занялись оперативные работники. На следующий день он указал еще одно место — в лесу над речкой, и в этот раз таки обнаружили, что искали. Развернули ковер, с двух сторон стянутый проволокой, присутствующие при этом соседи опознали Галину Петровну.
Когда правоохранители начали досудебное следствие и занялись сбором информации о личности подозреваемого, то были немало удивлены: все, кто знал Ивана, характеризовали его с наилучшей стороны. Никто не верил, что этот человек мог убить женщину.
- Мне пришлось ехать в тюрьму, где отбывает наказание сын Галины Петровны, — вспоминает Светлана Леухина, — его признали потерпевшим по делу об убийстве матери. Мужчина расплакался, услышав о беде: «Иван? Я же ему верил, как себе». Спросил, нет ли у меня с собой фотографий убитой, я ответила, что ему не нужно на такое смотреть. Попросил передать бывшему другу, чтобы молил Бога как-нибудь не пересечься с ним в колониях, а то он за себя не ручается.
Суд Центрального района Николаева приговорил Ивана к 12 годам лишения свободы. Дом Галины Петровны опечатан, за забором громко лают собаки.
- Кто их кормит? — интересуюсь у соседа, парнишки лет семнадцати.
- Хлеб через забор бросаем, — отвечает. — Жалко псов. Но лично я туда даже подходить боюсь, страшное место.
- Страшное не место, а время, — возражает вышедший следом на мой звонок в калитку мужчина средних лет. — Вокруг — сплошная нищета! Тут самые бедные кварталы Николаева. Чтобы люди от безысходности убивали друг друга? Да здесь никогда такого не было! А сейчас, получается, на тебя может накинуться любой только потому, что он — на краю. Для меня лично случившееся стало страшным потрясением именно по этой причине.
По тропе, окаймленной цветами, вместе подходим к покосившейся калитке, на которой висит замок. Старые домишки так живописно рассыпались в этом месте по берегу Ингула, что кажется, будто за каждым забором — благоденствие и покой и катастрофы должны обходить этот дивный уголок стороной.
- Теперь уже покой, это точно, — соглашается мой провожатый. — Иван в тюрьме, Инна с детьми вернулась в родительский притон. А квартирантов, которых Иван пустил в чужой дом, разогнали…
«ФАКТЫ» попытались найти сожительницу осужденного преступника. Дома удалось застать только мальчишек двух и четырех лет, сынков Ивана, да их 13-летнего дядю, который присматривал за малышами.
- Мы детям не говорим, что их папа в тюрьме, — по-взрослому объяснил подросток-нянька. — Обманываем, будто он в больнице, немножко прихворнул.
- Тетя, дай булочку, — вдруг дергает меня за юбку старший Ванин сын.
- Не приставай к чужим, — бьет его по протянутой руке подросток. И тут же обращается ко мне: — Сестра сказала, что Ивана мы выкупим, долго он сидеть не будет.
На «выкупщиков» жалко смотреть — худющие, голодные, оборванные…
P. S. За помощь в подготовке материала автор благодарит начальника Центра общественных связей УМВД Украины в Николаевской области Ольгу Передеренко.
Написать отзыв о статье