Военный корреспондент программы «Вiкна» рассказал о том, что сейчас происходит в самой горячей точке АТО — Широкино
Журналист информационной программы «Вiкна» (СТБ) Игорь Левенок освещает события на востоке Украины с самых первых дней российской агрессии. Вместе со съемочной группой он провел в Луганске месяц в то время, когда город перешел в руки сепаратистов и боевиков. Побывал во всех горячих точках зоны ведения АТО и уже давно перестал вести счет своим поездкам на фронт. Бронежилет и каска прописались в гардеробе журналиста. Теперь Игорь хорошо знает, где и как укрываться от разрывов снарядов и мин.
Сейчас Игорь Левенок находится в Мариуполе. Каждый день вместе с оператором выезжает на линию фронта — туда, где не прекращаются обстрелы позиций украинских военных. «Я так давно езжу на фронт, что уже мог бы перестать бояться, — говорит Игорь. — Но именно это чувство не должно покидать тех, кто находится на передовой. Часто именно страх может уберечь от смерти…»
*Игорь Левенок (справа) и оператор Николай Рыжченко уже третий год ездят в зону АТО. Фото с «Фейсбука»
— Мы с оператором выехали на съемки в зону АТО в Рождество, вечером 7 января, — рассказал «ТелеФАКТАМ» Игорь Левенок. — А уже 8-го утром были в Мариуполе. Сейчас мариупольское направление — одно из самых напряженных в прифронтовой зоне. На праздники было такое ощущение, что противник решил использовать всю свою артиллерию, в том числе и больших калибров. Для врагов никаких праздников и ничего святого не существует. Нашим ребятам приходилось прятаться по блиндажам, потому что приказа «отвечать» не было. Самым адским местом в рождественские дни стал участок от поселка Широкино до Талаковки. Единственный день, когда было относительное затишье, — это 10 января. По нашим позициям стреляли гранатометы. Но для ребят это уже дело привычное.
— В эти дни были потери бойцов?
— Когда настало небольшое затишье, оказалось, это было вызвано переговорами с сепаратистами о выдаче наших трех погибших солдат. На Рождество они ушли в разведку и были убиты. Пока эту информацию в официальных сводках не сообщали, тел до сих пор нет. На фронте все знают, что «сепары» торгуются за каждого из наших бойцов — ни о какой совести здесь и речи быть не может.
— В Мариуполе слышно, что рядом линия фронта?
— Бывает, что даже в центре города хорошо слышны разрывы снарядов. По сути, передовая от Мариуполя находится на расстоянии 10—12 километров. Село Талаковка — это уже район активных боевых действий. Помню, когда в ноябре прошлого года я был в очередной командировке в зоне АТО, тогда очень сильно обстреляли Виноградное. А это, по сути, окраина Мариуполя. Знаете, страшно говорить, но местные жители уже привыкли к войне. Конечно, когда очень активно слышно грохотание, то жители начинают беспокоиться, звонят в штаб АТО, узнавая, не случилось ли на фронте прорыва. А потом возвращаются к своим ежедневным заботам. По сути, для мариупольцев война не прекращается уже третий год.
— В Широкино остались местные жители?
— Ни одного. Кстати, на подъезде к Широкино неизменно получаешь sms-ку, в которой украинский оператор мобильной связи сообщает: «Вітаємо вас в Росії». Когда-то этот поселок был курортным, там насчитывалось около двух с половиной тысяч жителей. Это очень красивое место, которое сейчас буквально сравняли с землей. В поселке не осталось ни одного целого строения. Все в руинах, как на фотографиях о Сталинграде. Среди этих руин находятся наши бойцы, они занимают здания, в которых уцелела часть крыши или есть надежный подвал.
В Широкино базируются морские пехотинцы. Есть специальное подразделение снайперов. Я общался с их командиром — очень интересный парень. Когда увидел его без маски и балаклавы, то никогда бы в жизни не подумал, что он может быть снайпером — уж очень у него доброе, улыбчивое лицо простого украинского парня. Он тут же предложил: «Давайте, я вам покажу свое хозяйство». И повел к небольшому сарайчику, где, оказалось, держит трех поросят! Сам он в основном находится на линии огня, а поросят прячет подальше от выстрелов. Говорит, что хочет их откормить, чтобы к Пасхе у его ребят было свежее сало и мясо.
— Он давно на войне?
— Пришел добровольцем сразу после Майдана. Говорит, что не уйдет с передовой, пока в нашей стране не настанет мир. Я видел его рабочее оружие — это 50-килограммовая снайперская винтовка. Она настолько мощная, что пробивает БТР на расстоянии полкилометра. В Широкино он находится с 2015 года. Рассказывал, что в мирное время был юристом. Он из небольшого села. Собственной семьи у него нет, есть только родители. До войны он был охотником-любителем — у него оказалось феноменальное зрение и особое чутье. Говорит, что нутром чувствует, куда надо стрелять и где залечь. Знает, когда стрелять не следует. Рассказывал, что сепаратисты часто его провоцируют, ловят на живца. Выставляют, видимо, каких-то наркоманов, которые специально бегают на виду у нашего снайпера, чтобы он заявил о своем месторасположении. Но наш боец уже давно разгадал эти уловки. Правда, сепаратисты в последнее время не тратят одиночные пули, а, обнаружив огневую точку, просто накрывают квадрат артиллерией.
Снайпер был дважды ранен, причем достаточно серьезно. И несмотря на это каждый раз писал рапорты и просился обратно на фронт. Рассказывая о своих ранениях, лишь отмахивается и с болью вспоминает напарника «Цыгана», который погиб. Теперь он работает исключительно сам. Хотя по правилам снайпер должен работать в паре: один смотрит в прицел, второй — выставляет параметры по приборам. Никакого счета «сепарам», которых подстрелил, наш боец не ведет. Говорит, что это будет его работой до победного конца. Известно, что летом прошлого года он подстрелил высокопоставленного военного, приехавшего из Москвы. На стороне врагов из-за этого было очень много шума. Тогда за голову «Фикса» (такой позывной у нашего снайпера) пообещали большую сумму денег. Более того, на позиции врага начали приезжать российские снайперы «поохотиться» на украинского стрелка. Говоря об этом, «Фикс» лишь усмехается.
*Снайпер с позывным «Фикс» рассказал Игорю Левенку, что не уйдет с передовой, пока в Украине не наступит мир
— Он рассказывал историю своего позывного?
— Говорит, что это имя придумал ему комбат. У нашего снайпера всегда есть план выхода из любой ситуации. Помните, как в мультике: «Есть ли у вас план, мистер Фикс?!»
— Бойцы рассказывали, как они встречали Рождество?
— Праздничный стол с кутьей накрыли для них волонтеры, которые постоянно помогают нашим ребятам. Провел церковную службу в блиндаже и капеллан. Так же было и у наших ребят, которые защищают позиции в селе Талаковка. Там сейчас идут самые сильные обстрелы. Ситуация очень обострилась еще в начале осени. Несмотря на это, в Талаковке много мирных жителей. Линия фронта проходит в пяти километрах от села. Помню, как в ноябре прошлого года в Талаковке мы попали под мощнейший обстрел. Упали с оператором на землю и слышали, как над нашими головами свистят пули. Конечно, было страшно. От разрывов снарядов у тебя сжимается все внутри, дрожит диафрагма. На войне говорят, что самое плохое, когда теряешь чувство страха.
— Вы давно ездите с командировками на фронт?
— После Майдана я сразу поехал в Крым. Потом был в Славянске и месяц с оператором провел в Луганске. Тогда еще украинским каналам можно было там снимать. Мы еще сняли тогда 9 мая парад Победы. Правда, уже на маленькую камеру без опознавательных знаков. Чтобы нас никто не засек, пришлось взять в руки георгиевскую ленточку. Помню, как в Краснодоне во время съемок на улице нас с оператором неожиданно обступила группа агрессивно настроенных шахтеров. Если бы они узнали, что мы из столичного канала, то нам вряд ли удалось бы уцелеть.
Слава Богу, у меня тогда оказалось удостоверение с моей прежней работы — черниговского телевидения. Мне показалось, что они даже не ориентировались, где находится Чернигов. Главное, что мы не из Киева. Только благодаря этому нас отпустили. После того происшествия мы стали снимать на небольшую любительскую камеру. Жили по-прежнему в Луганске и наблюдали, как город постепенно заполняется российскими военными. На улицах появлялись люди с автоматами, хотя в начале мая 2014 года они вели себя очень сдержанно. Тогда в Луганском аэропорту уже были украинские военные. Позже говорили, что если бы им дали приказ, город очистили бы от сепаратистов буквально за 20 минут.
— Проукраинских настроений в Луганске уже не было?
— Я хорошо помню акцию в поддержку Украины луганской молодежи в начале мая 2014-го. Студенты многих вузов собрались на демонстрацию с флагами Украины, в вышиванках. Тогда я впервые услышал в их исполнении 15 куплетов украинского гимна. Было очень трогательно.
— Какое настроение сейчас у наших бойцов?
— У морских пехотинцев боевое. Они настроены воевать. Правда, с грустью говорят, что во время Второй мировой войны у солдат был приказ «ни шагу назад», а у них — «ни шагу вперед». Это их угнетает больше всего.